Впервые в жизни Серкан терялся и не знал, как ему поступить. Вернуться к бывшей казалось максимально нелогичным — он помнил, что она сама от него ушла, помнил, как был зол, но сейчас желание возобновить отношения никак не отзывалось внутри — совершенно ничем, как будто его это совершенно не волновало. Эда же… рассказы друзей его пугали. Он не верил — не мог поверить, что он мог быть таким, что герой этих рассказов — он сам.

И все же… Ему совершенно не у кого было просить совета — Энгин был предвзят, психотерапевт наоборот непредвзят до невозможности, мама не настаивала, но мягко намекала о своем предпочтении. А значит, положиться он мог только на себя, и он боялся ошибиться.

Но все же пошел на поводу у всех — связавшись с Лейлой, попросил устроить видео-звонок с его новым партнером.

Ну, что же, посмотрим, какая ты — Эда Йылдыз.

***

Девушка часа, естественно, не знала, по какой причине Серкан так хотел ее видеть, что заранее, за две недели, запросил звонок через их секретарей, уведомив о своем желании через электронную почту. Наверняка именно поэтому с экрана на Болата смотрела подчеркнуто вежливая и до кончиков ногтей профессиональная госпожа Йылдыз — светло-изумрудный деловой костюм, белая блузка, собранные с висков волосы в небольшой узелок на макушке, чтобы не мешались… Рядом на столе — блокнот, ручка и чашка, видимо, с кофе, где-то на фоне видны фрагменты кого-то из ее команды (наверное, помощница).

Эда Йылдыз пришла на переговоры и не собиралась уходить с этого боя на щите.

Уважение к девушке сразу повысилось на несколько пунктов, и, хотя, он не собирался сейчас говорить с ней о каких-то деловых вещах вроде продажи акций или планах холдинга на следующий квартал, знаток своего дела в его голове одобрительно кивнул.

— Рад вас видеть, госпожа Йылдыз. Спасибо, что согласились на встречу.

Эда хмыкнула, раскрывая блокнот на первой странице:

— Вряд ли у меня была возможность отказаться, господин Болат, — ответила она слегка насмешливо, не осмеливаясь поднять глаза от бумаги и будто бы притворяясь, что рассматривает в своих записях что-то важное.

— Пожалуй вы правы, — поддержал ее настрой Серкан, — мой разговор с вами действительно важен. И я был бы рад, если бы он прошел без лишних ушей.

Девушка наконец-то оторвалась от блокнота, вопросительно подняв брови на собеседника. Серкан ответил тем же жестом, явно намекая на присутствующих на фоне других лиц.

— Я бы не хотела остаться одна, — очень осторожно начала девушка. — Мне может понадобиться команда поддержки на случай… ну…

— Да, я в курсе о вашей реакции на стресс, — мягко продолжил мужчина и, заметив ее удивленный взгляд, поспешил объясниться. — Моя мама… эм, госпожа Айдан — знаете, вам стоит нанять ее в адвокаты, уж больно яростно она защищает вашу кандидатуру.

Эда посмеялась в ответ на шутку.

— Тогда вы тем более понимаете, почему я боюсь оставаться одна, — она улыбнулась. — А что до мам… госпожи Айдан — я подумаю над вашим предложением. Посмотрим, как дела повернутся…

В паузе засквозило некой недосказанностью, намеком, ни к чему не обязывающим, но при это слегка приглашающим. И Серкан добровольно заглотил эту наживку.

— Кстати, о делах я и хотел поговорить, потому и просил некой… приватности для разговора, — он слегка смутился собственному подбору слова, но не дрогнул и мускулом на лице. — Я возвращаюсь в Стамбул на следующей неделе.

Пауза.

— Один.

Снова пауза.

— Я хотел бы, чтобы вы встретили меня в аэропорту.

Еще одна пауза. Эда Йылдыз еле слышно пролепетала: «Я буду ждать». И отключила звонок.

Серкан нахмурился. Он не привык, чтобы последнее слово оставалось за кем-либо кроме. И несмотря на то, что он вроде сказал все, что хотел…

Постойте-ка. А что конкретно он сказал?

Это все какой-то внутренний порыв, не иначе. Не мог он вот так просто попросить о какой-то абсолютно нелогичной вещи! А ведь яхотелбычтобывыменявстретили пока что в его системе ценностей носило именно такой ярлык — абсолютно нелогичная %$@^&! (даже в голове Серкан старался не материться, хотя так хотелось) Написав девушке на почту, что он погорячился и вообще хотел просто попросить ее о встрече в офисе через несколько дней после его возвращения на Родину, он выдохнул. Все исправлено, волноваться больше не о чем.

Дни перед перелетом остались в его сознании каким-то размытым росчерком с яркими пятнами значимых событий. Вот он попрощался с Селин — искренне поблагодарил подругу за все, что она для него сделала, и взял ее контакты, пообещав изредка поддерживать связь. Вот он посетил последнее занятие с психологом — немного скомканное, как будто Серкану не терпелось отвязаться от любителя поковыряться у него в мозгах, а самому врачу не очень хотелось тратить время на человека, который не признавал наличие проблемы. Тем не менее, мужчины распрощались довольно тепло, обменявшись номерами телефонов и пообещав, что пациент непременно свяжется с доктором, если почувствует, что перестает справляться самостоятельно.

Вообще вся эта процедура постоянных прощаний с медперсоналом напоминала ему о давнем детстве, когда он покидал стены лондонского пансионата. Там у детей тоже была традиция как в детских лагерях отдыха устраивать какие-то неформальные праздники в честь тех, кто возвращался домой. Тогда все тоже обещали обязательно держать связь с «друзьями», прекрасно понимая, что это всего лишь ритуал. Хорошо хоть здесь медсестры не питали никаких надежд о весточке со стороны Болата.

Уже в самолете Серкан долго смотрел на экран смартфона, где отображался набор цифр и имя контакта. Почему-то рука не поднималась удалить номер психолога, и мужчина решил разобраться с этим позже. Когда прилетит домой. Когда снова ступит на родную турецкую землю.

Ожидаемо, в аэропорту его никто не ждал. Почему-то в сердце проснулась обида. Да, он сам сказал, что это ошибка, что встречать его не нужно. Да, он получил подтверждение от госпожи Йылдыз, и все же разве она не вся такая из себя импульсивная и неожиданная, что жизнь положила, чтобы его удивить?!

— С возвращением, Серкан!

Сюрприз ждал его дома, на территории особняка Болатов собрались многие сотрудники его компании, родные и близкие, которые не смогли сдержаться вдалеке от повода отпраздновать и организовали вечеринку в честь его возвращения. Стоило мужчине только выйти из машины, как его со всех сторон окружили немногими объятиями, пожеланиями скорейшего выздоровления, шарами и цветами. Немного расступившись, они дали возможность госпоже Айдан прижать своего сына к груди. Женщина так жалобно всхлипывала, прижимаясь к его телу, что у Серкана рука не поднялась оттолкнуть мать.

А Эда с Сириусом стояла в сторонке, оперевшись на бортик перил у декоративного пруда, улыбаясь и ожидая, когда ее заметят.

В первую очередь, Серкана удивило спокойствие его пса рядом с совершенно чужой женщиной. Возможно, в этом даже сквозила какая-то ревность — и пока он не совсем понимал, к девушке или к его любимцу. Затем он обратил внимание на саму девушку. На небрежность в ее прическе. На сверкающий — и знакомый — кулон в ложбинке груди. На платье — бледно желтое с плотным корсетом на тонких бретелях и короткой юбкой с рюшами, словно кружева махрового ириса.