— Обычное любопытство. Да и лишний предлог позвонить тебе.

— Вы … серьёзно?!

Он так обрадовался, что я почувствовал себя законченным подлецом. Парню явно не хватает отцовской любви. Господин Нагарэ, вы эгоист!

«А я лжец и покойник. Прекрасная компания для юного мальчика!»

— Дайте руку, — внезапно попросил Хисока.

Я вздрогнул. Отказ был бы равнозначен признанию вины. Волнуясь, я выполнил его просьбу, представив себе чистый лист бумаги и молясь, чтобы это сработало.

Хисока поспешно схватил мои пальцы и сразу впился в меня встревоженным взглядом.

— Вам сейчас очень больно. Вы сильно страдаете. Почему?

«Потому что вынужден лгать тебе, малыш…»

— Неприятности на работе.

— Неправда.

— Это очень личное.

Его хватка стала крепче.

— Скажите. Я ведь никому… Честно!

В худший переплёт я ещё не попадал.

— Тацуми-сан… Я, правда, никому! Даже под пытками, даже если это действительно были вы, мне не важно! Клянусь!

Я осторожно высвободил руку.

— Довольно. Прекрати выдумывать чепуху.

— Почему вы мне не доверяете?!

Обманывать и притворяться — так до победного, носить маску — так целую вечность. Я наклонился и ласково обнял его.

— Поверь, мне нечего скрывать!

Неожиданно Хисока обвил меня за шею здоровой рукой и тесно прижался к моей щеке. Я слышал, как колотится его сердце.

— Только не пропадайте, — зашептал вдруг он мне на ухо. — Можете ничего не рассказывать о вашей жизни и о вашем прошлом, только не пропадайте совсем. Пожалуйста!

Что-то ёкнуло внутри от того, каким тоном были сказаны эти слова.

Кто знает, что случится через полтора года. Вполне возможно, я именно «исчезну совсем» ради того, чтобы подарить Цузуки свободу.

— Не пропаду.

Я ощутил, как Хисока тяжело вздохнул, уткнувшись в моё плечо.

— Ты пришёл?!

Невероятное счастье. Оно есть, а в следующий миг, возможно, исчезнет. И я даже боюсь просить у судьбы чего-то большего. Вдруг она заберёт его совсем?

— Не ждал?

Он ещё спрашивает! Да весь предыдущий день я падал в бездну отчаяния и возносился на небеса надежды миллионы раз. И проклинал себя за слабость.

— Я постоянно тебя жду.

Хочу целовать его жадно, исступлённо. Но вдруг он отстранится и сделает вид, будто ничего не было? Вдруг больше не захочет таких отношений? Или не вспомнит, что они вообще имели место?

— Ты не против, если мы зайдём сегодня в бар?

Непривычно. Раньше он боялся находиться среди людей.

— Ничуть. Но как же магия Ока?

— Лилиан-сама сказала, что ты помогаешь ей контролировать амулет, пока она учится управлять Тенями. Наверное, если мы проведём несколько минут в спокойном месте, ничего не случится? Ты сумеешь остановить тьму, если она захочет завладеть моим сознанием?

— Приложу все силы! — клятвенно пообещал я.

— Позволишь взглянуть на Око?

— Ты разве его никогда не видел?

— На тебе — ни разу.

Не знаю, как я не оборвал все пуговицы, расстёгивая рубашку.

Асато провёл ладонью по рукояти кинжала, медленно коснулся каждой грани лезвия, обвёл указательным пальцем вокруг замерцавшего аметиста, задевая мою кожу. Я закусил губу, чтобы не застонать.

Цузуки разглядывал амулет, а мне казалось, что он смотрит исключительно на меня, и часть тела, неподвластная воле, постепенно наливалась предательской тяжестью. Ещё немного, и я не смогу выйти из дома и появиться в приличном обществе.

Словно подслушав эту последнюю мысль, Асато начал медленно приводить мою одежду в порядок. Я разочарованно выдохнул. Что ж, бар — так бар. Всё равно мы отправимся туда вместе.

Кинжал снова был надёжно скрыт от чужих глаз, а Цузуки коснулся моего плеча.

— Сегодня моя очередь удивлять тебя.

Мы открыли белую тяжёлую дверь и вошли.

Золотистый полумрак скрадывал фигуры немногочисленных посетителей. Стены и потолок помещения были оклеены постерами, вдоль и поперёк исчерканными автографами знаменитых исполнителей: Билли Джоэла, Рэя Чарльза, «Роллинг Стоунз». Из динамиков тихо и неторопливо лилась джазовая мелодия.

— Где мы?

Если Асато собирался меня удивить, ему это удалось.

