— Ты жить хочешь?
Главарю бравых, но и правда туповатых ротанцев, ждать явно надоело. Парни обнажили тесаки и пошли на нас, беря в кольцо.
— Давай. Говори и погромче! — пихнул балбеску локтем.
— Кхем! — прочистила горло несостоявшаяся невеста принца и громко заговорила, обращаясь к главарю. — Уважаемый господин, с прискорбием вынуждена предположить… — с каждым словом кольцо сжималось все плотнее и рука моя инстинктивно поползла к рукояти меча за плечом. А толку? В такой свалке меня просто задавят числом.
— Живее!
— Что ваша мать неразборчива в выборе мужчин и еще и берет с них деньги.
Главарь на слове «мать» остановился. Замерли и остальные. Но вот переварить услышанное у ротанцев умишка не хватало. Вот-вот решат, что ничего оскорбительного в словах нет и зарежут нас на месте.
— Ты хоть раз сделаешь как я велю?! — прошипел я не хуже змеи.
Бледные скулы каноанки порозовели.
— Твоя мать шлюха! — зажмурившись выкрикнула она и на лице ее отразилось непередаваемое отвращение. Примерно как если бы ее заставили лечь спать не на шелке, а на презренной домотканой материи. В цветочек. Какая пошлость!
Ротанцы стали убирать тесаки и доставать веревку.
— А вот теперь я с радостью воспользуюсь вашим щедрым предложением ретироваться, господа! — я улыбнулся во все тридцать два и тихонечко, бочком вышел из окружения.
— Что ты делаешь? — возмутилась Синлина. — Ты бросаешь меня?
— О, да! Еще как. Видишь ли, поскольку ты оскорбила их мать, казнить тебя сразу нельзя.
— Нельзя, — басом подтвердил главарь. Трое мужиков схватили Синлину и стали вязать ей руки.
— Что вы себе позволяете?! Олав, убей их немедленно!
— Так что пока ты четырнадцать… Четырнадцать же, да?
— Две седмицы.
— Пока ты «две седмицы» постишься перед ритуальной казнью, я погуляю тут неподалеку.
— Да как вы сметете?! Вы знаете кто я?! — возмущалась принцесса. Но ее все равно взвалили на плечо и потащили в сторону лесистого холма, над которым вился дымок, выдающий селение.
— В этом-то вся беда, принцесса. Это Валанта и всем плевать кто ты там в своей империи, — пробормотал я себе под нос.
Виз белой молнией скользнул в траве и забрался на плечо, посмотрел вслед процессии. Недовольный и радостный писк я бы перевел как «скатертью дорога».
— Хочешь ее бросить?
Зверек утвердительно покивал.
Мда, бросить принцессу было заманчиво. Избалованная магесса вот-вот должна была довести меня своими выходками до чесотки. Вот кто ее за язык тянул разговаривать с ротанцами в таверне?
— Мда, как было бы славно…
Выждав пару минут я обреченно поплелся следом за похитителями.
* * *
*Санлина*
Меня тащили на плече! Меня! На плече! Еще и руки связали.
— Как только мой отец узнает об этом, вам всем конец! Вас сожгут, всех дотла! И деревню вашу и страну вашу и всех вас, тупиц неотесанных! — бесновалась я по первости.
Потом запал мой выдохся и я продолжала болтаться на спине детины скучая и откровенно страдая, от прилившей к голове крови.
Слава Небесам, почти сразу я увидела, что Олав тащится следом за ратанцами. Да неужели! Вот подлец! Негодяй! Позволил меня схватить и связать! Охранничек! Защитничек! Тьфу!
Так, Санлина, а ну прекрати плеваться. Принцессы не плюются, как неоднократно говорила тебе мэтресса-наставница.
«Да! — возразил какой-то новый ехидный голос в моей голове. — А еще принцесс не таскают на плече тупые варвары и не собираются казнить!»
Меня! Казнить! Да как у них только ума хватило! Хотя этот вопрос можно считать закрытым. Ума у этих идиотов было немного. От перспективы казни, мэр, который всего-то собирался отрезать мне ухо, уже выглядел мягким и пушистым.
