Мне не стоит рушить их идиллию. Мне не стоит строить иллюзий, которые просто топят реальность. А реальность как раз в том, что такой как он не обратил бы на меня внимания… Он — состоятельный, уверенный в себе и невероятно красивый мужчина, а я… Просто я.

Эта мысль заставляет меня круто развернуться и без заминки двинуться вперёд. Где-то в моем воображении он сейчас меня догонит и остановит. Не даст уйти… Но это только воображение. Которое я быстро подавляю и ещё быстрее мчусь по заснеженной площади, пробираясь сквозь толпу людей. Несколько раз всхлипываю и ускоряю шаг, с рекордной скоростью покидая площадь. Гул людей становится меньше, а мои шаги торопливей, и только сейчас я чувствую, как щеки пощипывает мороз. Стираю ладонью влажные дорожки с лица и, сделав глубокий вдох, продолжаю идти в быстром темпе, пока шум позади меня окончательно не стихает.

Только спустя несколько минут позволяю себе замедлиться и делаю ещё несколько успокаивающих вдохов, прокручивая в уме недавние события. Вернее… Пытаясь их вытолкнуть. Нельзя мне о нем думать. Мы — как разные планеты, которые вряд ли когда-нибудь снова столкнутся. Хотя, я успела загадать желание у ёлки. И неважно, что оно совсем нереальное…

…Я охаю и вдруг падаю спиной вниз, приземляясь на твердую поверхность, но почему-то не чувствую удара.

— Ангелина? — слышу над собой знакомый голос и вскидываю голову, встречая его черные глаза. Он хмурится, словно не ожидал меня здесь увидеть, и оглядывает с ног до головы, а я вдруг соображаю, что все ещё лежу на… Полу? Судорожно осматриваюсь и понимаю, что это не главная площадь. Это чужая комната. Как я здесь оказалась? И где Летта? Это же она меня сбила с ног.

— Я… эм… — нелепо умолкаю и делаю попытку подняться, когда вдруг теплые руки сжимают мои ладошки и тянут вверх. Я ойкаю и врезаюсь в его грудь, сразу же ощущая крепкий захват. Хватаюсь за его плечи и поднимаю голову, но в следующий миг происходит то, что я ожидала меньше всего… Он рывком пододвигает меня ближе и запечатывает мой рот страстным поцелуем. Жар удушливой волной охватывает мое тело, собираясь внизу живота. Пульс ускоряется и бешено стучит в ушах, а сердце, кажется, бьётся у самого горла. Ни вырваться, ни убежать, руки Дэмиана крепко сжимают меня, заключая в желанную ловушку.

— Что… Что вы делаете? — шепчу сквозь поцелуй, желая добавить, что мы едва знакомы. И я не целуюсь с незнакомцами… Но сказать ничего не успеваю, он глухо рычит и обхватывает мои бедра, усаживая на стол. Мое платье непристойно задирается, а его руки скользят под ткань по бёдрам и широко разводят мои ноги в стороны. Я хватаюсь за его шею, в сознании уплывает последняя здравая мысль: почему я без верхней одежды?..

Жёсткие губы снова врезаются в меня, вызывая по телу то жар, то холод. Я преривысто вздыхаю и, не выдержав, стону — бессовестно и пошло, больше не думая ни о чем. Голова кружится, а тело слабеет, не желая сопротивляться.

— Дэмиан… — я жадно отвечаю на поцелуй и обхватываю ногами его талию, ощущая, как крепкие руки бесстыдно скользят по моему телу. Дэмиан сильно сжимает мою грудь и я всхлипываю, чувствуя невыносимую тяжесть внизу живота.

— Ангелина, — шепчет он, кусая мои губы, подбородок, шею, и наконец прикусывает ухо, горячо выдыхая: — Ты хочешь меня?

— Да! О, Боже, Дэмиан, да! — я двигаю бедрами и стону, больше всего желая сейчас ощутить его в себе.

Но он вдруг отстраняется и смотрит своим чарующим глубоким взглядом. Его брови хмурятся и руки отпускают меня так резко, что я покачиваюсь.

— Почему ты плачешь, Ангелина?

— Что? — не понимаю я и непослушной рукой провожу по лицу, убирая холодные капли воды на своих щеках. Черт возьми, я действительно плачу? Почему?

Кап, кап, кап. Ещё три ледяные капли падают на мой лоб, веко и подбородок. Снова вытираю лицо и крепко зажмуриваюсь, чувствуя странное головокружение. Поворачиваюсь в сторону, и мой мозг резко очухивается, когда прямо на мой нос приземляется большой кусок морозной влаги и скользит вниз на шею.

