— О боже, — в шоке прошептала молодая женщина. — Чего я еще не знаю?

«Что я вернул тебе часть первичных линий, когда однажды ночью ты вдруг начала метаться и терять энергию. Искусственная петля, созданная в твоем узоре, прорвалась, и энергия едва не вытекла из разомкнутого контура. А у меня ни одного трансформера не осталось, чтобы спасти тебя, замкнув узор на кристалл. Пришлось вернуть твои же линии, правда, частично. Ты снова шепси, и снова сильнее меня, только не помнишь об этом. А если вспомнишь? Что я стану тогда делать?»

— Ты обладаешь способностями, которые могут проявиться в любой момент. Я ими обладаю тоже, но в меньшей степени.

— Расскажи подробнее.

— Ты способна влиять на волю других людей, защищать себя от их влияния, читать чужие мысли и скорее всего можешь материализовывать предметы. Я умею менять внешний облик и копировать чужую внешность. Я могу это периодически делать для себя и тебя. Только нам нельзя позволить, чтобы окружающие узнали это. Иначе нас снова отправят в лабораторию и начнут обследовать. Пусть лучше по-прежнему думают, будто эксперимент провалился. У нас нет наших могущественных покровителей, нас некому защитить.

— Понимаю. Ты прав. Если мы столь разительно отличаемся от окружающих, надо держаться вместе.

— Конечно, — удовлетворенно кивнул Кьют. — И придется периодически менять тела, чтобы не вызвать ни у кого подозрений.

— Не превратятся ли наши долгие жизни в мучение, одиночество и чувство отверженности?

— Можно попробовать поискать дверь в другие миры, — заискивающе предложил кгаллен. — Я верю, что они существуют, и я мог бы попытаться найти путь… Теперь, когда я больше не человек. А вдруг получится? Что нас тут теперь держит?

— Ничего, — согласилась с ним Ирэн, — теперь, когда я узнала правду, совсем ничего.

Последующие годы Кьют до сих пор считал самыми счастливыми. Благодаря тому, что Ирэн сочла его и себя невольными жертвами чужого эксперимента, она еще сильнее привязалась к нему.

В пятьдесят семь, если считать возраст земной Ирэн, Кьют впервые сменил для них тела, обосновав это тем, что продолжать на протяжении долгих лет прикидываться стареющим, а затем больным и умирающим — такой расклад его не устраивает! Поэтому лучше всего поехать куда-нибудь и быстро исчезнуть, дождавшись очередного массового происшествия. Ирэн согласилась с планом мужа.

Спустя полгода во время экспедиции в Альпах из-за схода снежной лавины погибли туристы, среди них супруги Ганн из Соединенных Штатов. Зато чудом спаслась молодая чешская пара: Эришка и Ян Коргач. Газеты и телевидение брали у выживших интервью, задавали вопросы по поводу случившегося… У обоих супругов Коргач на фоне нервного стресса, естественно, наблюдались некоторые проблемы с памятью, и это никого не удивило. И никто не заподозрил ничего странного, когда спустя сорок лет Ян и Эришка, прожившие уединенно в своем маленьком домике под Брно, отправились в кругосветное путешествие на огромном лайнере, и через неделю, высадившись, в районе Панамского канала пропали без вести во время крупного океанского шторма.

В это время на Земле уже начиналась эра путешествий в космос в пределах Солнечной системы. Кроме астронавтов и конструкторов кораблей, требовались ученые-генетики, способные вывести новые сорта овощей и фруктов, которые могли бы успешно плодоносить в условиях невесомости… Именно такими учеными и стали спустя десять лет двое русских студентов Илья Меркулов и Лариса Старцева. «Необычайно везучие молодые люди, — писала о них пресса. — Им удалось спастись во время страшного шторма на Карибах, унесшего десятки жизней, в том числе нескольких иностранных туристов». В газете также упоминалось мельком, что в списках погибших значилась и пара Коргач из Чехословакии, о чьем чудесном спасении в Альпах когда-то давно писала пресса.

«Жизнь землян коротка, к счастью для нас, — философски размышлял Кьют. — Они успевают забыть многое, иначе давно бы заподозрили неладное, сопоставляя факты…»

Ирэн, наконец, прекратила грустить. Рубцы на ее первичных линиях зарастали медленнее, чем вначале полагал Кьют, однако после третьего перерождения в теле Ларисы его возлюбленная снова смогла создавать крошечные, размером с наперсток, плазменные сгустки, или как их величали на Земле, «шаровые молнии». Это было проявление силы шепси, их оружие, щит и одновременно выражение самых глубинных чувств. Почти в то же время Ирэн вернула себе способность видеть узоры.

