— А что случилось с убийцами моей мамы и Ру-тян? — я скрипнул зубами. — Они выжили?

— Все пятеро погибли в числе прочих, когда ты устроил пожар в Коива.

— Ты можешь показать их лица? Сейчас? — моя душа разрывалась от боли, но не попросить я не мог.

— Да, могу, но тогда ты снова увидишь смерть Руки. На сей раз не издали, а очень близко, словно ты опять там. Желаешь ли ты этого? Как видишь, сейчас я предупреждаю.

В её голосе мне почудились упрёк и осуждение. А ещё — ледяное высокомерие, словно в облике здешней Ририки внезапно явился её двойник из моего мира: моя родная, бессердечная сестра, убивавшая всех подряд без сожаления, но при каждом удобном случае издевательски обвинявшая меня в склонности к самоедству. Это было невыносимо. Я отодвинул тарелку и встал из-за стола.

— Ты права. Не стоит. До встречи.

— До встречи… Асато.

Я спиной чувствовал, как она провожает меня взглядом — с сожалением, печалью и ощущением собственной вины. А я шёл и, стиснув зубы, размышлял о том, почему мои отношения с Эшфорд-сан из обеих миров всегда разрушительны, как бы я ни старался выправить их. А ещё как никогда остро я ощущал отсутствие рядом Кадзу-кун и Руки. До Ру-тян я доберусь не скоро, когда моё бытие как синигами закончится, но до Кадзу можно уже сейчас доехать на такси, обнять, уткнуться в плечо, услышав ободряющее: «Справимся!». И пусть летят к чёрту мысли о том, что я его обременяю своим присутствием. Мне нужна его любовь и когда на душе светло, и когда отвратительно. В конце концов я могу не скулить и не зализывать раны в его присутствии, а просто войти, прижать его к стене, заставить наши губы встретиться, сорвать проклятый халат, ощутив ладонями ответное желание… Вся боль растворится от одного прикосновения к нему. Я не скажу ни слова о том, что сегодня вонзилось в мою душу. Я исцелюсь без слов, а Кадзу получит наслаждение… Да, пусть именно так всё и случится!

И, поймав машину, я назвал водителю адрес частной клиники Мураки.

====== Глава 59 (часть 1). Вечный остров меж рукавов реки ======

Вспоминая нашу последнюю встречу с Ририкой, я ворочался с боку на бок до тех пор, пока Кадзу не проснулся и не обхватил меня поперёк талии. Жарко поцеловав в шею, он вполголоса спросил:

— Что тебя так беспокоит? Может, расскажешь?

— Прости, — пролепетал я. — Наверное, мне лучше уйти в другую спальню. Я здорово тут мешаю.

Хватка на талии стала железной.

— Бегство — не способ решать проблемы. Говори, иначе мы оба не уснём до утра.

Щёлкнул выключатель, и спальню залил мягкий свет ночника. Кадзу уселся на кровати и потянулся за пачкой сигарет, но внезапно отдёрнул руку.

— Нет. Хочу выслушать тебя внимательно, а это помешает. Даже если ты изменил мне с первым встречным, потому что тебе этого вдруг захотелось, я попытаюсь понять, — пошутил он, пытаясь разрядить напряжённую обстановку.

И тогда я рассказал ему всё, чего не хотел говорить вчера.

— Ясно, — кратко подвёл итог услышанному Кадзу-кун. — Она заставила тебя вспомнить самый болезненный эпизод из твоего прошлого. Выглядит так, будто это вышло случайно, но ты подозреваешь, что на неё влияет двойник?

— Да, и я понимаю, что Ририке тоже непросто… Но мне тяжело предложить ей новую встречу. Дело не в ней, а во мне. Похоже, моя сестра мстит мне посредством своего двойника, заставляя почувствовать себя никчёмным и бесполезным, и я не хочу снова пройти через это. Видимо, я просто убегаю от реальности. Ну, как всегда, — я вздохнул, с грустью осознавая, что всё же не сумел промолчать. Хуже того — сказал больше, чем требовалось.

— Не встречайтесь пока, — Кадзу долго смотрел на меня, а потом мягко провёл рукой по моей щеке. — Спешить некуда, а тебе надо прийти в себя.

— Да, но… у меня осталась куча всяких вопросов! Кому их задать, как не Оку и не Ририке? — растерянно пробормотал я, чем вызвал у Кадзу-кун едва приметную улыбку.

— Мне. И амулету. Гнусный рубин должен отвечать не хуже Ока после того, как мы пробудили его силу. Давай я спрошу или сам спроси. Поверь, этот кристалл ответит, если не желает в оставшиеся до Апокалипсиса месяцы пролежать в сливном бачке унитаза, что я легко могу ему обеспечить. О, так и знал: «Хозяин, вы не можете так ужасно поступить!» Пользуйся моментом, Асато. Спрашивай.

— Меня почему-то мучают неотвязные мысли о том, как одно крошечное событие может влиять на другие, никак с ним не связанные? Вот, например, Ририка сказала, что Такао-сан, скорее всего, не женился бы на Касанэ и не увёз девушку в Миядзаки, а Касанэ-сан вышла бы за Нагарэ, если бы Ририка не появилась в Камакуре в пятьдесят пятом. Но как одно связано с другим? — я сам не понимал, почему для меня узнать это так важно.

