В последний раз с сожалением оглянувшись на странного мужчину, я положил амулет в углубление на постаменте.
— Спасите Аюми…
Меня поглотила воронка телепортации.
На сей раз я обнаружил себя стоящим посреди парка Сиба в разгар солнечного дня. Лепестки сакуры щедро осыпали сидящих под деревьями посетителей. Окружающий пейзаж наводил на мысли о том, что пока я мотался по мирам, до праздника мацури, конечно, дело не дошло, но до о-ханами — вполне.
Моё появление под сакурой возле одной из групп празднующих вызвало молчаливый шок у пятерых взрослых. Напряжённую атмосферу разрядило радостное восклицание трёхлетней малышки в оранжевом кимоно. Девочка указала на меня крохотным пальчиком и рассмеялась, обращаясь к одной из молодых женщин, сидящей рядом:
— Мама, смотри! Дядя — волшебник!
Взрослые были так поражены, что даже ничего не ответили ей.
— Иллюзионистом подрабатываю, — пояснил я, убирая ногу с чужого коврика, — правда, до Копперфильда мне далеко. Простите за вторжение, — и, поклонившись родителям девочки, я ретировался.
Как и следовало ожидать, «Тойоты Аристо» там, где я её оставил, не оказалось. Пылится на штрафной стоянке или передана в собственность префектуры за невостребованностью.
Погоревав о судьбе недавно приобретённого автомобиля, я отправился на ближайшую остановку. Автобус не заставил себя долго ждать, и через полчаса я прибыл в Сибуйя.
Я приготовился увидеть в доме очевидные признаки запустения, а у входа — объявление о том, что, дескать, этот человек пропал без вести, просьба тем, у кого есть сведения, сообщить в полицию, но был удивлён полным отсутствием того и другого. «Тойота», к величайшему моему изумлению, обнаружилась в гараже. Целая и невредимая.
Неоплаченных счетов, штрафных талонов, просроченных извещений ни в холле, ни в почтовом ящике не наблюдалось. Все предметы в гостиной стояли на своих местах, ковёр был тщательно вычищен, паркет навощён до блеска. Я поднялся на второй этаж. В спальнях, библиотеке, рабочем кабинете вещи лежали именно там, где я их и оставил. Несмотря на это, меня преследовало тягостное впечатление, будто в доме в моё отсутствие кто-то жил.
Утешив себя мыслью о том, что после всех моих злоключений лёгкий приступ параноидной психопатии неизбежен, я с удовольствием выкурил сигарету, поставил мобильный на зарядку, принял душ и переоделся, после чего отправился в клинику.
Там-то точно меня хватились. Надо придумать убедительную причину столь длительного отсутствия. Интересно, какой сегодня день?
Я включил радио в салоне автомобиля и, отрегулировав громкость, приготовился слушать новости. Вскоре выяснилось, что в ближайшие сутки ничего из ряда вон выходящего не произошло. Нечто печальное случилось раньше. Полиция продолжала искать троих без вести пропавших девушек-студенток, уехавших в Киото в марте, но так и не вернувшихся в институт к началу занятий. Я снова подавил в себе дурное предчувствие и продолжал слушать. Через пятнадцать минут мне сообщили сегодняшнюю дату — четвёртое апреля.
Отлично. Меня не было ровно три месяца и три дня. И как мне теперь оправдываться перед пациентами? Я пропустил огромное количество операций, наплевал на свои обязанности…
Припарковавшись на стоянке, я вышел из машины и направился ко входу в клинику.
Недавно принятая на работу милая и предупредительная Хаясе-сан, сидевшая за стойкой регистратуры, подняла голову и заулыбалась.
— Мураки-сенсей, как хорошо, что вы приехали! У Кикути-сан наблюдается резкое ухудшение состояния. Мы пытались дозвониться до вас, но телефон не отвечал. Нисида-сан говорит, пациентке потребуется срочная операция. Подозрение на разрыв аорты. Пожалуйста, поднимитесь в её палату! — вдруг девушка пригляделась ко мне внимательнее и остолбенела, как те взрослые в парке Сиба.
— В чём дело? — поинтересовался я.
— Ваш глаз, — Хаясе-сан старалась деликатно отвернуться, однако любопытство не давало ей покоя, и она снова взглянула на меня.
— Что не так с моим глазом?
Кажется, я уже догадывался, каким будет ответ. И по большей части не ошибся.
