На зимних каникулах успел побывать в Бирюче у отца у всех своих тетушек. Отец жизнью доволен. Сказал, что с Авдотьюшкой ждут третьего ребеночка. Мечтает о сыне, а там как получится. Старшая дочка Таня подросла, стишки рассказывает, младшая, Полюшка, говорить учится. "Как у отца стало все по-семейному радостно и спокойно. Почему же у матери все не так, как хотелось бы", ─ не раз задумывался Ванька и, конечно, переживал.
Да, дядьки Григорий и Левон все работают на строительстве канала "Москва ─ Волга". Когда вернутся домой ─ неизвестно, скорее всего, как закончится сама эта стройка. А может, и на другую их потом перебросят. У Пашки и у всех двоюродных братьев свои заботы. Пашка собирается поступать в Воронежский железнодорожный техникум. Встречался Ванька и с Витькой. Он все такой же длинный и худой, мечтает ─ служить в армии, но боится, что из-за худобы не возьмут.
...Когда Ванька стал приезжать домой из Рубашевки на целую неделю, мать заволновалась, не бросил ли он учебу. Долго выпытывала, как это можно столько дней не ходить в школу. Ванька ей рассказал, но мать все равно не поверила. Сходила тайком к учительнице Татьяне Ивановне и попросила узнать, не обманывает ли ее сын. Та быстро "разобралась" и сообщила, что нисколько не обманывает, вообще, он у нее разумная головушка. Вскоре в этом мать и сама убедилась. После работы со скотиной сын не бегал с ребятами, а готовил домашние задания и читал книжки, которые брал у той же Татьяны Ивановны. Читал запоем. Иногда привозил их с собой из Рубашевки.
Для Ваньки не было большей радости, если у кого-то ему удавалось достать книжку. Любую! Ведь книжек в Бирюче, в Анучинке или в Рубашевке было мало. И если выпрашивал хоть на день или даже на одну ночь, то уже заранее просто дух захватывало от одной лишь мысли, что скоро узнает все то сокровенное таинство, которое пока скрыто от него в этой самой книжке. Читал, напрочь отключаясь от всего, что его окружало, и живя вместе с героями книжки совсем в другом мире...
Мать понемногу оттаивала. Становилась мягче, разговорчивей и ближе к Ваньке, что его это, конечно, радовало. Об одном Ванька сожалел: отчим забрал с собой гармошку. А так бы она ему сейчас пригодилась! Выручали книги и хлопоты со скотиной, а также домашние задания, которых было много. Работы со скотиной, правда, поубавилось, потому что в хозяйстве осталась лишь корова и несколько кур. Овец мать продала какому-то мужику с Николаевки. Ванька страшно переживал и слезно умолял мать оставить овец, до того были ему милы их приветливые мордашки. Но мать продала, так как надо было на что-то жить. А Ваньке они даже во сне снились. Будто приезжает домой из Рубашевки, подходит к дому, а они, все три, его жалобно встречают и просят не продавать их. Да он и не хочет продавать, но тут подъезжает на подводе в форме царского стражника Пашка (его отец был при царе урядником) и, посмеиваясь, чешет Ваньке стихами:
─ У крыльца дрожит овца,
Ждет печального конца...
Ванька оглядывается: а ведь и в самом деле осталась лишь одна овечка, и та, бедная, дрожит. Куда же две подевались? Пашка пытается ее забрать, а Ванька не отдает... Тут и проснулся. Рассказал о сне матери, а то только хмыкнула: мол, дюжа уж ты меня переживательный. Так нельзя...
А жить в Анучинке Ваньке с матерью становилось все трудней. Это потому, что в огороде летом ничего не вырастили, трудодней в колхозе тоже не наработали. Слава богу, помогали тетка Дарья с дедом Алексеем, да еще крепко выручила корова. Приезжая домой, Ванька каждый раз подходил к корове и к небольшому стожку сена. Этот стожок просто на глазах таял. Чем же корову кормить, когда сено кончится, ведь впереди целых ползимы! Сказал матери, а она махнула рукой на соломенную крышу сарая. И Ванька понял, что кормить станут соломой с этой крыши. Но корова-то стельная, не оглянешься, как будет телиться, ее бы сеном, а не соломой кормить. Спросил насчет сена деда Алексея, но у того самого не хватает. Если им отдаст, то свою живность кормить будет нечем. Матюкается, что целое лето сынок с невесткой пробездельничали, а теперь голову ему морочат.
На душе у Ваньки двояко. Он старается, чтобы матери с ним было хорошо. Чай, не слепой, видит, как она радуется каждому его приходу. Сядет рядышком, порасспрашивает об учебе и о жизни в Рубашевке, расскажет, как сама живет. Говорит, что деньки подсчитывает и ждет его появления. Такого раньше с ней не бывало. Как-то, разоткровенничавшись, призналась, что, видно, плохая она для него мать. Ваньку это удивило.
─ Нет-нет, ─ поспешил утешить ее. ─ Ты у меня дюжа хорошая! ─ Мать улыбнулась, обняла его и поцеловала. Да он на пальцах может сосчитать, сколько раз она его за всю жизнь целовала. Такое разве забудешь?
Ванька сам знал и много раз от людей слышал, что мать у него красивая и статная, что в нее деревенские мужики сходу влюбляются. Но бывает она психованной и несдержанной (уж он-то знает). Бывало, что в руке держит, тем и запустит в него. Все это, наверное, оттого, размышлял Ванька, что ей в жизни не слишком повезло. И что сама во многом виновата. Слушалась бы бабушку, отца, его, и все было бы нормально.
А теперь бабушки нет, у отца своя теперь семья, остался у матери один он, Ванька. И он готов помогать ей во всем, ну а если когда она и обидит, то стерпит, ничего страшного. Вдвоем им лучше. И никого им больше не надо. Он этого не допустит, а мать его послушается.
Ваньке передали, что его вызывает директор школы. "С чего бы это?" ─ подумал он, уже собираясь уходить к деду Тихону после окончания уроков. Директор его еще ни разу не вызывал. Дед Тихон одобрительно отзывался о директоре, говорил, что мужик умный и к людям заботливый. В коридоре Ванька встретил математичку. Та спросила: "Ты не к директору?" "К нему, ─ ответил он и побежал дальше. В учительской же кроме директора была еще и преподавательница русского языка.
─ А-а, заходи, Ваня, заходи, ─ кивнул директор и пошел к нему навстречу. Ребят он называл по имени, а не по фамилии. ─ Вот, садись на стульчик. ─ Ванька сел.
Глаза у директора добрые, ласковые, и сам он всегда спокойный, мягкий.
─ Я хотел бы узнать, Ваня, как здоровье у твоей мамы? ─ спросил он, присаживаясь рядом.
─ Хорошее здоровье, ─ ответил Ванька без всякой задней мысли.
─ Вот и отлично, что хорошее, ─ улыбнулся директор. ─ Я так и думал. А теперь надо, чтобы и у тебя с учебой в третьей четверти было все хорошо. Но для этого надо позаниматься дополнительно. По математике, например. Ты не против?
