— Ко мне в кабинет. Живо.

Благо он был недалеко от аудитории.

Захлопнув за Эдой дверь, он отбросил одежду и портфель на какой-то стул и, приподняв девушку за бедра, донес ее до стола у окна, вжав в деревянную поверхность.

— Это. Что. Было? — прорычал Серкан, выплевывая слова как мерзкую гусеницу.

— Что было что? — прошептала Эда, задыхаясь от ощущения такого знакомого и любимого тела. — Что-то не так, господин учитель?

Мужчина осмотрел ее лицо, ища намеки того, что слова в аудитории были правдой, и у них с Эфе действительно что-то есть, но в итоге его накрыло осознанием.

— Ты специально меня доводила… — сказал он, то ли не до конца веря в ситуацию, то ли в принципе удивляясь подобному поведению. — И поэтому ты выглядишь как моя ожившая сексуальная фантазия…

Девушка, явно довольная своим положением, подмигнула, послав еще один приступ дрожи Серкану куда-то между ног.

— И чего же вы медлите? — вновь шепотом произнесла она, и он больше не терпит.

Он ловит ее губы в таком нуждающемся поцелуе, что сердца обоих сжимаются от нежности и осознания — вот, любимый человек, рядом и весь твой. Его руки оглаживают ее бедра так ласково и аккуратно… пока не натыкаются на кружевной край телесных чулок. Серкан распахивает глаза.

— Ты?..

— Я что?..

Он оглаживает полоску кожи над ажурной тканью, заставляя Эду задрожать от ощущений, и поднимается руками выше, к белью, снова целуя — влажно и горячо. Девушка задыхается от жара между ними, зарываясь пальцами в его волосы, от чего он стонет. Теперь уже нет места нежности, о, нет. Он — бензин, она — маленькая спичка, и хватает всего лишь неосторожного слова, движения, взгляда, чтобы пожар, сносящий все вокруг, загорелся.

— Поторопитесь, господин учитель, — хрипло говорит она, глядя в потемневшие от желания глаза, — меня правда очень хотят на работе.

Серкан рычит.

— Невозможная, — выдыхает он, слегка отодвигая ткань трусиков и медленно вводя два пальца. Эда выгибается — блять, да, она готова, уже как весь этот месяц лекций готова. Он ловит ее стон губами и шепчет что-то непристойное о том, как тяжело ему было вести лекцию, зная, что она — вот такая. Свободной рукой он тянет ее за ошейник, заставляя немного запрокинуть голову, и целует шею где-то чуть выше кадыка, от чего Эда просто растекается.

Он отстраняется, вытаскивая пальцы, от чего Эда немного хнычет, но потом понимает, что двумя руками снять штаны все же проще. Она жмурится, пока он раскатывает на члене презерватив, невольно раскрываясь, когда чувствует его горячие руки у себя на бедрах. Он задирает юбку, сдвигает белье и входит так медленно — как же, черт возьми, медленно — что их стон сливается в один хор нестройных голосов.

Мужчина отстраняется на секунду, выходя буквально на дюйм, чтобы вбиться обратно, судорожно выдыхая. Новый толчок, и Эда уже даже терпеть не хочет. Следующий — сильнее предыдущих, почти больной, но такой необходимый, нужный, важный. Серкан вколачивается размеренно, жестко, откидывая женское тело на столешницу, предварительно скинув оттуда все лишнее. Еще толчок — и девушка понимает, что очень близка к грани.

— Сильнее, — хрипит она, вырывая стон из груди Серкана, и он не смеет ослушаться приказа своей феи, ускоряясь. Давление между ними невыносимо, хлопки кожи о кожу действуют на обоих любовников непозволительно возбуждающе, и Эда сдается, выдыхая имя Серкана с каким-то полудиким всхлипом. Она думает, что лучше и хуже быть уже точно не может, но стон, с которым кончает Серкан — то ли просьба, то ли крик, то ли очередное грязное словечко — доводит ее чуть ли не до второго оргазма.

Пока мужчина приходит в себя, Эда довольно резво спрыгивает со стола, поправив юбку. У нее глаза блестят, щеки пылают, а на губах стерта помада и горят поцелуи. Она берет свои вещи и оборачивается в сторону Серкана, который такой невозможно сексуальный с растрепанными волосами, что ей даже практически стыдно от того, что она сделает следом. Нужно. Нужно довести все до конца.

— Надеюсь, — холодно говорит она, глядя прямо в растерянные глаза, — больше у меня не будет проблем с оценками, господин учитель. Иначе я найду способ перестать посещать ваши занятия.

