Офис старался слишком явно не комментировать, что искусанные губы девушки, внезапно появившийся на шее шарф, совершенно не подходящий наряду, и резко улучшившееся настроение начальника, выдают парочку с головой…
Avaritia. Алчность.
Жадностью Серкан Болат не страдал, хотя как человек, выросший в обеспеченной семье, все равно питал слабость к некоторым статусным вещам. Обретя своего рода независимость от родителей, он выкладывался на все двести процентов, чтобы быть способным обеспечить себя всем, что ему было необходимо. Но особых безумных и страстных желаний у него никогда не было.
Пока Эда Йылдыз не встретилась ему на пути.
Она стала его первым алчным влечением, и иногда это даже пугало. Он хотел, нет, действительно хотел ее всегда: в машине, в ресторане, в конюшне, в его доме, в ее доме, в офисе, везде. И его желание отнюдь не стояло рядом с нежностью — он впивался зубами в бархат ее губ, вколачиваясь в ее естество так неистово, что девушка громко скулила, не в силах сдержать стоны наслаждения.
Позже приходилось тратить тонны тонального крема, чтобы замазать кровоподтеки и засосы, но кто говорил, что сказочная девочка не любит, когда ее берут жестко?..
Tristitia. Печаль.
Ранее незнакомый с этим чувством, Серкан Болат понял, насколько оно уничтожающе отвратительно, когда он прогнал свою звезду. Он страдал действительно страдал по ней, сопровождая все алкоголем, саморазрушением через прокручивание в голове самых счастливых воспоминаний. Уныние сковывало, отпуская лишь днем, когда его цветочная фея была так далеко, будучи так близко.
А ночью, вновь вспоминая, насколько податлива была Эда Йылдыз в его руках, когда он помогал ей достигнуть пика вместе с ним, мужчине варился в собственном соку под соусом ненависти к себе и ужасной тоски по возлюбленной, сублимируя то неуемное желание, что он испытывал, но по печальному стечению обстоятельств не мог удовлетворить. Он никогда не любил онанизм, предпочитая своей руке живую плоть, но его женщины нет рядом, и все, что ему остается — воображать ее губы на его члене, мастурбируя в постели после особенно мучительного сна, чувствуя себя после разбито и очень гадко.
(как же хорошо, что она вернулась…)
Gula. Чревоугодие.
Желудок был одним из тех органов, от которого Серкан Болат совершенно не был зависим. Нет, разумеется, голод иногда притормаживал работу, но мужчина никогда не позволял себе голодать. Но и своих тайных желаний в виде кусочка шоколадного торта он никогда не удовлетворял. Как бы его любимая не старалась накормить его вредной, но вкусной едой, он никогда не шел на поводу и жевал предложенные кусочки скорее из вежливости, чем из искреннего удовлетворения.
Но кто сказал, что голод может быть только пищевой? В смысле Эды Йылдыз Серкан был всегда голоден. Алчно голоден. Иногда и буквально, когда девушка решала испачкать постель и себя взбитыми сливками. Мужчина не любил смешивать фрукты с овощами и секс с едой, но как тут устоять, когда его девочка и правда состоит из «специй и пирожных, и сластей всевозможных»…
Luxuria. Похоть.
Впервые прелести полового созревания Серкан Болат познал в 14 лет, когда посреди ночи проснулся с мокрыми трусами от влажного сна. Он уже и не помнил, что за воображаемая девушка довела его до первого сознательного оргазма, но быстро осознал, что секс куда приятнее самоудовлетворения. С Селин все было просто, она была удобной и готовой в любое время. Но почему-то это напоминало ему соевый фарш — вкус всегда такой, как ты захочешь, никаких неожиданностей. Рутинная механическая работа.
Однако Эда Йылдыз стала буквальным воплощением настоящей похоти в жизни Серкана. Она была непредсказуема как летний дождь, что в любой момент может стать ливнем, яркая и изобретательная (во всех смыслах) как феерия. Ворвавшись в его жизнь маленьким штормом, она стала его личной демонической искусительницей, суккубом, которому удавалось соблюдать баланс между «Работайте, господин Серкан, вам еще горы сворачивать» и «Тебе пора отдохнуть, а на мне кружева, как ты любишь». Его маленькая девочка-фея, сочетающая в себе все возможные смертные грехи, становилась одновременно его персональным адом и раем, принося кусочек небесного наслаждения и дьявольского урагана всяческих эмоций в его рутину. Особенно сейчас, сидя у него на коленях, нетерпеливо ерзая и прекрасно осознавая, что от подобных махинаций мужчина возбуждается еще сильнее.
