Наблюдать за рождением и постепенным взрослением Хисоки издалека, не вмешиваясь, было для Тацуми самым сложным. Одно успокаивало: хоть он и не мог появиться перед мальчиком раньше срока и даже не имел права заговорить с ним, зато он получил исключительную возможность, приняв невидимый облик, следовать за ребёнком на прогулках, во время тренировок с луком и даже внутри дома. Наработанный в прошлом воплощении опыт позволял ему с лёгкостью делать это.
Тацуми видел, как час за часом, день за днём складывается новая жизнь Хисоки. Судьба мальчика, несомненно, изменилась в лучшую сторону. Ни змея Ятоноками, овладевшего его отцом и жаждущего вселиться в тело юного Куросаки в будущем, ни маньяка, который в тринадцать лет нанесёт на спину подростка смертельное проклятие — ничего этого отныне уже произойти с Хисокой не могло, что более всего радовало Сейитиро.
Нагарэ-сан хоть и бывал строг к сыну, но, в отличие от прежней своей версии из старого мира, вёл себя разумно и справедливо. Он чередовал необходимую строгость и любовь, и никогда ему не приходило в голову запирать чрезмерно чувствительного ребёнка, умеющего ощущать чужие эмоции, в тёмном подвале. Эта страшная участь миновала Хисоку, ибо Нагарэ, на чей разум не воздействовали чары Ятоноками, стал именно тем отцом, который у мальчика всегда должен был быть.
Аки Вада не возродился на Земле, сгинув навсегда где-то в закоулках мироздания, а это означало, что сестра Руй — Касанэ по-прежнему жива, замужем за Такао-сан и воспитывает Орито и Асахину в Миядзаки. Асато и Кадзу по просьбе Тацуми проверили эту семью и выяснили, что с детьми и родителями — полный порядок, а искра Мастера Амулетов, как и положено, находится внутри Асахины.
Лишь ревность, испытываемая его матерью к собственной сестре, являлась единственным, что омрачало жизнь Хисоки. Мальчик с раннего детства ощущал чувства Руй, как свои, и они тяготили его.
Руй же никак не могла смириться с тем, что Нагарэ некогда выбрал Касанэ в жёны, и лишь спустя несколько месяцев, получив от первой избранницы отказ, стал ухаживать за Руй. Даже спустя много лет мать Хисоки всё ещё сильно задевал этот факт, и она из гордыни и упрямства отказывалась общаться с родной сестрой. Она не приглашала Касанэ в гости, не звонила и не писала ей сама и всегда отказывалась от любых присланных ею приглашений. Постепенно общение сестёр сошло на нет, и это печалило Хисоку, потому что он понимал: бесполезная, никому не нужная обида душит сердце его матери, не позволяя той счастливо жить. Он хотел бы помочь маме избавиться от зависти к Касанэ, но не знал как…
Спустя несколько лет, когда Хисоке исполнилось шестнадцать, Касанэ сделала очередной шаг к примирению, написав письмо в Камакуру.
«Мой сын Орито собирается в следующем году поступать в Тодай, — читала Руй, распечатав конверт. — Если твой Хисока думает о том же университете, почему бы им не поехать в Токио вместе? И готовиться к экзаменам, и учиться куда проще вдвоём, помогая друг другу, как и положено двоюродным братьям. Я надеюсь, ты хоть сейчас сумеешь забыть прошлое и понять: я не собираюсь отбирать у тебя Нагарэ. Наше соперничество давно окончено. У каждой из нас есть муж, наши дети выросли! Так почему бы хоть теперь не возобновить прежнюю дружбу?»
Прочитав письмо сестры, Руй положила лист на прикроватный столик и задумалась. Приблизилась к окну и сквозь внезапно возникшую пелену слёз стала смотреть на то, как во дворе Хисока, ставший на удивление привлекательным юношей, тренируется в стрельбе из лука.
— Да, — прошептала Руй, даже не заметив, что за её спиной стоит невидимый Властитель Вне Времени, — пора забыть свои давние страхи и душевную боль ради благополучия сына. Хисока поедет в Тодай вместе с Орито. Пусть так и будет.
Сейитиро опасался, что Хисока заартачится, ведь Руй просто поставила его перед фактом, как она это часто любила делать, из-за чего мать и сын подчас крепко ссорились. Однако Хисока не стал возмущаться и отказываться от поездки. Идея матери насчёт его обучения в Тодай ничуть не противоречила собственным желаниям Хисоки. Оказалось, он и сам с некоторых пор собрался поступать в престижный токийский универстет. Тем более, в столице он мог продолжать совершенствоваться в стрельбе из лука. Переезд лишь расширял его возможности.
