— Подобное маниакальное почитание способно лишь пугать и вызывать отторжение. Прости, Кьют, наши цивилизации должны были идти дальше разными путями. Космос не ошибся, разделив миры. Мы радикально отличаемся от вас, несмотря на первоначальное сходство и происхождение от одного предка. Пусть мы вначале делили одну планету и имели сходный генотип, но… Вас больше интересует не саморазвитие, а возможность украсть энергию у кого-то. Это черта всего вашего рода. Избавьтесь от нее, пока не деградировали.

Разумеется, весь информационный поток ее электромагнитных волн пролетел мимо его плазменной оболочки. На иное Сестра и не рассчитывала. Заставить кгаллена пробудить собственную совесть? Безнадежное занятие.

Впрочем, выпущенная стрела достигла цели. В сознании Кьюта задержалось одно:

— Ты назвала меня по имени? — невозможно поверить, что это подлое существо еще способно радоваться, подумала Даэна, глядя на слегка вспыхнувшую неким подобием свечения желеобразную оболочку. — Ирэн, ты все-таки еще немного… любишь меня?!

«Бежим, Аэ!» — услышала девушка внутри себя и поняла, что способна двигаться. Плененный кгаллен невольно ослабил ментальный контроль.

Даэна побежала назад по неосвещенному сырому коридору, не оглядываясь на страшный звук, раздавшийся за ее спиной. Складывалось впечатление, что вой неожиданно разразившегося Явления достиг предела, и барабанные перепонки сейчас лопнут, но Даэна бежала все скорее, и в конце концов отчаяние брошенного пленника перестало достигать ее.

«Теперь поняла, каков он?» — грустно спросила Сестра, когда обе девушки уже приближались к выходу.

— Да. Он страстно жаждет любви, которой никогда не знал, но сама его сущность отталкивает. Я бы тоже не смогла ответить ему взаимностью, хотя во мне нет к нему ненависти. Я, наверное, простила бы его. Но любить его невозможно. Это замкнутый круг. Он станет другим, если кто-то потянется к нему, но пока он не изменится, к нему невозможно испытывать положительных чувств. Вот что самое страшное. Я не знаю, как ему выбраться из этого круга.

«Он сам не считает, что находится в круге. В том-то и его беда».

Даэна остановилась в задумчивости возле самого выхода из туннеля. Шум бегущего ручья, темнота ночи и свежий воздух, проникавший из-под корней дерева, коснулись ее, но она не спешила выходить наружу.

— Расскажи про ваши расы. Как они разделились? Почему вы стали врагами и обвиняете друг друга в чем-то ужасном? Кажется, это не имеет отношения к твоей личной вражде из-за Брата?

«Не имеет, — мягко отозвалась Сестра. — Но тебе и так трудно жить из-за меня. К чему выслушивать историю давней боли моей цивилизации?»

— Ты спасла меня и назвала своей Сестрой, но мы все еще недостаточно близки. Я многого не знаю, а мне так хочется сделать тебя счастливой! Мы обязательно найдем Шиама. Кем бы он ни стал, где бы ни находился! А сейчас… Позволь узнать больше о вас обоих.

«Хорошо, ты сама попросила».

Ее окутала знакомая мягкая пелена. Они делили с Сестрой одно тело и сознание. Их мысли и чувства переплетались с удивительной легкостью, и все же … Сестра предполагала когда-то ассимилировать ее, но потом пощадила, оставив личность девушки целой и невредимой, несмотря на то, что поддерживать симбиоз на порядок труднее, нежели поглотить чужое естество. И вот сейчас она обменивалась с Даэной своими воспоминаниями, которые случайно уцелели после инициированного Кьютом разрыва узора. Даэне уже было известно, что Сестра когда-то чудом выжила, потеряв любимого, связанного с ней кровной нитью. Даэна не представляла силы и значения подобной связи. В ее личном опыте не содержалось ничего похожего. Однако она вполне могла себе представить, что произошло бы с ней, лишись она вдруг связи с Альризой. Какую мертвую, леденящую, невосполнимую пустоту она бы ощущала!

