Пике за прошедшие с начала выступлений долгие часы успела пережить весь диапазон эмоций от панического ужаса до бурного восторга и радостного предвкушения. Факир выглядел абсолютно спокойным и бесстрастным. Пике поражалась его выдержке. Сама она не умела так великолепно владеть собой: все её эмоции легко читались на лице. Однако если бы Пике сумела заглянуть в душу Факира сейчас, то убедилась бы, что там тоже бушует буря, как и внутри неё.

— И, наконец, предпоследний номер, — громко объявил Хонма-сенсей. — Сейчас вы увидите па-де-де из балета «Спящая красавица» в необычном исполнении. Его представляет лучшая ученица образцово-показательного класса Бертильда-сан, а также её партнёр и репетитор Уилфред-сан.

Отражая многочисленными блёстками солнечный свет, кузен Бертильды возник перед всеми рука об руку со своей двоюродной сестрой. Сначала его появление в аляповатом, кричащем костюме вызвало невежливое хихиканье в средних и задних рядах публики, но, когда заиграла музыка, по первым же движениям молодого человека стало ясно, что он, как и его партнёрша, не бездарен. Кроме того, Хонма-сенсей нисколько не преувеличил, упомянув о необычном исполнении. Бертильда и Уилфред использовали элементы разных танцевальных стилей, которые удивительным образом вплетались в классический балет. Немалую роль выполняла игра света и тени. Бертильда и Уилфред непостижимым образом вычислили момент, когда солнечные лучи падали на сцену под определённым углом, создавая золотое сияние вокруг фигур танцующих. Яркая балетная пачка Бертильды и блёстки на колете Уилфреда выглядели в такой ситуации вполне уместными. Спящая красавица предстала перед зрителями напористой, уверенной в себе. Она притягивала взгляды, ослепляла, сияла, а её избранник с радостью и обожанием готов был помогать ей оставаться гордой богиней, чьи ноги не касаются земли. Никто бы не подумал раньше, что образ известной сказочной героини можно трактовать так неожиданно.

— Браво!!! — принц Мартин вскочил с места и одарил торжествующую Бертильду и довольного собой Уилфреда громкими похвалами. — Это было великолепно!!!

Факир заметил, как Пике вдруг разволновалась и зашептала, виновато опуская глаза:

— Простите, семпай, но я не смогу так же, как они… Просто не смогу.

Факир решительно развернул Пике лицом к себе.

— Но зачем повторять?! — удивился он. — От тебя никто подобного и не ждёт. Бертильда и Уилфред сорвали лавры с помощью безупречной техники, изобретательности и напора, а мы должны расположить к себе публику иным способом.

— Но… у меня нет таких способностей! И я не подготовила никаких внезапных сюрпризов вроде игры с солнечными лучами и смешения танцевальных стилей. Я признаю, что недолюбливаю Бертильду, но её талант, как вижу, неоспорим.

— Именно этого она и добивалась, — со вздохом пояснил Факир. — Хотела, чтобы мы увидели её блестящее выступление и усомнились в себе. Она всё просчитала, чтобы сбить нас с толку и заставить упасть духом. Не вздумай отчаиваться и разочаровываться в своих способностях! Да, Бертильда талантлива, но это естественно. Абсолютные бездарности не становятся лучшими в классе, даже если их отец — директор. Однако почему мы с тобой вдруг должны начать считать, что наше выступление, над которым мы работали больше шести месяцев, хуже? Пусть Их Величества и Их Высочество решают, кто достоин награды, а мы должны делать лишь то, что зависит от нас и не беспокоиться.

Сердце Пике снова застучало ровнее, и она с облегчением выдохнула.

— Да, — твёрдо пообещала девочка. — Я не буду сомневаться. Я отдам все силы этому танцу, всю свою надежду и... любовь, ведь больше у меня ничего нет!

Факир вздрогнул.

«И надежду … Да. Безусловно. Ахиру тоже всегда жила и до сих пор живёт своей надеждой! — билось в его висках, когда сжав руку Пике, он приготовился шагнуть на сцену. — Ахиру, жди! Уже совсем скоро».

