Энеобе схватился за голову.

— Нашей аппаратуре не отследить такое!

— Потому я и говорю: придётся обратиться к Магам.

— Сначала к помощнику капитана, — Энеобе дрожащей рукой достал свой переговорный кристалл, сжал в пальцах и представил лицо Дакуса. — Сэр, — взволнованно заговорил биолог, когда связь установилась, — в процессе выполнения задания Павел пострадал. Он сейчас в лесу со мной, но без сознания. Необходимо, чтобы Марсель осмотрел его. Я оставлю кристалл включённым, чтобы вы могли отслеживать наше местоположение.

— Ждите, идём! — услышал Энеобе ответ Дакуса и, усевшись на траву, возле бесчувственного тела Павла стал ждать.

— У него хромосомный набор изменился так, что и не узнать, — сделал вывод Марсель после того, как Павла общими усилиями доставили на корабль и провели необходимые обследования. — Чёрт знает что! — выругался доктор, бросая в контейнер для переработки одноразовые перчатки. — Я вообще не пойму, на что похожи его клетки теперь. Такого набора генов нет ни у одного живого существа Земли! И он продолжает мутировать.

Гоша уснул, прижавшись к шее бесчувственного Павла, и слегка вздрагивал во сне.

Космогенетик так и не пришёл в сознание, хотя его показатели жизнедеятельности — пульс, частота дыхательных движений и ритмы головного мозга — были сейчас достаточно стабильными. Он также не впал в кому, и это радовало и давало некоторую надежду на улучшение, однако Марселя беспокоило другое. В памяти компьютера хранилась информация о ДНК Павла Немирова, и теперь генетический материал, взятый у того же пациента, не совпадал со старыми образцами.

Дакус мрачно молчал. В его голове смешались воспоминания о прочитанном четыре часа назад письме, о Конраде… Проклятая планета! Они очень опрометчиво поступили, решив тут остаться! Правильно заметил однажды кто-то из журналистов: слова «учёный» и «самоубийца» — синонимы. С другой стороны, как возможно делать открытия, не рискуя?

— Наблюдай за ним, — попросил Дакус Марселя, сочувственно взглянув на Павла, опутанного многочисленными датчиками.

— Разумеется, — быстро откликнулся доктор. — На шаг не отойду. Ведь неизвестно, как дела пойдут дальше. Он может очнуться, но стать опасным для нас, такой поворот событий исключать тоже нельзя.

— А пока не опасен? — уточнил Дакус.

— Нет. Если верить анализаторной системе, на поверхности его тела, в выделениях и на слизистых оболочках не обнаружено опасных бактерий или вирусов. То, что проникло внутрь его тела, меняет только его собственный организм. Впрочем, это не означает, что и дальше всё будет продолжаться так же, — добавил врач.

Второй кристалл, принесённый из леса, по-прежнему лежал в кювете анализатора материи и тоже под постоянным наблюдением датчиков, но Марсель, получив данные об исследовании образца, ничего внятного не сумел сказать о его составе:

«Мешанина из органики и неорганики. Хаотичный суп. Не вижу никаких намёков на то, что он мог бы изменить чей-то геном, однако его строение всё-таки мне кое-что напоминает».

«Что?» — напряжённо поинтересовался Дакус.

«Я бы сказал, этот кристалл представляет из себя законсервированный… Точнее, теперь уже расконсервированный вирус, но его принцип действия совсем иной, нежели чем у вирусов Земли. Он вызывает не болезнь, а мутацию, причём не обязательно смертельную. Скорее всего, как мне кажется, эта мутация адаптирует организм для каких-то целей, — объяснил Марсель и тут же добавил. — Только мне неизвестно, для каких именно».

Последней надеждой Дакуса был Гоша. Дакус искренне верил, что обращение к Альризе поможет. Если предложить обменять выздоровление Павла на второй найденный кристалл, то планета откликнется и согласится, но ничего подобного не произошло. Очнувшись после короткого сна-забытья, в который он впал из-за пережитых волнений, Гоша всеми силами пытался связаться с Альризой, но та безмолвствовала.

Прошло ещё восемь часов. Павел, несмотря на все усилия Марселя, не приходил в сознание, и тогда от отчаяния Дакус решился на самый рискованный шаг, который не хотелось делать ни ему, ни остальным членам команды — вызвать Магов, чтобы те попробовали вылечить Пашу.

