— Но ведь есть же какие-то пациенты? Такого попросту не может быть, чтобы все выздоровели? Вы сами говорили, учитель, что не бывает здоровых людей, есть те, кого плохо обследовали.

— Да, говорил, — нервно отмахнулся Фрейд. — Но в этом мире, похоже, если психически нездоровые лица и существуют, то их болезни связаны с дурной наследственностью или опухолями мозга. Первое лечится смирительной рубашкой и опиумом, второе — скальпелем и хирургией, но, думаю, и тех, и других случаев немного. Основная масса населения здорова. Мы безработные, Карл! Даже если я напишу книги заново, восстановив по памяти, их никто не купит. И если ты запишешь свои безумные идеи, они бесполезны. Всё, конец! Прежний мир рухнул.

— Но признайте, что новый мир, появившийся взамен рухнувшего, куда лучше прежнего, — улыбнулся Карл.

Фрейд тяжело упал на стул.

— Для кого? — обречённо спросил он. — Для большей части населения? Возможно. А для нас? Где пациенты, которых я мог бы лечить, проводя сеансы психоанализа?! У меня нет жены, детей… Есть свободные отношения с какой-то девицей, но не факт, что это Марта. Я боюсь идти и проверять, о ком мне сказал Миллер. Так и заразиться недолго. Да, у меня по-прежнему есть дом, и я могу оперировать… Наверное, могу, хоть давно не практиковался. Аппендицит удалю, руку ампутирую, шину наложу, утопленника реанимирую. Но меня это всё не устраивает! — он снова вскочил на ноги. — Карл, если ты желаешь, чтобы я признал истинной твою сумасшедшую теорию про архетипы, давай вернёмся в Магадху и исправим то, что я по глупости натворил!

Карл не медлил ни мгновения.

— Ради вас, учитель, я готов на всё! — пылко воскликнул он. — Даже уничтожить мир, о котором люди мечтали веками, — добавил он после короткой паузы упавшим голосом.

Фрейд залпом выпил чашку кофе и настроил прибор Теслы на прежнюю дату, уточнив, что ему непременно надо попасть в столицу Магадхи — Паталипутру. Арка завибрировала и засверкала, открывая новый проход в причудливо переплетённых коридорах пространства-времени. Доктор Зигмунд и доктор Карл шагнули в неизвестность.

— Как вовремя вы вернулись! — Дхана Нанд почему-то совершенно не удивился, когда в центре его тронного зала в ореоле золотистого сияния возникли гости из загадочной Австро-Венгрии, с которыми он уже имел счастье познакомиться на руинах Хава Мехел. — А я как раз размышлял, собрав светлейшие умы Магадхи, с чего лучше начать коренные изменения? Ничего дельного никто не предложил, и я понимаю, в чём причина. Моим брахманам ведомы писания про дэвов и асуров, про войну на Курукшетре, про Ситу, Раму, Равану, но с либидо они ещё не знакомы. Хотя в истории Раваны подавленное либидо, как мне кажется, мельком упоминается, но невнятно и между делом. Отчаявшись добиться от светлых умов годных идей, я вознёс молитвы Шиве, чтобы Он послал помощников. И вдруг явились вы! Одной мухурты не прошло. Вы и впрямь посланцы Шивы, я так считаю, а значит, — Дхана Нанд, радушно улыбаясь, спустился с трона. — Добро пожаловать в Магадху, о премудрые ачарьи!

Оба доктора, не успев очухаться после нового перехода между временными отрезками, только моргали и потерянно озирались по сторонам, привыкая к окружающему их великолепию. Они не ожидали, что очутятся в тронном зале в присутствии множества свидетелей. Правда, свидетели те, обритые налысо и с косами, завязанными в узлы, вели себя подозрительно: безмолвствовали и не шевелились.

Справа от престола Дхана Нанда в роскошных одеждах, с аккуратно уложенными по плечам густыми локонами, на резном кресле восседал Чандрагупта с видом цветущим и довольным. Красно-золотая уттарья не скрывала заживших рубцов от плётки, видневшихся на плечах, груди и боках юноши. Вспухшая багровая полоса тянулась наискосок от мочки левого уха к правой ключице бунтовщика.

«Знатно царь его отходил, — отметил Фрейд. — Отвёл душу. Вероятно, спина смотрится ещё красочнее. Но, как я и думал, насмерть не запорол».