Со стороны опущенного занавеса послышался вдруг необъяснимый шум и испуганные, отчаянные восклицания. Затем голос Хонмы-сенсея, который пытался у кого-то что-то выспросить. Наконец, бледный и встревоженный учитель вихрем ворвался за кулисы и выпалил в лицо ошеломлённому Факиру:

— Всё пропало! Я не представляю, как объявлять ваш выход! Только что арфистка сообщила, что ей и валторнисту кто-то облил маслом инструменты. Поскольку и арфа, и валторна играли свои партии только в первых двух выступлениях, оба исполнителя заметили случившееся лишь пару минут назад. Дирижёр признался, что видел мальчика-лоточника лет одиннадцати, пытавшегося продать пирожки зрителям во время антракта. Вероятно, это его рук дело, потому что он был единственным, кто несколько раз подходил близко к оркестровой яме. Но пацан, само собой, давно сбежал! Исправлять что-либо поздно. Арфистка не может играть, её пальцы соскальзывают со струн. Но если струны ещё можно протереть, чем арфистка и занимается, то у валторниста инструмент безнадёжно испорчен: масло попало внутрь. Он отправил сына за запасной валторной, и мальчишка умчался бегом, но его возвращение всё равно займёт время. А король уже теряет терпение. Кажется, он проголодался, вот и желает завершить мероприятие скорее! Если мы ничего не предпримем, королевская семья покинет площадь, а следом потянутся остальные. А я так надеялся, что вы победите Бертильду-сан! — невольно вырвалось у Хонмы-сенсея.

В другое время Пике восторжествовала бы, услышав такую реплику из уст учителя, но сейчас она лишь чувствовала, как пол уходит из-под ног. В который раз! Девочка снова инстинктивно вцепилась в того, кто даже в этой сумасшедшей обстановке каким-то образом ухитрялся сохранять хладнокровие.

— Не беспокойтесь, учитель, — ровным тоном проговорил Факир, успокаивающе поглаживая плечо Пике. — Я был готов и к такому повороту событий. Подозревал, что нас могут оставить без музыкального сопровождения. Ничего страшного. Мы с Пике-сан выйдем на сцену и будем танцевать, словно ничего не случилось.

— Без музыки?! — глаза учителя округлились.

— Да, — невозмутимо кивнул Факир. — Попросите скрипачей поддержать нас, начав партию вовремя. Пусть играют так, словно арфа и валторна отыграли вступление, как положено. Надеюсь, остальные инструменты никто не испортил?

— Нет, — пробормотал Хонма-сенсей, промокая платком взмокший лоб, — со скрипачами и скрипками, слава Богу, порядок.

— Ну вот, — Факир улыбнулся, будто не произошло ничего из ряда вон выходящего, — видите, никакой катастрофы нет. Объявляйте наш номер, мы идём!

====== Глава 32. Разоблачение ======

Она танцевала в тишине, но мелодия звучала в сердце, поэтому не было необходимости в других звуках. Пике не размышляла и не боялась. Страх исчез, как только она сделала первое движение. Девочка летела над сценой, легко и грациозно кружась.

Пике про себя рассмеялась тому, что прежде им с Факиром была нужна музыка. Зачем? Она видела, что Факиру так же легко. Тогда к чему оркестр? Они справятся и без него, чувствуя друг друга без лишних слов, словно единое целое.

Факир улыбался.

Конечно же, не ей, а своим мыслям или кому-то, сидящему среди зрителей, но Пике была рада даже такой малости. Она видела его улыбку, танцуя с ним на глазах у всего города. О чём ещё мечтать? Лучшие минуты жизни, которые хочется удержать, чтобы они не уходили.

А потом заиграла скрипка. Сначала тихо и робко, затем громче, громче. К ней присоединилась другая, третья… Оркестр с энтузиазмом подхватил мелодию.

Никогда ещё Пике не чувствовала такого невыразимого восторга. Она отпустила себя, исчезла из танца, а танец превратился в невидимое волшебное существо, зажив собственной жизнью. Это он двигал ею, неся на своих крыльях. Это он делал фуэте и прыжки вместо неё. Это он замирал в воздухе, позволяя её телу ощутить невесомость. Это он подарил ей необъяснимое внутреннее сияние.

И люди замерли, затаив дыхание…

Хонма-сенсей, стоя за кулисами, в немом изумлении наблюдал за Пике. Его ученица, об успехах которой он ещё полгода назад отзывался весьма нелестно, превратилась вдруг в лучшую балерину Академии. Да, теперь без колебаний Хонма-сенсей мог бы сказать, что нашлась та, кто сумела затмить собой директорскую дочку, давно утомившую учителей своими капризами и высокомерием.