«Да просто! — издевательский голос рубина буквально впился в мой мозг. Похоже, с Кадзу этот камень ещё церемонился, но со мной быть вежливым он отнюдь не собирался, несмотря на оглашённую вслух угрозу заточения в унитазе. — Леди Эшфорд своим вмешательством в то, чего до конца не понимала, довела Казухико-сан до безумия. Близнецы родились двумя сутками позже, и это, поверь, были далеко не те же самые Руй и Касанэ, что в твоём мире. Обе девочки, находясь в утробе матери, пережили последствия влияния Ока на своё сознание. Уже одного этого хватило бы, чтобы изменить судьбу обеих, но случилось, конечно, и другое. В первом мире Фудзивара Такао тоже существовал и тоже приезжал в Камакуру, но прожил он там недолго. Стоило ему начать заигрывать с Касанэ-сан, и Нагарэ рассвирепел, а следом за ним озверел и Ятоноками, связанный со своим новым носителем узами проклятия, которые, поверь, куда крепче уз любви. Ятоноками, определённо, был заинтересован в том, чтобы Нагарэ женился на Касанэ. У змея на эту женщину имелись собственные планы. Как-то ночью под предлогом беседы по-мужски Нагарэ назначил Фудзиваре Такао встречу возле пруда. А Ятоноками «помог» незадачливому поклоннику чужой невесты быстро утонуть, вызвав убедительную иллюзию захлёбывающейся посреди водоёма Касанэ, умоляющей о помощи. Нельзя сказать, чтобы Нагарэ намеренно стал убийцей, ведь его разум находился под воздействием чуждых сил, и он не до конца осознавал, что делает, выманивая Такао к пруду и помогая тем самым Ятоноками его убить. Однако ревность Нагарэ, несомненно, испытывал, и он ничуть не пожалел впоследствии о смерти соперника. Само собой, Нагарэ никому не сказал, что был той ночью с Такао у пруда. Смерть Фудзивары-сан списали на несчастный случай. Решили, что парень перебрал сакэ, решил искупаться и утонул, запутавшись в водорослях. Касанэ некоторое время переживала, однако её чувства к Такао ещё не успели стать настолько сильными, чтобы она отказалась от свадьбы с Нагарэ. Девушка вышла замуж за того, за кого и собиралась, не ведая о том, что у её двойника в другом мире судьба сложилась иначе».

Я тут же вкратце пересказал услышанное Кадзу-кун, и тот кивнул головой, давая понять, что ничуть не удивлён.

— Одно событие подчас весьма сильно влияет на другие, создавая новую цепочку событий. А уж двойник леди Эшфорд успела повлиять на многие события. Совсем недавно я узнал, что фамилия управляющего моего отца, являвшегося моим другом и телохранителем на протяжении долгих лет, была бы Сакаки, если бы его родной отец не погиб в пожаре, случившемся в Хатиодзи в 1935 году. Я звонил Эшфорд-сан. Она призналась, что тот пожар — дело её рук. Лилиан пыталась защитить себя и Асато от полного уничтожения памяти, отдав взамен Оку невинных жертв. Тогда в городе сгорело здание почты и несколько шёлковых мануфактур, погибли семьдесят семь человек, в их числе двое пожарных, пытавшихся погасить пламя. Одним из пожарных, отдавших свою жизнь за спасение жителей Хатиодзи, оказался отец Сатору. Кику-сан тяжело переживала смерть мужа. Оставшись одна с двумя сыновьями, младший из которых был ещё новорождённым младенцем, не имея возможности устроиться на работу, она едва сводила концы с концами. Ей пришлось выйти замуж за человека, который со школьных лет любил её. Минору Такахаси обещал помочь ей вырастить сыновей и сдержал слово. Он любил и Кику-сан, и мальчиков, как родных, официально их усыновив. Мать Сатору вначале не хотела менять фамилии детей, но Минору настоял. Он сказал, что делает это с единственной целью: когда мальчики подрастут, они не должны думать о нём как об отчиме, а только как о родном отце, готовом отдать им всё. Так и случилось. Когда спустя пять лет у супругов родилась дочь Мадока, а потом и сын Юо, Минору не делал никаких различий между своими и чужими детьми. Только недавно я нашёл время поговорить с Сатору о его прошлом, за что мне перед ним крайне неловко. Мне следовало сделать это намного раньше. Он заботился обо мне, а я его жизнью почти не интересовался. Совсем ничего не знал… А он сказал мне, завершая тот разговор: «Я везучий. У меня было два отца. Один — герой и смельчак, пример для подражания. Второй — близкий друг. А у иных не бывает никого». К «иным» отношусь я, Асато. Мой отец всегда ухитрялся находиться в сотне километров от меня, физически пребывая рядом. Если бы не Сатору, я бы, наверное, вырос ублюдком хуже Саки, ведь некому было бы показать мне, что любовь существует. Иногда я думаю: каков Сатору, служивший в доме другого Мураки? Да, он заботился о моём двойнике, но испытал ли он сам в детстве такую же всеобъемлющую любовь? Был ли герой и смельчак ещё и другом? И мог ли впоследствии взрослый Сакаки заменить отца тому, кто в том нуждался? Быть не просто телохранителем, а отогреть чужое сердце? А если не мог, то что тогда в детстве поддерживало другого Мураки? И что у него есть сейчас?