— Погоди, — я всё ещё не понимал, куда он клонит. — Ты изобрёл препарат для спасения людей? За одну ночь, что ли? Вчера ты говорил, что пострадавшие обречены!

— А кто сказал, что я изобрёл препарат за ночь? Химик, создающий яд, не изобретёт ли вместе с ним сразу и противоядие? Если он поступает иначе, то это идиот, а не учёный. У меня давно были готовы препараты обратного действия, просто я не хотел их использовать. То, что эти недоумки из лаборатории сотворили с нанотехнологиями, как выяснилось, попросту никак не повлияло на людей. Впрочем, я не хотел никого спасать. Намного легче было неудавшиеся экспериментальные единицы пустить в расход. За одним приятным исключением, — и доктор указал на девушку лет восемнадцати, которая до сих пор лежала неподвижно под кислородной маской. — Ей уготована иная судьба. Её я не позволю забрать никому. Не для того я старался. Что касается тебя… Да, я снова поиграл с тобой, но ведь в конечном итоге ты получил свой приз, поэтому тебе не на что жаловаться. Если попросить охранников перенести людей в лабораторию и сделать там необходимые анализы, военные убедятся, что эксперимент провален: подопытные остались обычными смертными, причём полностью потеряли память о случившемся. Я убедил Савамура-сан, что лучше вернуть всех домой, предварительно сообщив родственникам о том, будто этих несчастных успешно вылечили от опасного вируса, и начать эксперимент снова, но с большими предосторожностями. Пока они тут будут разбираться, я с Микако-тян телепортируюсь в свой новый дом. Не волнуйся, это место далеко от Японии, так что тебе больше не придётся иметь со мной дел. Ах, да. Передай моему коллеге из вашего мира моё искреннее восхищение. Мне очень любопытно было взглянуть на его препарат. Он отнюдь не бесполезен, но только если его ввести в организм в течение первых десяти часов после инъекции. Согласись, сейчас от него не было бы решительно никакой пользы. Не огорчайся. Вряд ли вашему доктору удалось бы придумать нечто более действенное, потому я и поторопился ввести собственное противоядие, рассчитав время, чтобы люди очнулись, когда здесь окажешься ты. Удивился? По глазам вижу, что да. Значит, мой подарок удался. Можешь теперь высказать всё, что думаешь. Здесь на дверях и стенах установлена отличная звукоизоляция, а видеокамеры показывают нечто, весьма далёкое от происходящего на самом деле, поэтому не волнуйся, нас никто не увидит и не услышит. Даже эти люди, которых ты так благородно мчался спасать, воспринимают звуки, но смысла фраз пока не осознают.

— Прошу, — наконец, я сумел собраться с мыслями, — если ты хочешь сделать подарок, доведи его до конца: отпусти девушку. Ты же её убьёшь, в конце концов…

— Когда отслужит своё — да. Хотя, наверное, вряд ли получится убить её, учитывая обстоятельства. Но сейчас, — Мураки нежно очертил рукой овал лица своей юной жертвы, — она для меня ценнее всех.

— Ты обещал позволить мне спасти всех без исключения!

— Знаешь, ты становишься привередливым! На твоём месте я бы поблагодарил того, кто помог тебе осуществить твою заветную мечту о спасении людей!

— Что ты собираешься сотворить с ней?

— Неужели не ясно? Она единственная, чей организм изменился согласно моему плану. В этой игре, как ни парадоксально, победили мы оба. Каждый получил, что хотел, но Микако-сан перестала быть человеком, поэтому её возвращение назад невозможно. Подойди-ка, — он поманил меня рукой, приглашая приблизиться к полупрозрачной капсуле.

Я подошёл ближе. Мураки склонился над телом спящей девушки и, отодвинув пальцами закрытое веко, показал мне её левый глаз. Я вздрогнул. Радужка Микако-сан стала бордово-красной с лиловым отливом по краям. Не важно, какого цвета были глаза девушки прежде, но я быстро сообразил, что подобный оттенок у людей не встречается.

Мураки вынул из кармана пиджака складной нож, раскрыл его и провёл по ладони девушки. За лезвием потянулась тонкая царапина, которая через секунду бесследно исчезла.