Ее удивило различие линий своих и Кьюта, но она как маленький, неопытный кгаллен, водя по воздуху рукой, указывая на невидимые в физическом мире, но вполне ощущаемые нити, спрашивала Кьюта:

— А здесь что? А тут? А за какие способности отвечает этот участок?

Кьюту доставляло странное удовольствие, поражавшее его самого, учить девушку заново тому, что она забыла. Мужчина отлично понимал, в какие опасные игры играет, и насколько близка черта, за которой Ирэн будет уже не благодарить его, а проклинать, вспомнив причину, почему она теперь с ним, а не с Братом.

Он помнил ее разной: веселой, опечаленной, гневной, счастливой…

Планета Земля стала для нее родной. Ирэн не собиралась уходить отсюда в другие миры, и Кьют смирился с ее решением.

Закутавшись в вязаный голубой шарф, в короткой куртке, белой шапочке, под которую она спрятала свои вьющиеся рыжие волосы, его любимая, носящая теперь фамилию Меркулова, самозабвенно каталась на горных лыжах, каждый раз оборачиваясь к нему, весело подмигивая и взмахивая рукой, перед тем, как в очередной раз съехать со склона. У них тогда был отпуск между двумя трудными попытками создать новый сорт морозоустойчивых персиков.

А вечером они играли в снежки, задорно смеясь и бегая, словно дети, вокруг арендованного в горах домика, мешая спать недовольным соседям.

Именно в ту ночь Ирэн, словно очнувшись от забытья, впервые заметила неестественную вещь, происходившую с их узорами во время близости. Сам Кьют с грустью наблюдал подобное десятками лет. Он понимал, что такого быть не должно. И знал, к чему происходящее приведет в итоге. Никогда между ним и Ирэн не будет даже подобия связи, существовавшей у Ни-иты и Шиама.

— Наши линии пытаются соединиться и не могут! — удивленно констатировала Лариса, выпрямляясь на постели и уткнув локти в подушки. — Кевин, почему?

— Забудь про Кевина. Я Илья.

— Не придирайся. Мы одни сейчас. Я лишь хочу узнать, почему наши узоры не способны слиться?

— Наверное, плохо стараемся, — отшутился Кьют.

— Ты сказал, по прошествии ста лет я сумею родить малыша. И я так ждала, но почему-то ничего не выходит, — Ирэн задумчиво подперла щеку рукой. — Ты опять не договариваешь чего-то важного. Пока мы были близки, мое сознание внезапно ослепила вспышка, и я увидела непонятную вещь… Действительно, странную…

— Какую? Говори! — постарался выглядеть естественно кгаллен.

— В твоем узоре есть фрагмент. Все линии вокруг золотистые, а эта часть, будто пропитана засохшей кровью. Такого я больше ни у кого из людей не наблюдала.

— Подозреваешь во мне изъян, из-за которого мы до сих пор бездетны?! — неожиданно зло взорвался мужчина.

Светло-зеленые глаза Ларисы обиженно округлились.

— Я ничего подобного не думала даже! Ты словно ненавидишь меня, — закончила она печальным голосом, ложась на бок и демонстративно отворачиваясь от него.

Тогда Кьют понял — это начало конца. Доверие между ними где-то сломалось и рухнуло. Они снова не двое вместе, а каждый сам по себе. Теперь вопрос времени, когда маленькая сообразительная шепси раскроет его.

====== Глава 11. Неисцелённые раны ======

Кьюта третью неделю мучила бессонница. Как одолеть судьбу? Где он ошибся? Все время, пока они жили вместе, он пользовался ее силой: чтобы пройти сквозь межпространство, выбрать мир, создать для них новые тела. Ирэн не догадывалась, что вся его внешняя и внутренняя привлекательность заимствована из ее силы. Скоро Ирэн научится читать узоры досконально, и конечно не удержится от любопытства пробежаться по его нитям, по самым потаённым частям… Если нащупать, пусть мимоходом, спрятанные в скрытой петле украденные линии — те автоматически вернутся к ней. Отрезанные нити того и ждут, чтобы она искала их, стремясь снова влиться в изначальный узор.