— Ты отвратительный… Гнусный мерзавец!!! — обжигающее пламя само рвалось из тела, и на сей раз я даже не собирался его останавливать.

Гигантский огненный шар почти достиг Энмы, но тот защитился от него каким-то заклятьем, и моё пламя, обогнув тело Повелителя Мэйфу, ударило в стену башни, проплавив камни.

— О, неплохо! — Энма с интересом осмотрел отверстие, подул на дымящиеся края. — Но я бы попросил тебя немного подождать с новыми атаками, Цузуки-сан. Когда ещё представится шанс услышать всю правду до конца? Так на чём я остановился? Ах, да. Я перехитрил герцога Астарота и не отдал ему твою душу, когда ты очутился в Мэйфу. Вместо этого, раньше, чем ты пришёл в сознание от смертного обморока, я сделал тебя частичной реинкарнацией Золотого Императора. А когда ты очнулся, я, не теряя ни мгновения, заключил с тобой контракт, предполагающий твоё полное подчинение мне. Разумеется, я тут же заставил тебя благополучно забыть о нашем соглашении, чтобы ты не начал дёргаться раньше времени, осознав размер совершённой глупости, и не попытался что-нибудь испортить. Последнее, к сожалению, у тебя получается лучше всего. С того дня мой союз с демонами прервался. Сейчас герцог Астарот действует отдельно от меня, собирая сильные души, чтобы попытаться противопоставить их объединённую мощь вашим амулетам в день Апокалипсиса. Но он ещё не подозревает, что сражаться будет вовсе не с двумя владельцами амулетов, а только с тобой, Цузуки-сан! Ты — самый могущественный из всех, кого я знаю. После меня. Ты — потомок величайших королевских династий. В тебе сила Ока, кровь Астарота-сама, сущность Золотого Императора вместе с его памятью, скопированная мной из Акаши. Ты повелеваешь двенадцатью шикигами. И ты по-прежнему мой, даже если сам считаешь иначе! А теперь ты поможешь мне стать хозяином обоих амулетов и успешно управлять ими. Вся твоя сила по нашему старому контракту принадлежит мне… Или ты думал, будто сумел сбежать, исчезнув из первого мира и спрятавшись внутри рубина? А, может, надеялся, что вот эта леди, — Энма с кривой усмешкой указал на Лилиан, — однажды вспомнит про свои родственные чувства? Ты сегодня отдал предпочтение ей, решив по её требованию разрушить Хрустальный Шар и, наверное, надеясь на ваш будущий союз, но я тебя разочарую. Знаешь, почему она привела тебя сюда? Хотела одним камнем сбить двух птиц*. Око сказало ей, что, уничтожив Шар, ты потеряешь всю свою силу, после чего леди Эшфорд собиралась заточить тебя в подземелье Замка Несотворённой Тьмы, чтобы в день Апокалипсиса твой хозяин, оставшись без духа-хранителя, проиграл сражение. Заманив тебя в ловушку, твоя сестра наложила на Мураки, Ятоноками и Курикару одно из сильных заклятий, известных ей из книги О-кунинуси, а тебе сказала, будто Око убивает их души. Разумеется, солгала, чтобы заставить тебя разрушить Шар! Неужели после этого ты ещё веришь ей?

Лилиан молчала, не пытаясь возражать против обвинений Энмы или оправдываться. Ни страха, ни гнева, ни отчаяния в моей душе уже не осталось. Только пустота. Мне постоянно лгали. А я ещё надеялся на что-то…

— Довольно. Я сказал всё. А теперь обещанный сюрприз! Мои великолепные учёные, работающие на меня в Мэйфу, недавно сумели изобрести способ сделать меня непобедимым. Подземелья Хакушаку, лабиринты Замка Несотворённой Тьмы, царство Астарота — это всё мелочи. Вас обоих ждёт отражённая внутри Хрустального Шара бесконечность. Вы хотели уничтожить его? Теперь вы оба будете принадлежать ему вечно! — с этими словами Энма распахнул ворот кимоно, и мы с Лилиан невольно вскрикнули.

В груди Повелителя Мэйфу там, где, вероятно, когда-то билось подобие сердца, сияла огромная радужная сфера. Длинные прозрачные отростки тянулись от Хрустального Шара, вгрызаясь в плечи, живот и шею Энмы.