— Наоборот, с ним полный порядок! — горячо уверила меня медсестра. — Выходит, трансплантация глазного яблока и ускоренная регенерация тканей возможна? Вам восстановили полноценное зрение за сутки, даже шрамов не заметно. Как я рада, сенсей!
— Я тоже, — одарив Хаясе-сан самой очаровательной улыбкой, я направился к лифту, стараясь сдерживать гнев.
Похоже, сэр Артур Эшфорд, воспользовавшись моим отсутствием, жил у меня в доме, ходил на мою работу и, возможно, спал с моими женщинами.
Какой цинизм. Пусть только попробует заявиться ко мне снова. Демон он или маньяк, но в полицию я его непременно сдам.
А сейчас надо срочно узнать от кого-нибудь из персонала, где находится палата Кикути-сан. И я отправился в кабинет помощника главного врача.
У Кикути-сан в самом деле оказался разрыв аорты. Оперативное вмешательство осложнялось сахарным диабетом и сердечной недостаточностью пациентки, но в итоге мои многочасовые старания увенчались успехом. У женщины появились неплохие шансы выжить.
Я вернулся домой в половине второго ночи, сбросил ботинки у входа, дополз до гостиной и тяжело повалился на диван, мечтая только о сне. Но и этому желанию не суждено было сбыться. Стоило мне поудобнее устроить голову на подушке, как на фоне окна тенью мелькнул мужской силуэт, и не успел я в полудрёме задуматься о странности происходящего, как две сильные руки вдавили мои плечи в диван, и незваный гость впился в мои губы жадным поцелуем.
— Как я соскучился, — прошептал мне на ухо знакомый голос, и я ощутил аромат дорогого одеколона с горьковатой древесной нотой. — Знаю, я дал слово оставаться в Киото и не отсвечивать, но не стерпел. Третья неделя воздержания — это слишком. Я так сдохну или свихнусь! Только о тебе целыми сутками думаю.
— Извольте слезть с меня, — спокойно отозвался я в ответ на страстное признание, — и объяснить, кто вы такой и что делаете в моём доме?
Давление на плечи ослабело. Гость был явно обескуражен столь нелюбезным приёмом. Я услышал удаляющиеся шаги, щёлкнул выключатель, и настала моя очередь замереть от изумления.
Посреди моей гостиной в тёмно-сером костюме стоял Ория Мибу. Как прежде, стройный и обаятельный.
— Слушай, Мураки, прости за прямолинейность, но ты хам, — заявил он. — Сначала приезжаешь в «Ко Каку Ро» после того, как десять лет не писал и не звонил, а потом, когда я, как последний идиот, соглашаюсь на твоё предложение реанимировать нашу почившую в бозе дружбу, оставляешь мне наутро подарочек в виде трупа, подпирающего токонома. Уже забыл, поди?
— С памятью у меня проблемы в последнее время, — сдержанно проговорил я, отчётливо понимая, что сейчас услышу интереснейший отчёт о похождениях моего двойника, — поэтому расскажи до конца о том, какой я мерзавец. У тебя здорово получается.
— Я, между прочим, пытался до тебя дозвониться, а ты не отвечал, и всё, что мне оставалось — спрятать концы в воду. Через неделю ты появился снова, и, заметь, о бездыханном теле тебе никто не поминал. Далее ты всю ночь воплощал самые мои смелые мечтания, даже те, о которых я сам не догадывался, а под утро внезапно заявил, что наши отношения должны оставаться в тайне. Я, по твоим словам, не имел права соваться в Сибуйя. Через пару недель у меня в гостинице обнаружился следующий жмурик. А около месяца назад ты вообще притащил трёх исполосованных девчонок. Я ждал твоего возвращения, но в итоге решил приехать и узнать, что у тебя за проблемы? Откуда такая куча мёртвых тел и как долго я буду вынужден их прятать?
Я ощутил, что медленно погружаюсь в онейроидное состояние сознание.
— Ория, скажи честно: насчёт трупов — это была шутка?
— Отнюдь. Они настоящие. И все на твоей совести! Да не переживай, — смягчился он вдруг, — их не найдут. Однако я пришёл попросить тебя: завязывай с мокрухой. Не твой профиль. Кстати, — добавил он, присаживаясь на край дивана и заботливо отводя с моего лица одну из прядей волос, которые за эти дни наверняка поседели, просто я ещё не успел заметить. — А что у тебя с глазом?
