====== Глава 2. Метод свободных ассоциаций ======
— А вы кто такие?
Это была первая фраза, которую произнёс очнувшийся «пациент», опасливо рассматривая стоявших возле него мужчин. Оба неизвестных выглядели более, чем странно. Первый, с проседью в волосах, с коротко подстриженной бородой и усами, с огромной залысиной надо лбом, зачем-то завернулся с головы до пят в хлопковую ткань, из которой обычно шьют дхоти. Второй незнакомец, черноволосый и кареглазый, выглядевший намного моложе первого, носил необычные круги из стекла, прикрывавшие глаза и державшиеся на тонких палочках, зацепленных за уши. Его чёрные шаровары казались чересчур узкими, а плотная верхняя накидка закрывала торс и обе руки до запястий. К горлу крепился бант, чем-то отдалённо напоминавший бабочку-траурницу.
— Вы чужестранцы? — не дождавшись ответа, парень рискнул спросить снова.
— Я его понимаю! — вдруг восторженно воскликнул незнакомец с «бабочкой» на шее, взмахивая руками. — Всё до единого слова, учитель!!!
— Так и должно быть, — откликнулся мужчина, завёрнутый в ткань для дхоти, а затем, повернувшись к очнувшемуся юноше, важно проговорил. — Моё имя — Зигмунд, я брамин. А это — Карл, философ из Персии.
— Что-то вы не похожи на брамина с философом, — паренёк привстал и, ойкнув, ухватился за раненую руку. — Вот проклятие, — и тут он заметил повязку. — Вы… перевязали мою рану? — удивился он.
— Конечно. Тебе требовалась помощь, — спокойно пояснил Зигмунд. — Как твоё имя?
— Я Чандра, приёмный сын вайшьи Лубдхака. Хотя нет, вру. На самом деле я царевич Пиппаливана, но в моём положении нет смысла гордиться таким званием.
— Почему? — заинтересовался Фрейд.
— Долгая история, — махнул юноша здоровой рукой. — Да и вообще… Некогда разговаривать. Возвращаться надо. Зря я сбежал. Всё равно меня скоро найдут, а бегство не решает проблем, ачарья прав. Мой учитель, кстати, тоже брамин. Только он куда больше вашего на брамина похож! А вы оба какие-то…
— Какие? — неожиданно обиделся Карл.
— Ну не знаю, — тот, кто назвал себя царевичем Пиппаливана, покосился на своих новых знакомых. — Неправильные вы! Никогда не видел, чтобы брамины носили такие чудные одежды и так странно стригли волосы.
— А как надо стричься? — с любопытством уточнил Карл.
— Неужели не знаете? — Чандра засмеялся. — Брамины выбривают всю голову и оставляют одну прядь волос, завязанную узлом. А кшатрии, к примеру, свои волосы не трогают. Кому вообще в голову придёт так коротко стричься, как вы? Налысо бреют тех, кто провинился, а все остальные носят длинные волосы.
— Но в Персии стригутся и одеваются, как он, — не моргнув глазом, солгал Зигмунд, указав на Карла. — А я живу в самом далёком царстве — Австро-Венгрии.
— Вообще не слышал о таком, — задумчиво протянул Чандра. — Где оно находится?
— Очень далеко. Надо ехать в колеснице на северо-запад много дней и ночей, прежде чем достигнешь этого царства.
— Как же вы сюда попали? Неужели долго ехали? — допытывался юноша.
— Существует путь через божественные врата Тесла Дэва. Этот путь открылся мне после суровых аскез. Простому смертному подобными вратами ходить нельзя.
— Да мне бы хоть в Гандхар съездить, а то я всю жизнь на одном месте прожил, ничего и не видел, — Чандра неожиданно оживился, отвлекшись от проблем.
— И как же ты жил до сих пор? — осторожно перешёл к расспросам Зигмунд.
— Как все, — пожал плечами Чандра.
Зигмунд сделал вид, будто вовсе не настаивает на беседе, подозревая, что так куда скорее расположит парня к откровенности:
— Знаешь, я из таких браминов, которые, выслушав о чьих-то трудностях, могут дать хороший совет.
— Совет? — Чандра хмыкнул, выражая явное неверие в способности брамина, не носящего косу с узлом. — Да мне ачарья Чанакья уже надавал «советов»! Ещё ваших не доставало. И зачем я только принял его учителем? Следуя за ним, я потерял двух друзей, пять сотен соотечественников — последних выживших из моего родного царства, едва не потерял с трудом обретённую мать. Теперь приходите вы и просите слушать вас и следовать за вами! Куда я снова приду? Кто умрёт из-за вас?