— Вам меня не победить! Я переиграл и богов, и демонов! Все, кто существуют в обоих мирах, разделены силой пространства и времени, а я целостен! Я поглощу и вас, и тех, кто придёт за вами! Никто не сумеет противостоять мне! Ваши амулеты объединятся с Хрустальным Шаром, чтобы дать мне абсолютную власть над Вселенной! Я буду управлять галактиками и творить собственные миры. Не будет ни ада, ни рая, только я: альфа, омега, творец, разрушитель, судья тех, кто жив, мёртв и ещё не создан!

— Да он спятил, — с ужасом понял я, наблюдая за пугающими гримасами, которые корчил Повелитель Мэйфу.

— Асато, атакуем вместе, — услышал я вдруг голос Лилиан. — На счёт «три». Раз, два…

Сверкнувшее лезвие кинжала окутало пламя, вырвавшееся из моих ладоней, и Око вдруг превратилось в прекрасную золотую птицу с глазами из лунного камня и острым клювом, нацеленным на жертву. Мы не промахнулись. Энма закричал и схватился за грудь. Шар вырос в размерах, и всё вокруг вдруг затряслось, словно мы снова попали в сентябрь двадцать третьего…

Дом Юкитаки-сенсея тогда не разрушился благодаря чуду. Или, возможно, магии. Впрочем, мне в те далёкие дни было безразлично. Даже если бы меня погребло под камнями, я бы не стал сопротивляться.

А сейчас я пытался закрыть себя и Лилиан огненным барьером от ответной атаки Энмы. Однако Повелитель Мэйфу прорвал мою защиту, и нас затянуло в гигантскую воронку. Привычный мир исчез, и я надолго провалился в очередной кошмар.

Вокруг не наблюдалось ничего, кроме пустоты и верёвочного моста без перил, нависшего над бездной. Я ступил на него, ибо идти больше было некуда. Тут же впереди возникла дверь. Я открыл её, но оказался опять на том же мосту, только рядом со мной на расстоянии пары кэн** раскачивался ещё один такой мостик, а на нём балансировал мой двойник. Я с любопытством наблюдал, как он повторяет все мои движения, словно отражение в зеркале. Но вдруг оба наших моста оборвались и полетели вниз…

Я рассыпался прахом, разбился вдребезги, но почему-то продолжал видеть и чувствовать. Меня подхватила бушующая река магмы. Она текла так долго, что я потерял счёт времени. А потом я очнулся на верёвочном мосту. Впереди виднелась новая дверь. Я открыл её, и рядом со мной появился очередной двойник.

Всё утратило смысл. Мы открывали двери и падали. Двойников с каждым разом становилось всё больше, и тем сильнее было моё страдание от наших совместных падений в пустоту, словно я лично переживал боль каждого.

Тело вдруг превратилось мокрый, слипшийся песок, и каждый шаг по веревочному мосту приводил к тому, что руки и ноги рассыпались на части. Я превращался в ничто. Внутри тоже всё постепенно исчезало: мысли, чувства, воспоминания. Я забыл своё имя.

Забыл всё.

Безымянную кучу песка подхватил ветер и слепил нового меня, но этот новый тоже состоял из песка и вскоре начал разрушаться.

— Асато-сан!!! — внезапно услышал я издалека чей-то голос. — Немедленно выбирайся!!! Слышишь?!

«Кто такой Асато?»

В непроглядной темноте забрезжил свет. Он усиливался, и я увидел, как передо мной вдруг возник миллион дверей… Куда идти? Где настоящая?

— Асато-сан, помоги! Шар не должен успеть восстановиться после атаки! Разбей его! Ты должен выбраться, ты ведь мой хранитель!

Словно в далёкой миллионной двери разума со скрипом повернули старый ключ, и она распахнулась. Все воспоминания хлынули, будто во время наводнения прорвало плотину. Образы и эмоции были тяжелы, как глыбы на дне реки. Они причиняли боль, но я выудил из этой массы то, что было сейчас важнее всего.

— Кадзу!!! — задыхаясь, я бросился туда, откуда просачивался свет. — Кадзу-кун!!!

Золотые лучи сплелись в некое подобие ленты, и я вцепился в неё, а она крепко обвилась вокруг моих ладоней.

— Уходи, Асато, но, прошу, ничего не забывай!

Голос Тацуми. Как странно… Он здесь откуда?

Но я тут же перестал думать о нём. Я рвался к Кадзу-кун сердцем, мыслями, всем своим существом, и магическая преграда сгинула, вспыхнув, словно тысяча солнц. В следующее мгновение мы с Лилиан тяжело рухнули на пол башни, инстинктивно цепляясь друг за друга. Моя сестра, как, наверное, и я сам, тоже выглядела не лучшим образом.