— Неужели ты здесь никогда не бывал?

— Нет.

— Это «Джордж», знаменитый с 1964 года мини-бар в Роппонги. Впрочем, не такой уж маленький…

— Привет, красавчик! — громко окликнула Цузуки пожилая барменша, выходя из-за стойки и оглядывая моего спутника с головы до ног. — С ума сойти, Асато!!! — возопила она вдруг, кидаясь ему на шею и порывисто стискивая в объятиях. — Не чаяла тебя снова увидеть! Ну, рассказывай, куда сгинул, полуночный бродяга?! Я ж переживала до смерти! Хоть бы предупредил, прежде чем бесследно исчезать!

— Каюсь, Окада-доно. Виноват.

— Ещё и забыл, как ко мне следует обращаться? — осуждающе покачала она головой. — «Окада-доно». С каких пор? Нобуко-тян, и точка. Проходи же скорее! Что будете пить? — тут она задержала оценивающий взгляд на моём лице.

— Я — как обычно. А моему другу принеси, пожалуйста, карту вин.

— Нет-нет! Не пью, — поспешно отказался я.

— Так нельзя. Прийти в бар и не выпить? Вы смеётесь, молодой человек?

— Тогда … содовую.

— Хм, Асато, что за товарищ у тебя? Убеждённый трезвенник? Не доверяй тем, кто не пьёт, — глубокомысленно изрекла она и ушла выполнять заказ.

Через пару минут вернулась с содовой и порцией виски для Асато.

— Всё не стареешь, — заметила она, обращаясь к Цузуки. — В чём твой секрет?

Тот заулыбался.

— В детстве сглазили. Я выпал из потока времени.

— Да у тебя такие глазищи, кого захочешь — сам сглазишь обратно! Как жил все эти годы? И где?

— Много где, сразу не вспомнить. Можно сказать, везде понемногу, — уклончиво ответил Асато. — Но в Японии было лучше всего. Честно!

— Ладно. Вижу, вам с другом нужно поговорить. А мне пора удалиться.

— Не сердись, — Асато осторожно поймал её за руку. — Я скучал по тебе, потому и зашёл.

— Скучал! — фыркнула Нобуко. — Семнадцать лет не появлялся!

— Я не мог. Разные обстоятельства…

— Ага, знаю, я ваши обстоятельства, молодой человек. Мотался по миру, собирал приключения на свою… м-мм… шею?

— Можно сказать и так, — засмеялся Цузуки.

— Собрал достаточно?

— Угу.

— Доволен?

— Счастье выпадает тому, кто его не ждёт, — он глазами указал на меня.

Я начал медленно пить содовую, делая вид, будто речь идёт о ком-то постороннем.

— Уж точно, — подмигнула ему Нобуко. — Но не забывай старых друзей посреди своего счастья.

— Разве можно? Я так рад, что ты меня ещё помнишь!

— Тебя забудешь, ага! После всего, что было, — и, потрепав Цузуки по волосам, она удалилась.

Любопытство не давало мне покоя.

— Кто это? — спросил я, стоило Нобуко отойти подальше.

— Хозяйка «Джорджа». Она открыла этот бар и сама работает тут с тех пор, как была совсем юной девушкой.

— Прости, странный вопрос, конечно… Ты забыл всех своих родных, а её — нет?

— На самом деле тоже забыл. Начисто.

— Что?! — я закашлялся, закрывая рот рукой.

Асато залпом проглотил виски.

— Ничего не помню, в том числе, когда и зачем бывал здесь.

— Как же ты нашёл этот бар? Откуда узнал её имя? Почему вёл себя так, будто прекрасно знаешь эту женщину?

Он помрачнел.

— Привилегия духа-хранителя. Я вижу воспоминания тех, кого Око лишило жизни. В памяти одного из них появилась Окада-доно. Откуда-то я понял, что она серьёзно больна и скоро умрёт. И мне неудержимо захотелось прийти и поговорить с ней, пока ещё не поздно. Сам не знаю, почему… Словно я интуитивно чувствовал, будто мы с ней чем-то были связаны в прошлом… Прости, что потащил тебя с собой!

— Да я не против, успокойся, — я крепко сжал его ладонь.

— Оказывается, мы действительно с ней общались, и я пил здесь «Johnnie Walker Black», и мы беседовали о путешествиях и счастье. Нобуко знает крохотный кусочек моей жизни, о котором я ничего не помню. Она знает обо мне чуть больше меня самого. А я не могу рассказать ей правду о себе даже сейчас, потому что тем самым всё испорчу! Пусть думает, будто, идя сюда, я вспоминал о ней.