«Потеря кровной нити вызывает то же чувство, — объяснила Сестра. — Только это не связь с планетой, а с близким существом, которое для твоей души и сердца равно целой планете. Связь возникает сама собой, помимо воли, но когда она устанавливается, все что мы можем — молиться Космосу о сохранении нити. Только на подобное мы и способны, несмотря на нашу великую силу, даже на умение путешествовать в другие миры. Цивилизация шепси не идеальна. Где-то мы совершили грубую ошибку в саморазвитии, если Космос допустил появление среди нас несветящихся существ. Наверное, чистота наших душ под большим вопросом. Мы утратили ее значительно раньше, Аэ…»

В те времена, когда старая раса еще не избавились от атавистической материальной оболочки, ставшей слабой и истончившейся до предела, у некоторых родителей вдруг стали появляться лишенные свечения дети. Тенденция с годами усиливалась, именно тогда шепси осознали: происходящее не случайность. Рождается иная раса. Новые существа, «чужие» или на местном наречии «кгаллены» разительно отличались от своих светящихся братьев и сестер, имевших весьма миролюбивый характер. Рядом с родителями «чужие» вели себя скромно и мирно, но в отсутствие внешнего контроля, чувствуя свою безнаказанность, часто совершали весьма циничные и жестокие поступки. Их понятия о добре и зле с рождения непонятным образом перепутались, и исправлению это положение вещей не поддавалось. То, что кгаллены считали любовью и уважением, больше напоминало ненависть и жадность. Их отношения между собой имели целью лишь союзнический сговор ради выживания вида. Чувства же, вызываемые в них представителями родительской расы, определить было еще сложнее. Они боготворили светящихся, они им поклонялись, хотели добиться равных с ними прав, но в то же время, если шепси допускал сближение с кгалленом, последний вел себя с якобы любимым существом столь же непереносимо жестоко, как и с представителем собственного вида. В конечном итоге присутствие представителей мутировавшей расы стало вызывать в душах шепси неприкрытое отторжение, и даже без Завесы «чужие» оказались в негласной изоляции. Чистая прозрачная энергетика шепси не выдерживала мутной, давящей сути кгалленов. Шепси заболевали, общаясь с ними. Они их избегали, не желали видеть. Они молились, чтобы когда-нибудь те либо переродились в нормальных существ, либо исчезли вовсе с глаз долой.

Единое общество раскололось на части. Многие предрекали грядущий конец света. И он однажды настал.

Планета не погибла, но в ее центре внезапно возникла некая аномалия — воронка с сильным гравитационным полем, куда избирательно затянуло тех, кто не имел золотистого свечения, а потом воронка, словно потайная дверь, захлопнулась. Заветная мечта шепси избавиться от расплодившихся детей-мутантов сбылась.

С тех пор на планете не осталось «чужих». Они перестали рождаться. Почему — никто не знал. Так же, как никому не было известно, куда именно исчезли кгаллены, пропавшие в центре воронки.

И вот, по прошествии нескольких веков, на Шепси внезапно обнаружился еще один новый тип существ. Они в какой-то момент начали контактировать с местными жителями, никак не объясняя причину своего появления на планете. Энергетика неизвестных отличалась совершенной прозрачностью, практически невидимостью. По этой причине шепси, приобретшие к тому времени форму парящих в атмосфере золотисто-оранжевых шаров, не могли идентифицировать незваных гостей. Последние, пожелав называться Направляющими и Чувствующими, принесли информацию о том, что открывшаяся некогда воронка, вовсе не уничтожила кгалленов, а просто помогла им перебраться в новый мир, принадлежащий только им, где они могут развиваться независимо от якобы изгнавших их своей неприязнью родителей.

Впрочем, Направляющие и Чувствующие не собирались становиться судьями или защитниками какой-либо из двух рас. Они лишь сообщили, что их задача помочь кгалленам и шепси продолжать общаться между собой, ибо не должны те и другие находиться в подобной изоляции.

Через загадочных посланников, возможно являвшихся потомками кгалленов, а, может, и самостоятельной формой жизни, жадные до знаний шепси стали усердно постигать незнакомые для них законы Космоса, открытые по ту сторону Завесы, учились перестраивать свое энергетическое тело, комбинировать различные части узора. В конечном итоге, их развитие дошло до грани, о которой прежде никто и помыслить не мог: первичные нити, связывавшие существ с узором планеты, стали распадаться. Поначалу это вызвало массовую панику, ведь связь с материнским сознанием была единственной прочной, неизменной вещью в мире. Привычная реальность рушилась. Случившееся могло означать лишь одно: медленную, мучительную гибель.