Ульрих вздохнул, потоптался на месте, и, свернувшись калачиком, улёгся рядом с Ахиру в гнезде. Конечно, здесь было далеко не так тепло и уютно, как в комнате Гретхен, но Ульрих точно знал, что его голубоглазой подруге сейчас требуется поддержка. И он готов был остаться и оберегать её до утра. А днём… Наверное, сюда, наконец, явится безответственный юноша, запутавшийся в своих отношениях с девушками, и убедит Ахиру вернуться?

«Остаётся надеяться только на это», — грустно думал Ульрих, прижимаясь тёплым боком к уточке и проваливаясь в дремоту.

====== Глава 24. Бдительный страж ======

Факир несколько раз обошёл вокруг озера, заглядывая едва ли не за каждый стебель камыша, но так и не обнаружил Ахиру. Возле одного из заброшенных лебединых гнёзд он заметил отчётливые и глубокие отпечатки кошачьих лап.

Травяная подстилка внутри опустевшего гнезда была сильно примята. Наверное, оставивший следы кот искал тут кладку яиц или охотился на грызунов, а потом, утолив голод, решил вздремнуть.

Невольно мелькнула мысль об Ульрихе, который день назад тоже отправился на поиски Ахиру, но так и не вернулся. Возможно, это его следы? Бросив ещё один задумчивый взгляд на пустое гнездо, Факир отправился дальше.

Через три часа бесполезных блужданий юноша устал и отчаялся. Ахиру так и не появилась ни на озере, ни поблизости от него. С тяжёлым сердцем Факир отправился обратно в город.

Увлекшись рыбалкой, Ульрих не заметил, как Ахиру вдруг пропала. Кот торопливо вынырнул из сухих камышовых зарослей и увидел, что жёлтая уточка, подпрыгивая на кочках, переваливаясь с боку на бок и помогая себе крыльями, несётся со всех ног в сторону леса.

«Что это с ней?» — удивился Ульрих. В пять прыжков он догнал Ахиру и перегородил ей путь.

Уточка ловко проскользнула меж его лап и продолжила своё упрямое продвижение вперёд.

«Нет, так не годится, — подумал Ульрих. — В лесу наверняка водятся лисы и куницы. А, возможно, волки. Если она будет такой беспечной, точно попадёт к кому-нибудь на обед. Надо проследить, чтобы не углублялась в чащу», — и кот, вздохнув, последовал за Ахиру.

Уточка добралась до ближайших высоких и густых кустов и скрылась за ними. Запрыгнув следом, Ульрих высунул наружу нос, но тут же спрятался обратно. Из импровизированного убежища ему отлично было видно, как по противоположному берегу озера, внимательно оглядывая окрестности, брёл Факир.

«Так вот от кого она убегала, — догадался Ульрих. — Но ведь прятаться — не выход! Как объяснить ей, что она должна выслушать этого парня? Будь она Факиру-сан безразлична, он бы не прибежал её искать! Неужели она не понимает?» — и он скосил глаза на свою маленькую подругу.

Однако Ахиру, похоже, не собиралась вылезать из укрытия. Наоборот, сжавшись в комочек и прислонившись к пушистому боку Ульриха, она старалась стать как можно незаметнее.

И Факир прошёл мимо лесной опушки, даже не взглянув в ту сторону. Однако Ахиру решилась выбраться лишь после того, как солнце склонилось к западу, и над горизонтом появилась первая розовато-золотая полоса.

Ульрих снова последовал за уточкой. Он был голоден, но не решался бросить Ахиру одну, чтобы отправиться в город и найти что-нибудь съедобное. Оставалось одно: ждать завтрашнего дня и надеяться, что уточка не начнёт снова прятаться от своего друга. В том, что Факир опять придёт и на другой день, Ульрих не сомневался.

Рядом с домом Гретхен стояла чёрная коляска с закрытым верхом, запряжённая парой лошадей. Кучер дремал на козлах, склонив голову на грудь и свесив руки с зажатыми вожжами. Факир удивлённо покосился на богатую конную упряжь и постучал в дверь.

— Я не нашёл Ахиру, — прямо с порога признался он Гретхен.