Крутанувшись на каблуках, она выходит из кабинета, яростно вышагивая по коридору университета. И лишь завернув за угол, она позволяет себе прижать руку к сердцу и громко, жалобно, как брошенный под дождем котенок, всхлипнуть, скатившись по стене.

Комментарий к Ф – Фетиш (NC-17)

Так, ребят, немножко важных моментов.

1. Да, это почти нц. Ну, наверное, все же более или менее нц, но мне все равно кажется, что эрка, хотя я решила перестраховаться. Если кто-то ожидал больше перца, прошу прощения. А, ну и куда Ари идет без стекла? Правильно, никуда.

2. 18 серию я пока не смотрела, поэтому взаимодействие ЭдСер в рамках университета не видела. Поэтому пока считаем эту тему аушкой. Или хэдканоном - мне нравится Серкан в роли господина учителя ._.

3. Может быть это вырастет в полноценную ау, потому что смотрите выше. Ну правда, он горяч как три чайника, ничего не могу с собой поделать.

4. Мой личный хэдканон - Серкан носит в кошельке презерватив всегда. Потому что чертов контролфрик. И потому что никогда не знаешь, где тебя зажмет с Эдой. И еще хэдканон - Серкан матерится во время секса. У меня все.

5. МНЕ СТЫДНО ВЫКЛАДЫВАТЬ ЭТОТ КРИНЖОВЫЙ ТЕКСТ. Очень. И еще парочку с этой недели. Поэтому меня на фикбуке до понедельника нет. Ладно, на самом деле не столько по этой причине, сколько потому что у(ч)еба, но и по этой тоже. Поэтому на все комментарии и вопросы отвечу либо в субботу (когда выйдет Ц, которая и близко не так горяча, а скорее больная как маленький стеклозаводик), либо уже в понедельник.

И Я ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ. Потому что мне кажется, что здесь, а еще в Х я конкретно не справилась с заявленным рейтингом, но будь что будет уже. Сунулась, поковырялась, больше не стану.

И простите, что пришлось еще и комментарий такой большой читать :D

========== Х – Хальвет (NC-17) ==========

Описание: Сам бог велел на букву Х писать рейтинговую сцену. Порно (почти) без сюжета, наслаждайтесь.

Саундтрек: Black Atlass, Jessie Reyez — Sacrifice.

***

Работа в разных компаниях обычно хороша тем, что партнеров есть время соскучиться друг по другу. А еще иногда кто-то из них может вернуться пораньше и приготовить любимому человеку небольшие сюрпризы — вкусный ужин, милый подарок, романтическая обстановка…

— Добрый вечер, мой очень харизматичный муж, — мурлыкнула Эда, приветствуя супруга, только что зашедшего в комнату. — Как прошел твой день?

— Ты же знаешь, мы весь день перебрасывались смсками, — с улыбкой ответил Серкан, подойдя к жене и оставляя целомудренный приветственный поцелуй на ее щеке.

— Да, знаю, — она обняла его за шею, немного склонив голову вбок, — но… считай, что это моя прихоть. Расскажешь?

Болат усмехнулся, притянув женщину одной рукой к себе за талию, а второй поглаживая шелковистые локоны.

— Ну, давай, расскажу, — он отвел взгляд вправо вверх, вспоминая события прошедшего дня. — Мы сегодня сдали парочку объектов…

— И? — вопросительно протянула Эда, целуя тыльную сторону мужского запястья.

— И заключили выгодный договор… — продолжил Серкан, завороженно наблюдая за манипуляциями.

— И? — женщина приподнялась на цыпочки, целуя мужа в висок.

— И ты меня отвлекаешь, — хрипло прошептал он, освобождаясь от объятий, зная, что за этим последует недовольный стон.

Да, он никогда не ошибается.

Он отошел к окну. Пока шел ремонт в их загородном доме они остановились в одном из хваленых фешенебельных отелей Стамбула. Госпожа Болат предлагала поехать в летний горный домик (тем более, что с ним связано довольно много приятных воспоминаний), но они быстро рассудили, что ездить так далеко будет тяжело. Господин Болат остановил свой выбор на одном из мест, предлагавших пентхаус в их полное распоряжение, и мужчину это вполне устраивало. Глядя с высоты тридцатого этажа на вечернюю возню турецкой столицы, он погружался в довольно задумчивое настроение… но только если его супруга не предпринимала попыток соблазнить его, обнимая за талию со спины.