— Аааа! — визжу я и вскакиваю, широко открыв глаза, которые тут же натыкаются на смеющегося Джереми.

— Доброе утро, принцесса!

Мне требуется всего мгновение, чтобы понять, что это был сон, а мой брат стоит надо мной, одетый в тяжёлое пальто, сапоги и вязаную шапку. Он ухмыляется мне, как придурок, в руке у него виднеется оставшаяся часть снежка, уже через секунду летящая мне в лицо.

Ледяная слякоть стекает по моей коже и плюхается на пол.

— Джереми! Я убью тебя! — кричу и со всех ног бросаюсь за ним.

— Сначала попробуй догнать! — он пускается наутёк из моей комнаты по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки своим длинноногим шагом.

Смеясь, он вылетает через входную дверь на улицу, а я на ходу обуваюсь и накидываю на плечи зимнее пальто, чтобы ринуться вслед за ним. Джереми добегает до сугроба, поскальзывается и падает лицом вперёд. Воспользовавшись этой возможностью, я зачерпываю по пути горсть снега и прыгаю на его спину, смачно растирая снежную влагу по задней части его шеи.

— Ай! Это нечестно! — возмущается он, а я засовываю кусок снежка ему за воротник.

— А честно, по-твоему, бросаться в меня снегом в моей постели?

Довольная местью, я слезаю с него и плюхаюсь рядом на спину. Джер приподнимается, чтобы выбросить из-под своей одежды снег и отряхнуть рукава.

— Ой. Только не говори, что я испортил твой эротический сон.

Он смотрит на меня с весёлым прищуром и через секунду ложится рядом на спину, уставившись, как и я, на открытое небо, которое затягивается новыми снежными тучами. Мои щеки вспыхивают совершенно неожиданно, когда я вспоминаю недавний сон. Внизу живота всё ещё тянет, но я стараюсь прогнать наваждение и волнующие мысли о том, что я вполне могла говорить во сне… В горле пересыхает, и я откашливаюсь, пытаясь скрыть эти мысли. Белоснежный пейзаж вокруг напоминает настоящую зимнюю сказку.

— С чего ты взял, что мне снился эротический сон? — поворачиваю к нему голову, хмурясь, а он ухмыляется как чеширский кот. — И вообще, я все ещё злюсь на тебя за испорченное Рождество.

— Нет, не злишься.

Широко улыбаясь, он встаёт на ноги и протягивает мне руку, чтобы помочь подняться. Недоверчиво прищурившись, я все же принимаю раскрытую ладонь, и он тянет меня вверх, помогая мне стряхнуть с одежды снег. Затем поворачивается и шагает обратно в дом. Убрав снег с ног, я иду за ним.

— Да, злюсь, — бурчу ему в спину, заходя следом в дверь нашего дома.

— Ладно, ты меня подловила, — он снимает свою мокрую шапку и куртку, бросая их на батарею. Избавляется от тяжёлых сапогов и в процессе говорит: — Но ты слишком угрюмая в последнее время. Думаю, тебе нужно найти парня, и эта проблема решится. Или… — его руки замирают на усеянных снежными пятнами джинсах, которые он собирается снять следом за сапогами, и глаза изумленно округляются. — О, черт. Только не говори, что тебе нравятся девушки.

Я закатываю глаза.

— Джер, ты идиот.

Он пожимает плечами и тянет джинсы вниз, по ногам.

— Может, и да, зато очень горячий идиот, — он беспардонно бросает джинсы на батарею и тянет свитер вверх через голову. — Помнишь тот случай, когда две цыпочки подрались из-за меня? — он довольно улыбается и швыряет свитер к остальной одежде, оставшись в одних трусах. — Но какое потом было примирение… Ха! Думаю, мне стоит чаще практиковать секс втроём. В каком-то отношении он даже приятней, чем обычный.

Я выразительно смотрю на него.

— Во-первых, фу. О чем вообще этот разговор? Ты все ещё мой брат, и я даже не собираюсь обсуждать с тобой это.

— Как угодно, — равнодушно произносит он и, к моему удивлению, только подмигивает мне, поворачивается в сторону лестницы и прытко преодолевает ступеньки, скрываясь на втором этаже. Я некоторое время стою на месте, смотря вслед, затем вздыхаю и, разувшись, иду за ним. Сворачиваю в свою комнату и только сейчас скидываю верхнюю одежду, плюхаясь обратно в кровать. Спустя несколько минут глаза закрываются и я чувствую приятное расслабление перед тем, как сознание постепенно уплывает, охотно погружаясь в дремоту. Тем более, сегодня выходной, а значит, можно валяться в кровати сколько хочешь.