— Грешно так вести себя, Эда Йылдыз, — шепчет Серкан, с силой сжимая ягодицы девушки, зная, что там обязательно останутся небольшие синяки.
— Грешно мне в этом потакать, Серкан Болат, — вторила девушка, закусывая нижнюю губу и вовлекая любимого в сладкий, мучительный, греховный поцелуй…
Комментарий к Г – Грехопадение (R)
Внезапное признание — я питаю особую слабость к теме смертных грехов. Особенно в конце рабочей недели, когда так и тянет на непотребства :D
Сначала думала поставить рейтинг NC-17, но, по-моему, не дотянула. Мысль о том, что Эда в буквальном смысле та еще «sugar and spice and everything nice», не дает мне покоя.
Думаю, насчет Д даже можно не спрашивать — там и так все ясно, как днем. Хотя я постараюсь вас удивить по мере своих скромных возможностей.
========== Д – Договор (R) ==========
Описание: в договоре было много всякого, но не было секса. А у нас да.
Предупреждение: повествование от первого лица.
***
В договоре было прописано море моментов. Что я могу и не могу делать, где и с кем я могу проводить время, если речь идёт о публичных местах, как я должна себя вести. Однако даже в тех пунктах, что были прописаны мелким шрифтом, нет и не могло быть информации о сексуальных отношениях между сторонами. Наша помолвка — фикция, наши чувства — игра на публику, наша любовь — ложь от фото в инстаграме до надписи на ободке его кольца.
Наш секс — не более чем способ снять стресс и напряжение от постоянного вранья.
(да, милая Эда, продолжай, может, когда-нибудь ты в это сама поверишь).
Да, я сказала (и даже письменно закрепила этот пункт), что ты, Серкан Болат, не имеешь права касаться моего тела. Ты тогда ответил, что я не привлекаю тебя как женщина, но мы оба знали, что это неправда. Если бы не открывшаяся на 16 этаже того самого отеля дверь, откуда вышел уборщик, ты бы трахнул меня ещё в первый день нашего знакомства. Вот так вот неромантично, прижал бы спиной к стене, задрал юбку и насадил бы на свой член.
Хотя секс в наручниках, когда руки скованы у обоих партнеров — удовольствие не из приятных.
Впервые до логического завершения мы дошли в твоей машине, когда я отвоевала право вести. Но лишь ненадолго — злобно пробормотав приказ отъехать в какую-то богом забытую глушь, ты вжал меня в сидение и показал, что доминант здесь может быть только один. С тех пор каждый раз, когда нам в очередной раз сносит крышу в автомобиле (и тут я могла бы устыдиться, но что делать, если этот мужчина за рулем так сексуален…), наш секс превращается в непрерывную борьбу — языков, рук — с целью доказать свое превосходство над… противником ли?
Вы, господин Серкан, и ваша мантра ты-меня-не-привлекаешь стали кристально ясны в Анталии, когда после волейбольного матча ты в очередной раз взорвался ругательствами в мою сторону, потому что я якобы как-то не так посмотрела на какого-то незнакомого парня в нашей команде. На эмоциях ты послал меня нахер, я отправила тебя в задницу, и уже через полчаса на шезлонге в отдаленной части пляжа мы исполнили наши пожелания — ты входил в меня так яростно, держал за волосы, оттягивая голову, и касался так, как не осмелился ни один мой бывший (и я надеюсь, что мои губы доставили тебе столько же наслаждения, какого ты не испытывал даже со своей драгоценной Селин). На пике оргазма ты прорычал что-то о том, что научишь меня хорошему поведению, и, о, Аллах, да, Серкан, научи…
Если секс в доме — причем не важно, в твоем, моем или доме твоих родителей (о-ля-ля, милая Эда, что же ты творишь!) — происходил по твоему желанию настоянию, то рестораны стали моей вотчиной. Все началось еще на той террасе, где я познакомилась твоей бывшей и ее женихом, но со временем стало своеобразной традицией. Я дразнила твой член через ткань брюк, когда Селин и Ферит в очередной раз нас позвали пообедать в твое любимое место, дрочила в еще каком-то фешенебельном заведении, мило улыбаясь «сладкой парочке», отсасывала в туалете ночного клуба, куда нас позвала твоя дама сердца, отчаявшись привлечь твое внимание. И даже почти за это не стыдно, ведь договор между нами все еще в силе.
