Когда Вивьен вернулась, я делала вид, что все в порядке. Но есть перехотелось. Еще и Драго то и дело странно на меня косился. Тогда Вивьен понимающе предложила уйти, и мы пошли обратно в комнату. Как только за нами захлопнулась дверь, я упала на кровать.

– Оливия, забей на него. Он сам не знает, что несет. Драго относится так абсолютно ко всем. У нас драться запрещено, но после каникул он всегда приезжает с синяками. Быть мерзавцем заложено в его природе, – утешала меня Вивьен.

– Нет, ты не понимаешь. Он знал, что я виновата в смерти своих родителей. Откуда он мог знать это?

– Во-первых, ты не виновата. А во-вторых, слухи разносятся очень быстро, – Вивьен избегала моего взгляда.

Я не могла рассказать Вивьен. По крайней мере не сейчас.

– Кто они вообще такие? Местные хулиганы или что-то вроде того? – спросила я.

– Ну да… вроде того. Драго Хеллсон – их главарь. Они делают все, что он скажет и пытаются ему подражать. Но ни одному из них не стать таким уродом, как Драго.

– Все настолько плохо?

– Все еще хуже, чем ты думаешь. Его отец… он… – Вивьен запнулась, ее зрачки забегали из стороны в сторону. – Мистер Хеллсон очень влиятельный человек. Видимо Драго думает, что ему сойдет с рук все, что бы он ни сделал.

– Но почему дядя Сальватор его просто не выгонит? – удивленно спросила я.

Я уже ненавидела этого Драго, он не понравился мне с первого взгляда. И то что он сказал… я никогда этого не забуду. Он сказал, что хочет убить своих родителей. Уже за это его стоит изолировать от общества, ясно же, он настоящий псих.

– Отец хочет ему помочь. Драго нуждается в воспитании и обучении. И, несмотря на скверный характер, он очень осторожный. До сих пор он не совершил ни одного проступка, противоречащего местным правилам.

– А его друзья, кто они? – я старалась спросить, как можно более безразлично, но мой пытливый взгляд выдавал неподдельный интерес.

– Тот толстяк – Стейн Моран. Несмотря на то, что он такой большой – он старается не выходить из себя. Максимум, на что он способен – сделать какую-нибудь мелкую пакость по приказу Драго. А кудрявый – Уилисс Маккенна. С ним лучше не связываться. На вид он безобидный, но на самом деле – мстительный и коварный, к тому же невероятно умный. Вместе эти качества создают опасное сочетание. Однажды в столовой его высмеяла одна девчонка – после этого с ней происходили странные вещи…

– Что ты имеешь ввиду? – спросила я, и по телу пробежал легкий холодок.

– Неожиданно в ее шкафчике нашли запрещенные вещества, если ты понимаешь, о чем я. Отец вынес ей предупреждение. Потом она заболела неизвестной болезнью. У нее клоками выпадали волосы. Сюда приезжали разные врачи, но никто так и не смог ей помочь. Затем наступила та самая ночь…

В дверь постучали, да так неожиданно, что я подпрыгнула на кровати. Вивьен по-дружески положила мне руку на плечо, а затем пошла открывать. За дверью стоял дядя Сальватор. На нем был отглаженный темно – зеленый костюм, волосы были уложены гелем на левую сторону, а из переднего кармана аккуратно выглядывал белый носовой платок. Его серьезный взгляд как обычно не выдавал никаких эмоций.

– Отец! – радостно завизжала Вивьен и бросилась к нему на шею.

Дядя сдержанно приобнял Вивьен и по-отечески поцеловал ее в лоб.

– Ну как вы, девочки? – дежурно спросил он. – Оливия, ты освоилась? Извини, что не смог провести тебе экскурсию и поговорить, были неотложные дела, – сказал дядя. Его тон сменился на дружелюбный и на губах появилась едва заметная улыбка.

– Спасибо, все хорошо, – ответила я. Я все еще не знала, как вести себя с дядей. Вроде бы, он мой близкий родственник, но все же мы не виделись много лет. И могу ли я называть его дядей? Или лучше Мистер Блэквелл? Он же все-таки директор.

– Оливия, я хочу с тобой поговорить. Скажи, свободна ли ты после завтрака?

– Да… Мистер Блэквелл, – я почувствовала себя неловко, как восьмиклассница, впервые покупающая алкоголь.

– О, дорогая. В неформальной обстановке можешь называть меня дядя.