Удовлетворённое лицо бывшего заговорщика никак не вязалось со следами побоев, и Фрейд мгновенно понял, что порка, имевшая место несколько дней назад, принесла юноше истинное наслаждение, а не страдания. Наглядным подтверждением этой теории служил насупленный аматья, расположившийся слева от трона, и намеренно не глядевший в сторону Чандрагупты. Судя по всему, понял Фрейд, о порке плетью юный заговорщик всегда тайно мечтал, не решаясь признаться никому в своих сокровенных желаниях. Теперь, удовлетворив насущную потребность, он расцвёл и со шрамами на теле выглядел намного счастливее, чем в прошлую его встречу с чужеземными ачарьями. Раненая рука Чандры зажила. Повязки на ней Фрейд не заметил.

У подножия трона вальяжно расселись семеро мужчин в возрасте от пятидесяти до тридцати лет, все в богатых одеяниях, сравнимых по количеству золотого орнамента и драгоценных камней лишь с одеждами царя. Каждый из мужчин, не смущаясь, пожирал влюблёнными глазами своего спутника или спутницу, устроившихся рядом. Наиболее вызывающий вид имела кареглазая женщина с длинной косой и высокой копной чёрных волос на затылке, сидевшая возле старшего из семерых. Её прелестные груди, словно плоды сладкой дыни, возвышались над тонкой тканью розовато-дымчатого сари, почти не скрывавшего обольстительных изгибов тела. Верхнюю накидку женщина не носила. На услаждающих взор округлостях, подобных спелым фруктам, возлежали пять массивных ожерелий. Фрейд невольно подумал о том, что его благочестивая супруга, носившая лишь скромный серебряный крест, несомненно, согнулась бы под тяжестью таких украшений, но темноглазая красавица держалась прямо, как кипарис. Внимательно рассматривая незнакомку, доктор Зигмунд почувствовал несвойственное ему волнение и поспешил отвести глаза в сторону.

— Как видите, я уже произвёл некоторые улучшения, полагаясь на ваш мудрый совет, — воодушевлённо продолжал Дхана Нанд, обращаясь к Зигмунду. — Чандрагупта после наказания получил приказ восстановить Хава Мехел. Я дал ему в помощь четыре сотни работников, чтобы у него не осталось времени строить заговоры или заниматься иными непотребствами, а то ведь юность — смутное время. По себе знаю. Завтра он отправится в Хава Мехел, чтобы руководить процессом. Я рассудил по справедливости: коли по его вине разрушился старый дворец, пусть он сам и восстанавливает разрушенное, а я потом проверю, хорошо ли удалось выполнить приказ. Если плохо — его ждёт порка кнутом на площади, — глаза Дхана Нанда алчно блеснули. — По-моему, всё справедливо?

Фрейд заметил, что перспектива грядущего в случае неуспеха наказания вовсе не напугала Чандрагупту. Лицо парня просияло, словно ему пообещали мешок золота. «Мазохист-экстремал, — догадался Фрейд. — И лечению подобная склонность не подлежит. Готов побиться об заклад, в возрасте с трёх до шести лет его нещадно бил, сопровождая порку унижениями, привлекательный мужчина, который в сознании мальчика ассоциировался с отцом. Только этим можно объяснить склонность к гомосексуальному поведению вкупе с желанием получать наказания от сексуального партнёра».

— Также буквально вчера, собрав народ на центральной площади, я представил Чандрагупту жителям Магадхи как своего спутника жизни, — продолжал свои откровения царь. — Никакой лжи, только искренность, как вы и советовали. Поступив честно, я настоятельно порекомендовал своим подданным в отношениях друг с другом вести себя подобным образом: не таить ничего и заявлять о своих намерениях откровенно, следуя примеру своего царя. Благодарю, ачарья Зигмунд! Я чувствую себя заново рождённым. Жить согласно вашему учению мне понравилось. Надеюсь, вскоре и остальные последуют вашим бесценным советам.

Фрейд начал всерьёз опасаться, что глаза Карла выскочат из орбит. Юнга беспокоило то же самое, когда он смотрел на Фрейда. Брамины, сидевшие вдоль стен, усердно изображали статуи. Они боялись шелохнуться и издать хоть звук. Охрана поголовно выглядела слепоглухонемой, либо пришибленной палицами. А Дхана Нанд не умолкал…