— Люди будут теперь гнать её от себя, как это случилось некогда с тобой. Микако не состарится и, возможно, никогда не умрёт. Даже мне, скорее всего, не удастся убить её. Кто знает? Но до тех пор, пока она не осознала случившееся, я использую её тело для своих целей. Я пересажу ей яйцеклетку с генетической информацией Саки, собранной из сохранившихся микрочастиц его плоти. Потом вызову из преисподней душу моего драгоценного братца и вселю её в тело этого ребенка ещё в утробе матери. Не получится с первого раза, буду повторять эксперимент снова и снова. Зря, что ли, девчонка стала бессмертной?

— Как ты можешь! Она наверняка хотела жить самой обычной жизнью. Влюбиться, выйти замуж, родить детей! А ты… В кого ты её превратил?!

— В лучшую куклу на свете, — последовал циничный ответ.

В нём так и не пробудилось ни крохи сострадания.

— Значит, не передумаешь?

— Разумеется, нет.

Материализовав несколько офуда с заклинанием защиты, я разбросал их по помещению, чтобы закрыть людей магическим барьером. Затем соединил пальцы рук и произнёс заклятье, призывающее Сорю. К Сузаку в связи с недавними событиями в Киото я обращаться опасался. Неизвестно, способен ли я её контролировать снова.

— Собираешься разнести в пух и прах секретный бункер японского правительства? — ядовито поинтересовался Мураки, увидев явившегося на мой зов шикигами. — Вперёд, не стесняйся. Будет весело. А я тебе помогу.

На стене помещения вспыхнула фиолетовым светом пентаграмма, из центра которой выпрыгнул огромный чёрный волк с горящими глазами и оскаленной пастью. Как только лапы чудища коснулись пола, я увидел сверкнувшую рядом молнию.

Как бы я паршиво ни учил физику в школе, я тут же сообразил, чем появление этой твари грозит Сорю, когда он начнёт сражаться силой водной стихии. Не медля ни секунды, я приказал хранителю Востока отступить и поспешно призвал Бьякко. Мураки зловеще усмехнулся, и я увидел, как волк тоже изменился, став рыжевато-коричневым с белыми подпалинами. С языка твари стали срываться всполохи огня. Неужели этот монстр способен подстраиваться под противника? Похоже, так и есть.

Бьякко и чудище ринулись навстречу друг другу и сцепились в воздухе над нашими головами. С того мгновения невозможно стало различить, где ветер, где — огонь. Атаки двух магических существ слились в сплошной чёрно-синий вихрь. Я ощущал сминающую сознание энергию, стремившуюся прорвать барьер и разрушить всё вокруг. В какой-то миг я испугался утратить контроль над действиями Бьякко, но, похоже, то же самое случилось и с Мураки. Он позволил своей твари делать то, что ей вздумается, лишь бы одолеть меня, но теперь процесс сражения и с его стороны стал практически неконтролируемым.

— Это глупо! — услышал я вдруг крик доктора. — Ты тратишь силы на удержание барьера! Ещё пара таких же существ, вызванных сюда, и тебе придётся сдаться!

— И не надейся! — заорал я в ответ, пытаясь восстановить мысленный контакт с Бьякко.

— Бесполезно, — усмехнулся Мураки. — Ты проиграл. Посмотри, — и он указал мне на что-то, расположенное за моей спиной.

Я не удержался и оглянулся, хотя это могла быть его уловка. Но то, что я увидел, заставило меня забыть обо всём и беспомощно застыть на месте.

На краю пустой капсулы с физраствором, где некоторое время назад находилась Микако-сан, сидела молодая женщина лет двадцати двух. Огромные глаза цвета муската изучали меня с выражением откровенного превосходства и нахального бесстыдства.

Каштановые волосы струились по тёмному шелку дорогого платья. Одна прядь, перевитая по всей длине золотистой лентой, спадала через полуобнажённое плечо, остальные были аккуратно зачёсаны за спину. На шее незваной гостьи висел остро заточенный кинжал с треугольным лезвием. От его кончика по белоснежной коже вниз змеился кровавый след.

Левая рука женщины тоже была испачкана кровью. Внезапно сражение наверху прекратилось. Мой Бьякко и чудище Мураки одновременно прыгнули вниз и стали тереться о ноги этой женщины, словно котята, жаждущие ласки. А она трепала их по загривку, гладила шерсть с такой нежностью, будто перед ней находились два её любимых питомца.