─ Да, ─ кивнула Дарья. ─ Сама мне призналась. Она и нонча там, в сарае они, чтоб никто не мешал. Можешь поехать и удостовериться. Теперь до вечера не расстанутся. А домой уходит потемну, чтобы люди не увидели. Мне, Тимош, и говорить об этом противно, даже язык не поворачивается. Прости.
─ Тебя-то за что прощать? Сам виноват, сам! ─ застонал Тимофей, сжав ладонями голову. ─ Что же делать, что делать?..
─ Я, Тимош, пожалуй, пойду. Мне торчать тут, сам пойми, никак нельзя. Напоследок опять скажу: крепко дурачит она тебя. О чем только думает. А ты уж решай, как быть. Я бы с такой и дня не прожила.
─ Так ведь сын у нас, Ванька!
─ Это другой вопрос. Думаю, что он ей не дюжа нужен. Ты с ней поначалу разберись. Все, пошла, ты меня не видел.
─ Спасибо, Даш, что глаза открыла.
─ Не за что. ─ У порога добавила: ─ Если поедешь в Анучинку, то лучше ближе к вечеру. Я дома покажусь и уйду на огород. Их на сеновале найдешь. Встречу подгадывают, когда дома никого нет.
─ Разберусь, ─ мрачно сказал Тимофей.
Дарья ушла, а он так и остался стоять истуканом, не зная, что делать. Дурная весть ошарашила, вышибла из головы все светлое. Сел на лавку, задумался. Мысли крутились одни и те же. Думал, что вечером посидят вместе и все перевернулось. Какое сидение, какие именины! Хоть волком вой... Идти на работу не хотелось. Надо же, жена внаглую рога наставляет! И это после всех обещаний. Барыня! Ищет развлечений. Хоть бы людей побоялась!..
Пока думал да переживал, в сенях послышались негромкие голоса. Уж не они ли с Ванюшкой? Ему хотелось думать, что Дарья ошиблась. Да-да, дожил, уже и Дарье не доверяет. Ей-то зачем врать? Голова кругом...
В избу вошли Ермильевна с Ванюшкой. Увидев отца, мальчишка с конфетой за щекой бросился к нему на руки. Ермильевна озабоченно сказала:
─ А я думаю, кто бы это мог быть ─ ты или Лександра? Если ты, то по времени уже должен опять уйти. Значит, Лександра, она куда-то еще с утра умотала. А мы с Ванюшкой за покупками в магазин ходили, материальчика на рубашонку ему взяла и заодно конфеток...
Пока Ермильевна говорила да показывала кусок купленного ситца на рубашку, Ванюшка разжал ладонь с конфетками, как бы угощая отца. Обняв, спросил:
─ Ты насовсем пришел, батяка? ─ Уж так хотелось пацану, чтобы отец дома остался.
─ Да нет, сынок, еще нет. У бати на работе еще дела. Понимаешь? ─ Сказал, а сам подумал: что же дальше-то ждет мальчишку? Горе горькое, судьба непредсказуемая...
Вздохнул. Вспомнил про книжку, что загодя купил сыну ко дню рождения. Решил отдать сейчас же: неизвестно еще как вечер сложится. Достав из сундука книжку вместе с Ермильевной вручил ее сыну, наказав, чтоб больше читал и ума из книг набирался. Подарок Ванюшке понравился. Взяв книжку, он впился в нее глазенками, сел на стул и стал листать.
Тимофей сказал Ермильевне, что уже перекусил и спешит. Та, словно почувствовав надвигающуюся беду, с тревогой спросила:
─ Никак чёй-то стряслось? На тебя лица нет?
─ Показалось, ─ ответил он, обняв Ермильевну. Тимофей уже решил, что сейчас зайдет к брату Якову и возьмет у него лошадь. Покажется в Совете и скажет, что едет в поле. А сам тем временем махнет в Анучинку. Сделает как советовала Дарья ─ в Анучинку приедет ближе к вечеру, чтобы застать жену с любовником врасплох.
...Дальше все происходило словно в каком-то диком кошмаре. Ехал в Анучинку, вспоминая разговоры с сестрой Марией. Та больше всех настаивала, чтобы брат не женился на избалованной вертихвостке. Все, с кем встречался, говорили, что он какой-то не такой. Молчал. Не будешь же каждому объяснять про семейные передряги. Ни брату, ни сестре тоже не стал ничего говорить. Зачем? Надо самому вначале во всем разобраться. Черт побери! Как же хорошо день с утра складывался и чем теперь закончится?..
Подъехав к дому, Тимофей привязал уздечку лошади к крыльцу, а сам вошел через деревянную калитку во двор. Заметил, что сенная дверь на замке. Подойдя к плетню, откуда просматривался огород, увидел Дарью, работавшую в самом конце огорода. Значит дома никого нет, ─ подумал. Дарья будто бы ничего не знает, а любовная парочка вон в том сарае, который используется под сено. Дверь в сарай полуоткрыта. Сердце у Тимофея стучит так, словно ему в груди тесно стало. Появилась какая-то оторопь, нерешительность и даже боязнь, будто он собрался сделать что-то гадкое, подлое. Но эти сомнения были лишь какое-то мгновение. Отбросив раздумья, Тимофей подошел к двери сарая и несколько раз громко постучал. Через какое-то время услышал молодой мужской голос:
─ Кто это?
Тимофей не ответил, а постучал еще сильнее. Его разбирала злость: какой-то сопляк-юнец с его женой на сене тешится, а он еще должен с ним объясняться! Услышал, как зашуршало сено, потом о чем-то переговаривались тихие голоса, и в двери показался тот, к кому приезжала жена. Это был рослый парень с черными кудрявыми волосами и смазливым лицом. Увидев Тимофея, он обомлел ─ покраснел и начал что-то невнятно вякать. Слушать его Тимофей не пожелал, а в приказном порядке потребовал, чтобы из сарая вышла жена. Видно, что парень крепко перетрусил. Оглянулся и дрожащим голосом пролепетал:
─ Это к тебе... Выйди... ─ А сам начал выкручиваться: да вот, они тут случайно встретились. Она так захотела, а сам он ни при чем...
В проеме двери показалась жена: кофточка полурастегнута, в волосах и на юбке стебельки от сухого сена. Увидев мужа и отвернув лицо в сторону и глупо брякнула:
─ Ты как тут оказался?
"Вот и свершилось... ─ мрачно подумал Тимофей, глядя на жену-гулену. ─ Надо же, сама нашкодила, а еще спрашивает ─ почему я тут?.."
Злоба на нее малость поутихла. Теперь-то к чему кричать, бушевать, разве этим поможешь? Значит, так судьба распорядилась. Когда-то был очарован ее женственностью, внешней красотой, а в душу-то и не заглянул. Теперь расплачивается. Криво усмехнулся:
