Как удержать, переиграв неизбежное?
Ему мало сотни лет вдвоем, и даже не утешает, что Ирэн никогда не найдёт Брата. Шиам, скорее всего, погиб или сросся сознанием с каким-нибудь примитивным видом животных на Кгалле, либо его вынесло энерго-волной на одну из неизвестных планет. Но даже если Ирэн никогда не отыщет Шиама, Кьюту жизненно важно сохранить любовь девушки.
Снова вырвать часть первичных линий? Нет. Проще сразу убить ее. Ирэн не переживет подобного второй раз. Кроме того, и трансформеров нет, а только ими и можно эффективно резать энерго-нити. А если попытаться поискать аналог сигхо на Земле? Скорее всего, похожие кристаллы обнаружатся… И что тогда? Как надолго хватит Ирэн новой операции над узором, пусть она и выдержит безумную боль снова?
Можно поступить иначе — вырвать их с Братом линии из себя и уничтожить. Но тогда он сам лишится связи с Ирэн и наверняка погибнет, ибо только благодаря связывающей их нити он сейчас благополучно существует отдельно от Кгалле.
Значит, оставить всё, как есть, и просто ждать? Кьют болезненно сжался. Он не привык к пассивному ожиданию, но в данной ситуации другого выхода не видел.
Кгаллен предпочёл не калечить повторно узор девушки. Именно это решение, пусть иного варианта развития событий никак не могло получиться, Кьют считал своей наибольшей заслугой, проявлением глубочайшего благородства, которого не оценила вероломная шепси.
Это случилось пять месяцев спустя. Мужчина пробудился от удушающей волны чьей-то ярости и подскочил на постели.
Возле его кровати стояла девушка в платье из материи ивис с ярко-синими волосами и золотистой кожей. На вытянутой в направлении его сердца руке вращался плазменный шар сочно-апельсинового цвета.
— Я сожгу тебя, предатель! — гневно бросила Ирэн ему в лицо.
Кьют медленно закрыл глаза и лёг на спину, раскинув руки, ничем не закрывая от нее свою грудь.
— Убивай, — рассмеялся он, понимая, насколько глупа и бесполезна в конечном итоге оказалась жизнь.
Он даже не спросил, в чём дело. И так ясно. Если Ирэн приняла исконный облик своей расы, задолго до того, как шепси избавились от внешней оболочки, значит, час или около того назад она проникла в его сознание — просто играя, из любопытства, как невинное дитя — расшифровала линии и наткнулась на нити, принадлежавшие некогда ей. Следуя закону совместимости энергий, линии вернулись обратно на место, восстановив Первое Имя, и Ирэн вспомнила всё. Разумеется, она обнаружила внутри Кьюта и свёрнутые в тугой клубок нити Шиама, но не сумела извлечь отрезанный фрагмент из петли. Чужие линии не прирастают естественным образом, как твои собственные: чтобы срастить их снова, рядом должен был присутствовать также и Шиам.
Впрочем, Ни-ите хватило понимания, кто она на самом деле, кем является мужчина, столько лет притворявшийся её мужем, тот, от кого она мечтала иметь детей и считала, будто любит. Решительно всё оказалось ложью! Ни-ита вспомнила собственный полный отчаяния крик, когда трансформер рассек нить, соединявшую ее с Шиамом. А дальше — провал, чернота, беспамятство, и вот она приходит в себя в клинике, а ей сообщают, что она жительница Земли, попавшая в аварию и утратившая память.
В широко распахнутых глазах ещё пробегали всполохи гнева. Минуту Ирэн медлила, потом резким движением развернула сгусток энергии по направлению к себе. Он перестал вращаться, погас, уменьшился в объёме и втянулся в руку.
— Никогда больше не ищи меня, иначе при следующей встрече я тебя не пощажу, — холодно обронила шепси, сбрасывая с себя Третье Имя, словно надоевшую одежду, и превратилась в сияющий шар, подобный тому, который только что лежал на её ладони.
— Учти, — крикнул ей вслед кгаллен, — мы с тобой по-прежнему связаны через узор Шиама! Мы одно целое, Ирэн!
— Я Ни-ита! Это мое единственное имя! Но никогда не смей называть меня так, ибо ты недостоин! Я всё вспомнила. Украденные линии вернулись ко мне, стоило только их коснуться! Негодяй! Твоя низость в итоге обернётся против тебя, сколько бы лет ты ни прожил, как бы далеко ни забрался в своих странствиях по галактикам! Клянусь, я найду Брата, даже если мне придётся искать его до конца жизни!
— Тебе не удастся восстановить его узор! Ты не в силах извлечь часть, принадлежащую ему! А я никогда не позволю Шиаму настолько приблизиться к себе, чтобы он запросто читал мои линии, как ты это сделала сегодня! Я мог убить тебя, когда только понял, что вскоре ты вспомнишь всё! Неужели, думаешь, я не заметил, как твои способности растут с каждым днём? Я мог вторично разрезать твой узор, чтобы ты опять всё забыла, однако не тронул тебя! И вот твоя благодарность?