Он лукаво улыбнулся и жестом пригласил меня проследовать за ним. Его кабинет находился на третьем этаже. Когда мы вошли, он сел за большой дубовый стол, а я расположилась на стуле напротив него. Позади дядиного стола было панорамное окно с резными рамами. Я заметила, что снегопад уже кончился. Из окна открывался фантастический вид на море, окаймленное горами с заснеженными вершинами. Я немного задержала взгляд, и дядя обернулся вслед за ним.

– Красиво, не правда ли? – спросил он.

– Да.

– Когда-то я построил этот дом для себя и своей семьи. Потом мы остались тут вдвоем с Вивьен. А теперь… Здесь нет ни одной пустующей комнаты. Кто бы мог подумать, что все так сложится.

В нашем разговоре наступила уместная пауза. Я понимала, что дядя подбирает слова, чтобы начать разговор о моих родителях.

– Оливия, дорогая. Я соболезную твоей утрате. Мы с братом не были особенно близки, но я знаю, что у него было большое и доброе сердце. А твоя мать… всегда слышал о ней только хорошее.

– Спасибо, дядя, – сказала я и отвела взгляд. Мои родители правда были хорошими людьми. Они ни разу серьезно не наказывали меня, не кричали. Ссоры в нашем доме были большой редкостью. Мама и папа были для меня примером идеальных отношений. Они обнимались и смеялись как юные подростки. Порой я просыпалась утром от их хохота. Они бегали по дому и щекотали друг друга. Я была счастлива жить в своей семье.

– Я знаю, что у тебя нет других родственников. И мне бы не хотелось, чтобы ты жила в приюте. Но это место… оно не совсем обычное. Во-первых, летом тут холодно, а зимой – очень холодно. До ближайшего города четыре часа езды. А связь ловит только на территории школы. Поэтому все наше общение обычно ограничивается жильцами этого дома. Скажи, хочешь ли ты жить здесь?

Мне этого совершенно не хотелось. Я очень сложно переношу морозы. К тому же, я не поладила с местной шайкой и, если честно, побаивалась их. Но тут живут мои единственные живые родственники – дядя Сальватор и Вивьен. И, насколько я знаю, у них тоже больше никого не осталось. Мама Вивьен умерла в пожаре. Наша бабушка Агата покинула мир от старости двенадцать лет назад.

– Дядя… Мне не нравится это место, но я была бы счастлива жить с тобой и Вивьен, – ответила я честно.

– Хорошо… Я рад это слышать. Завтра вечером состоится вечеринка знакомств в честь новеньких. Я бы хотел, чтобы и ты присутствовала на ней. Но для начала нужно тебя подготовить, – он осекся.

– В каком смысле – подготовить? – удивилась я.

– Не бери в голову, отдыхай. Завтра после завтрака зайдите ко мне в кабинет вместе с Вивьен, я буду вас ждать.

– Хорошо, дядя.

– Чуть не забыл…

Он взял что-то из ящика стола и протянул мне.

– Надень этот талисман и никогда не снимай. Это Колодец – символ нашей семьи, нашей школы.

Я рассмотрела кулон. Это был серебряный плоский круг с отметинами, внутри него были выгравированы полумесяц и звезды. Космос внутри колодца – выглядело интересно. Он висел на толстом кожаном шнурке. Я надела его на шею и спрятала за ворот платья.

– Пообещай мне, Оливия, что не расстанешься с ним даже принимая ванну.

– Обещаю, – видимо этот талисман много значит для живущих здесь людей.

Дядя встал из-за стола, чтобы проводить меня. На прощание он обнял меня, так же по-отечески, как ранее обнял Вивьен, и поцеловал в лоб. В этот день перед сном я еще долго думала о дяде, родителях и даже о Драго, прокручивая в голове события последних дней. Во всей этой суматохе я забыла расспросить Вивьен о том, что же произошло с той девочкой, которая дерзнула высмеять Уилисса Маккенна. Ладно, надо будет узнать продолжение этой истории завтра. А пока – надеть беруши, маску и спать…

7

Утром я проснулась раньше Вивьен. Меня разбудил тревожный сон. Мне приснилось, будто я нахожусь на месте аварии, в которой погибли родители. Там был и дядя, и Вивьен, и даже Драго с друзьями. Все они были мертвы. Я ходила между разбросанных искалеченных тел и пыталась понять, почему жива лишь я? Я страстно желала умереть вместе с ними. И тогда одна из машин взорвалась, и огонь протянул ко мне свои жаркие пылающие щупальца…