И что это за ужасная страна, где каждый норовит причинить мне вред? Вот дома меня все любили! Все! Ну может иногда мои дамы и смотрели с неодобрением или обижались на мои капризы, ну так и что? На то они и придворные дамы, чтобы угождать принцессам, так ведь? А с сестрами я не была близка, потому что у них на уме одна политика и математика. Скука смертная! Меня они считали недалекой дурочкой, помешанной на всеобщем восхищении и тряпках, а я их дурнушками и серыми чулками, которым раз уж Небеса не дали красоты только и остается что быть умными.
В общем, меня все любили. Как меня можно было не любить… Да?
Сомнения на этот счет стали одолевать меня только тут в Валанте. Далеко-далеко от дома и в полном одиночестве. А как не упасть духом, когда болтаешься на плече какого-то мерзкого варвара, который собирается тебя казнить за то, что ты сказала ему правду — что он мерзкий тупой варвар? Правда — очень опасная штука.
Но если подумать, то где все?! Где все мои маги, родственники, и наконец, мой благоверный жених, великий Воздушный маг? Вот где они все, а? Я тут уже вторые сутки в смертельной опасности и единственный, кто хоть пальцем пошевелил был дед Шах и вот этот вот…
Подняла голову и посмотрела на Олава. Тот беззаботно жевал соломинку и болтал с ратанцами. Тьфу ты! Предатель! Изменник! Трус!
Тем временем холмы сменились лесом, а потом и дорогой. Через час мы добрались до места.
Меня несли по главной улице поселка и орали во всю глотку.
— Хулитель народа! У нас хулитель народа!
Жители были на седьмом небе от моего прибытия. Вот бы меня дома так приветствовали. Они были искренне счастливы и прямо-таки выбегали навстречу и кидали в моих пленителей цветами. Кстати, деревня этих идиотов оказалась… милой. Вслух я конечно бы ни за что в этом не призналась, но деревянные домики, ухоженные улочки и любовно рассаженные везде цветы придавали этому месту уюта.
Меня сгрузили с плеча на главной площади и привязали к столбу. Тут уж я не выдержала и начала лягаться. Меня! К столбу?! К позорному столбу?!
Но в боевых искусствах я была не сильна, так что потешив себя парой пинков, я все равно осталась привязана к столбу, с поднятыми вверх руками. Двое детин с тесаками остались неподалеку, а на площадь стали забегать взволнованные ребятишки, чтобы посмотреть правда ли привезли будущую жертву и быстро убегать обратно. Видимо, чтобы позвать остальное семейство поглазеть.
Сдув с лица темную прядку я яростно уставилась на вальяжно подошедшего Олава.
Он ел яблоко. И откуда только взял?!
— Как ты посмел допустить такое? — накинулась я на него. — Ты должен был убить их всех!
— И откуда в тебе столько кровожадности, принцесса? Убить всех! Голову с плеч! Да делать мне больше нечего как из-за тупой девчонки убивать людей.
Я задохнулась от ярости.
— Тупой девчонки?
— Ага, — и он с хрустом откусил от яблока. — А кто в своем уме обзывает ратанцев? Это какой неотесанной тупицей надо быть, чтобы не соображать такое?
— Да кто они такие, чтобы я думала об их чувствах?! — вспылила я и притопнула ногой.
Олав молча жевал, глядя на меня с осуждением и даже…презрением что ли. Злость моя куда-то испарилась и я притихла. Даже глаза опустила. И вовсе не от стыда! Просто… просто нужно было посмотреть на свои ботинки. Фу, уродство.
— И что будет дальше? — спросила смурно.
— Праздник. Для них жертвоприношение богам — это большая удача. Так-то они людей не убивают, но хулителей народа — это дело святое. В Валанте дураков хулить ратанцев давно уж нет, а тут ты. Какая удача. — Он отдал огрызок яблока Визу, сидящему на плече, и тот, схватив его двумя лапками, стал быстро есть.
— Чудесно.
— В общем, дорогая, слушай меня очень и очень внимательно. — Олав наклонился к моему лицу и стал быстро шептать. — Тебя сейчас будут мыть и всячески услаждать. Такие уж у них порядки. А потом тебя спросят: кто будет приближать твою душу к Богу последнюю седмицу. И ты выберешь меня, ясно?
— Приближать мою душу к Богу? — я изогнула бровь. — Это каким это образом?
— Выберешь меня. — повторил маг. — Или прощайся с жизнью. — и пошел себе прочь насвистывая.