— О какой благодарности может идти речь, если изначально именно ты разрушил наши судьбы! Мы доверяли тебе, а ты нас предал! Извини, забыла. Ты же кгаллен. Откуда в тебе возьмётся совесть? Прощай.
И не добавив больше ни слова, в своём плазменном теле она скользнула сквозь стену дома, одновременно став невидимой, чтобы не испугать людей на улице.
Кьют мог бы её догнать, но подобный поступок не имел смысла. Отныне он утратил свою власть над ней…
С той поры единственной его радостью стало осознание, что Шиам и Ирэн никогда не встретятся. Он берёг оставшиеся клочки первичных линий Брата и часть, составлявшую некогда их общее Первое Имя, как самое дорогое сокровище. Через них Кьют всегда, пусть и смутно, знал, что Ирэн жива.
Там, вдали от него, она страдала в одиночестве, и её боль прибавляла ему сил. Он мог продолжать жить, питаясь даже её ненавистью. Пусть линии его узора больше никогда не станут золотыми, Кьют смирился с этим. Ирэн, очевидно, закрыла сознание барьером, насколько смогла, но через оставшийся открытым участок кгаллен по-прежнему получал её далёкие эмоции, словно короткие, исчерканные телеграммы. Он понимал, что всё ещё свободен в своих перемещениях по мирам именно за счёт неё. Кьют до сих пор использовал её энергию, пусть в меньшей степени, чем раньше. Он отлично знал: если их непрочная связь когда-нибудь порвётся, ему придется либо срочно возвращаться на Кгалле, либо смириться с собственной гибелью, ведь его узор в таком случае окажется разомкнутым, и энергия вытечет наружу.
К тому моменту Кьют уже догадался, что с минуты, когда предал единственных шепси, желавших стать его друзьями, произведя неестественные манипуляции с их узорами, он сам превратился в бич космоса, заразу всех планет — слепого странника.
Невидимые, правда, называли таких существ иначе — Тёмными Магами.
Это были Дети Космоса, которые пошли против прямого пути развития, свернули на боковые дорожки мироздания. Невидимые не судили заблудших, не читали им нравоучений, даже не боролись с ними, так как сами одинаково принимали добро и зло, но с неизбывной грустью Направляющие и Чувствующие отзывались о созданиях, рождённых светлыми силами и решивших испытать пути тьмы, к которым они изначально не были предназначены.
«Хлебнут много горечи Тёмные Маги, ибо нет в них настоящей тьмы — только тень её, а тень нереальна и всегда обманет», — говорили Невидимые, и от них в такие мгновения распространялись эманации печали.
Они уверяли, будто только Боги, рождённые из Пустоты, могут независимо выбирать свой путь: тьмы или света, и они действительно пойдут по нему. Но вот рождённые в мирах Светлых Богов творения не могут следовать тьме, они могут следовать лишь тени тьмы, иллюзии, а это есть ложь, поэтому сей неправедный путь не приведёт никуда. Вот почему слепые странники гоняются за призраками, калечат свои узоры и задерживают собственное развитие.
«Мир прост, — рассуждали Направляющие. — Тебя могут призвать сюда, как сущность или как тень, но если ты тень, то однажды сумеешь стать сущностью. А наоборот не превратишься, разве что сознательно выберешь тёмный путь и вернешься в Пустоту. Тогда ты уменьшишь космос на размер своего сознания. Так появляются тени, сбивающие с пути обычных странников. Они манят иллюзией свободы. Трудно отличить истинный путь от иллюзорного, когда вступаешь в область теней. Светлый странник, прельстившийся тенью и последовавший за ней, думает, будто, по сути своей, стал тёмным. Но это не так. Он по-прежнему светлый, просто окутан тенью, поэтому в некоторых мирах подобных странников называют слепыми. Странник сохраняет природную магию узора, но из-за действия тени течение силы искажено, да и образ узора искажён, поэтому в некоторых мирах заблудших детей Богов называют Тёмными Магами. Истинная же тьма — в Пустоте. Не беспокойтесь, у нее иные дороги. Часть их пролегает через наш космос, имеющий в себе лишь несколько действительно инородных областей. Тот странник, кто с начала и до конца идет по тёмному пути, зовется Дитя Бездны. Космос для него — чужое место. Мы таких называем гостями и стараемся не заходить на их территорию. Светлый странник, даже будучи слепым, никогда не сможет от начала и до конца идти по стопам Детей Бездны. Для него эта дорога чужда, и истинно тёмный путь отвергнет его, как чужого. Любой ослеплённый собственными ошибками и заблуждениями Маг прозревает рано или поздно. Мир очень прост на самом деле. Сложен он лишь, когда идешь по нему с завязанными глазами».