— Но я не такой, как твой ачарья! — отмёл несправедливые подозрения Зигмунд. — Я не прошу следовать за мной. Однако если у тебя имеются трудности, я способен помочь, ведь я — целитель.
— Угу, — язвительно послышалось в ответ, — Чанакья тоже говорил о необходимости «исцелить земли Бхараты от правления ракшаса Дхана Нанда»! Много всяких целителей здесь ходит…
— Кто такой Дхана Нанд? — заинтересовался Карл.
— Царь Магадхи, — сумрачным тоном промолвил Чандра. — Вон, видите, дворец горит? — юноша махнул рукой в сторону клубов дыма, поднимавшихся над лесом.
Зигмунд и Карл кивнули.
— Дхана Нанд сжигает всё, чего коснулась чужая рука. Если сесть на его трон, он сожжёт трон. Если сесть на его коня, он зарубит коня. Если войти в его дворец — строение будет сожжено. И вот, горит…
— Ты входил в его дворец?! — восхитился Карл.
— Не просто входил, а попытался захватить Хава Мехел, но потерял почти всех людей, сражавшихся на моей стороне. После схватки в живых остался только ачарья Чанакья, друг Стхулбхадра и моя мать — махарани Мура. Остальные погибли. Друг Мартанд, Индра, Балдэв, Матсальдэв… Все! Если бы я не послушал Чанакью, ничего не случилось бы. Зачем я только затеял битву? Никакая месть или благие побуждения не стоят пяти сотен смертей, случившихся по моей вине, — и Чандра снова схватился за голову и застонал.
— Лучше будет, если мы услышим всю историю, — негромко проговорил Зигмунд. — Начинай с детства. Говори всё, что вспомнишь!
— Зачем? — не понял Чандра. — Расскажу — и дальше что? Поверьте, мне не нужны ни ваши советы, ни благословения, ни исцеление. Я бы хотел сейчас умереть, а не рассказывать истории.
— Но что если после разговора ты найдёшь силы жить? — улыбнулся Карл, осторожно кладя Чандре руку на плечо. Юноша опасливо посмотрел на чужую ладонь, но не сбросил её. — Брамин Зигмунд способен помочь. Из-за него у тебя не будет потерь. Но верить или нет, конечно, твоё дело. Если ты скажешь уходить, мы уйдём. А ты опять останешься один. Хочешь этого?
Немного подумав, Чандра отрицательно покачал головой, но при этом неуверенно вымолвил:
— В любом случае нет времени. Я не слишком далеко убежал. Ачарья, мама и Стхул скоро найдут это место, и ачарье очень не понравится, что я разговариваю с вами. Он всегда был против, чтобы я слушал других браминов.
— Допустим, я не брамин, а просто лекарь, — Зигмунд наконец снял с плеч скатерть и небрежно бросил её на траву. Однако сделал он это не оттого, что надоело играть роль, а по причине невыносимой жары. — Я ни с кем не воюю, ничего не проповедую. Теперь будешь слушать?
Заметив, что одеяния Зигмунда, обнаружившиеся под тканью, почти не отличаются от одежд Карла, Чандра наконец начал что-то понимать.
— Вы оба — шпионы Селевка? — вдруг сделал он неожиданный вывод. — Так бы и сказали!
— Но мы не шпионы… — начал Зигмунд, однако Карл его перебил.
— Какая разница, если шпион даст совет? Судить о том, хорош совет или плох — лишь тебе, — заметил Карл. — Ты ничего не потеряешь, приняв его.
— А что надо дать взамен?
— Совершенно ничего.
— Врёте. Сведения вам нужны! Но учтите, я не знаю секретов Дхана Нанда. Я работал во дворце, но ничего важного не узнал, кроме расположения сокровищницы, однако Селевк уже и так знает, что я то хранилище ограбил. Война проиграна, как союзник я бесполезен. Не понимаю, зачем вас прислали?
— Давай поиграем, — мягко сказал Зигмунд, пытаясь отвлечь юношу от неприятной темы, — в одну интересную игру.
— Разве сейчас время играть? — удивился Чандра.
— Самое время, — уверил его «брамин-шпион». — Можешь лечь на траву, закрыть глаза и говорить всё, что приходит в голову?
— Никогда в такое не играл, — усмехнулся Чандра.
— Игра называется «метод свободных ассоциаций», — пояснил Зигмунд.