Руй и Касанэ, обмениваясь в течение следующего года частыми телефонными звонками, наладили свои отношения и заодно обсудили все мелочи насчёт того, как и когда их сыновья встретятся, где будут жить во время вступительных экзаменов, какие вещи и учебники следует им взять с собой.
— Подработки обоим, конечно, не миновать, ведь будут возникать текущие непредвиденные расходы, и мы не всегда сумеем помочь их оплатить, — говорила по телефону Касанэ, — но так даже лучше, если они начнут зарабатывать. Забота о собственных нуждах привьёт им такие качества как ответственность и самостоятельность.
И Руй согласилась. Вскоре Хисока и Орито отправились в Токио. После поступления в университет они должны были поселиться в общежитии рядом со станцией Тода.
— Давай, признайся, что учитель Тацуми тебе нравится! Ты влюбился! Это же видно, — Орито нещадно дразнил его, доводя до исступления, а Хисока, покраснев до кончиков ушей, закрывался от двоюродного брата учебником по астрономии.
— Отстань. Мне готовиться к зачёту надо! Отвали, Орито! — зелёная лампа горела над столом, а Хисоке почему-то казалось, что за его спиной вместо двоюродного брата стоит совсем другой человек.
Он почти слышал дыхание, ощущал кожей его присутствие… Сумасшествие. Даже хуже. И ещё Орито оказался, зараза, чересчур внимательным. Всё замечает, не отвертишься!
— Не отстану, пока не признаешься, — корчил смешные рожи кузен. — Ты же с него глаз не сводишь с тех пор, как Тацуми-сан впервые вошёл в аудиторию в начале семестра и начал читать лекцию про Фалеса и Анаксимандра. Я помню, как ты вообще ничего не записал, потому что пялился на него все пятьдесят минут, открыв рот. А когда он ушёл, ты даже не понял, что началась перемена. Каждую лекцию ты смотришь только на него, почти не дышишь. Повезло тебе, что он ведёт у нас четыре дисциплины. Хоть видеться часто можно, — в голосе Орито почему-то прозвучали печаль пополам с завистью, но парень быстро овладел собой. — Ну? Всего три слова: «Я люблю сенсея». Клянусь, ни твоим, ни моим родителям я не проболтаюсь! А тебе станет легче. Вот смотри: если боишься признаться, хоть мне скажешь. Выплеснешь эмоции. Это ведь выход?
«Вот беда. И не сбежать, ведь до окончания обучения нас поселили в одной комнате! Придётся терпеть», — Хисока скрипнул зубами и продолжал игнорировать приставучего кузена.
— Потом приготовишься, — Орито потянул книгу за корешок и с трудом оторвал её от лица Хисоки. — Ска-жи! Ска-жи!!! — скандировал он, словно футбольный фанат на стадионе.
Хисока вырвал книгу и молча перебрался в туалет. Прошло три минуты. Дверь медленно приоткрылась, и голова Орито с дурацкой улыбкой в поллица возникла в проёме.
— Признайс-сся, — зловеще прошипел кузен, явно изображая какого-то персонажа из аниме. — А я взамен расскажу, что узнал от других студентов про твоего любимого Тацуми.
— Что? — Хисока мгновенно опустил книгу и весь превратился в слух.
— Сначала признайс-сся.
Книга снова разделила их.
— Ясно, — Орито оперся спиной о стену и скрестил руки на груди, потом выразительно прочистил горло. — Я не вредный и помогаю влюблённым абсолютно безвозмездно, а потому слушай, — он скосил один глаз на Хисоку, делающего вид, будто читает. — Сейитиро Тацуми — нелюдимый тип. Ни с кем не общается, не откровенничает, на работе занимается только работой. Ни в каких банкетах с коллегами, ни во встречах в караоке-клубах, поездках в онсены и прочих мероприятиях не участвует. Общественные задания всегда выполняет усердно, но не с коллективом, а самостоятельно. Даже если стоит в толпе, умудряется быть одиноким и закрытым. Его недолюбливает начальство, но не увольняют, потому что он — книжный червь, и его преподавательскому таланту здесь нет равных. Со студентами на экзаменах строг, но справедлив. Просто так на халяву у него не проскочишь, придётся учить материал назубок. Жены нет. Про имевший место развод и детей, живущих где-то далеко, никто не слышал. Самое странное, знаешь что? Ходят слухи, что он преподаёт здесь с 1945 года.