Вайто явился почти мгновенно в сопровождении двух безмолвных помощников, которых представил окружающим как Лидера Коруса и Имано. Все трое, даже не поздоровавшись с землянами, с хмурыми лицами проследовали в медицинский отсек, куда их проводил Марсель. А потом команда корабля с тревогой наблюдала за тем, как трое Магов водят руками над неподвижно лежащим Павлом и о чём-то переговариваются на своём родном языке. Наконец, Вайто поднял голову и повернулся к Дакусу.

— Вы теперь исполняете обязанности капитана? — спросил Лидер Магов колючим тоном.

— Я, — спокойно отозвался Дакус. — Скажите, что с нашим другом?

— Ваш друг, — медленно заговорил Вайто, — был настолько неосторожен, что внедрил в себя внутренний кристалл, не относящийся ни к одной из известных нам категорий, поэтому даже мы не способны понять, какие изменения с его узором случились. Нам придётся забрать пациента с собой, и вы не имеете права отказаться, поскольку по нашей классификации существ он теперь — мутант, и его узор подлежит незамедлительному исправлению. Ритуал исцеления потребует значительного количества времени и много энергии, поэтому мы переместим вашего друга в храм Дана, где им займутся Лекари.

— Нет!!! — неожиданно послышался звонкий голос, и в медицинский отсек влетел ворон с синими глазами и красным клювом. — Не позволяйте забирать его, сэр! — закричала птица, усаживаясь на плечо к Дакусу и прижимаясь пушистым тельцем к его щеке, словно в поиске защиты. — Пусть лечат здесь, иначе они уже никогда вам его не вернут, потому что после вмешательства Лекарей и неизбежной трансформации узора, Паша станет считаться одним из последователей храма Дана, а ни один храм своих адептов не возвращает! — коррос осёкся и умолк, когда увидел, с каким убийственным выражением лиц глядят на него Лидеры Магов.

— Стало быть, и ты мутант, — холодно констатировал Вайто, в упор глядя на Гошу. — Коррос, не так ли? Как давно мутировал? Отвечай!

Гоша сжался в комок.

— Он не мутант, — быстро нашёлся с ответом Дакус, пытаясь предотвратить неизбежное. — Он тоже прилетел с Земли. Всё это время находился в анабиозе, а теперь мы его разморозили. Гоша — полусинтетический андроид, часть анализаторной системы корабля.

— Ложь!!! — вдруг загремел Вайто, и земляне испуганно замерли, почувствовав, как наэлектризовался воздух в помещении. — За то, что вы посмели лгать Лидеру Магов, я сейчас запущу антиволну по периметру этого помещения, и все мутанты будут аннигилированы, а прочие присутствующие испытают сильную боль! Либо отдавайте вашего заболевшего друга и корроса по доброй воле, либо всем не поздоровится! — и Вайто, соединив ладони возле сердца, начал сплетать прямо на глазах астронавтов какой-то похожий на стрелу предмет из золотых линий. Лидеры Корус и Имано стояли по бокам от Вайто, и по их лицам было заметно: они приложат все свои силы, чтобы защитить и поддержать Главного Мага Альризы.

Увлекшись спором, никто не заметил происходящего на больничной койке, расположенной за спинами собравшихся. Заметили лишь, когда раздалось глухое рычание, и с того места, где только что лежал космогенетик Павел Немиров, на пол соскочил крупный самец снежного барса с бледно-голубой шерстью, фиалковыми глазами и золотыми кисточками на ушах, словно у рыси. Животное недоброжелательно смотрело на Магов, издавало утробное рычание и недовольно крутило кончиком хвоста.

— Прекрасный Ирбис!!! — завопили Корус и Имано, падая ниц и кланяясь барсу.

— Любимый спутник Богов, — потрясённо прошептал Вайто, медленно опускаясь на колени и тоже склоняясь до пола.

— Паша?! — робко предположил Гоша, пока остальные земляне застыли в ступоре, как статуи.

Барс неопределённо мотнул головой, словно сам толком не осознавал, кто он, однако его рычание стало немного более приглушённым и чуть более доброжелательным.