— Как и Бартоломос-сама, — взволнованно отозвалась молодая женщина. — Он только что вернулся от Нины. Она утверждает, будто Генрих не имеет отношения к исчезновению Ахиру. Что же делать? — она со страхом посмотрела на Факира. — Уже одну ночь наша девочка провела неизвестно где! А она совсем маленькая, беспомощная, каждый может обидеть её…

— Простите, но утка, родившаяся на воле, вовсе не беспомощна, — послышался ровный мужской голос из гостиной. — Даже если она некоторое время жила с людьми и привыкла к комфорту. Однако, вернувшись в природные условия, дикая птица всё равно вспомнит старые повадки, легко сумеет найти еду, избежать встречи с хищниками и укрыться от непогоды. Не беспокойтесь.

С этими словами Бартоломос-сан вышел в прихожую и поприветствовал Факира.

— Добрый день, молодой человек. Приятно снова вас видеть. Вы, как и Гретхен-сан, удивительно добры. Я знаю немногих людей, способных так самоотверженно заботиться о животных. Однако стоит ли переживать? Как я понял, крыло вашей уточки исцелилось, и она способна летать. Может, пришла пора отпустить её? Пусть живёт там, где привыкла.

— Возможно, — Факир изо всех сил сдерживал себя, чтобы не выболтать доктору лишнего. — Однако мы с Гретхен-сан всё равно переживаем за Ахиру. И не успокоимся, пока не убедимся, что она невредима.

— Конечно, — согласился академик. — Убедиться важно. Безусловно, вы опасаетесь, что злые люди снова причинят ей вред. Но ведь дикая утка — вольная птица. Она вполне могла устать жить в неволе. И такому её желанию не надо противиться. Скорее всего, она вернулась туда, где обитала прежде.

— Я был за городом у озера, но Ахиру не нашёл, — коротко заметил Факир.

Доктор вздохнул.

— Жаль, что я не смог успокоить вас. Вижу, вы всё равно будете продолжать поиски.

— Да, — кивнул Факир. — Я не прекращу искать.

— Как и я, — решительно добавила Гретхен.

— Что ж… Желаю удачи, но больше, к сожалению, не могу ничем помочь. Мне пора уходить, — доктор Бартоломос повернулся к хозяйке дома и тепло взглянул на неё. — Спасибо за прекрасную одежду, сшитую умелыми руками. Отныне к другому портному я обращаться не стану. Я убедился, что вы лучшая в городе.

Щёки Гретхен вспыхнули румянцем.

— Нет, Бартоломос-сама, это мне нужно вас благодарить! Вы не обиделись за то, что я забыла доставить ваш заказ, кроме того, помогли поговорить с Ниной … Я так благодарна! — Гретхен вежливо поклонилась академику.

Доктор тоже ответил поклоном, потом сделал шаг к дверям. Вдруг остановился на пороге, будто что-то вспомнив. Порылся в кармане сюртука, затем обернулся к Факиру, протягивая ему часы.

— Думаю, мне следовало это сделать ещё в прошлый раз, но, полагаю, и сейчас не поздно.

Поражённый Факир застыл на месте.

— Но… Я должен заплатить, а у меня нет…

— Глупости, — академик втиснул часы в руку Факира. — Вы бескорыстно отдали их, чтобы спасти невинному созданию жизнь. Такой поступок заслуживает гораздо большей награды.

— Всё равно часы ваши! Я не могу их взять.

— Молодой человек, — доктор грустно улыбнулся, — зачем они мне? Я их купил на свою свадьбу, а она не состоится. К чему хранить грустные воспоминания? Для вас это светлая память о родителях, а о чём часы напомнят мне? Об одиночестве и старости?

— Но всё-таки скажите, сколько вы заплатили Карлу-сан? — не мог успокоиться Факир.

— Успокойтесь. Если бы я хотел их продать, то отнёс бы обратно часовщику и попросил назад свои деньги, — веско заметил Бартоломос-сан. — Однако если вас так сильно тяготит чувство долга, считайте, что жизнь длинна, и всегда есть возможность совершить ещё один добрый поступок для кого-то. А поступки намного важнее денег. Прощайте и будьте здоровы.

С этими словами, отечески похлопав Факира по плечу, академик вышел за дверь. Юноша всё ещё неподвижно стоял в прихожей, сжимая в руке часы.

— Он удивительный, правда? — тихо спросила Гретхен.

Факир кивнул. Часы отца снова оказались у него, а он и не мечтал о таком. Можно ли случившееся считать добрым знаком?

— Жаль, Ульрих до сих пор не вернулся, — со вздохом вымолвила Гретхен. — За него я тоже начинаю беспокоиться.