— Сколько ложек? — уже совсем неуверенно пробормотала она, стараясь держаться и не реагировать на ощущения, которые вызывал Серкан, очерчивая ладонями ее тело и опускаясь на бедра.

— Три? Четыре? Не помню точно, — мужчина закрылся носом в шею, вдыхая легкий травяной запах женщины — сандал? Жасмин?

— А это точно было кофе? — прошептала Эда, млея от поцелуев в чувствительное место.

— Плевать… — шепчет ей в шею муж, прикусывая кожу, и ему окончательно сносит крышу от тихого женского стона, который почти не слышен из-за рабочего гула в опен-спейсе внизу, но который врезается в разум Серкана как отбойный молоток.

Он с силой прижимает жену к стене, заставляя ее закинуть ноги на его бедра, сцепив их за спиной. Поцелуй — горячий, мокрый, жадный и немного злой — заставил простонать их обоих и потянуться за новой дозой. Тело Эды наполнилось приятным жаром от ощущений, который вызывал ее муж своими прикосновениями. Мужчина приподнял край платья, пробегая пальцами по нижнему белью, и Эда выгнулась, купаясь в его внимании.

— Баночка… баночка была с какой… с какой крышкой? — прерывисто спросила она сквозь еще один поцелуй, прежде чем окончательно капитулировать перед его настойчивостью, пока ее муж скользил пальцами между чувствительных складок, еще больше распаляя в ней желание, которое горело в нем с самого утра.

— Красной… не помню? Почему это важно? — прошептал он в ответ, вновь возвращая губы на ее шею.

Эда резко распахнула глаза. Баночка с красной крышкой… четыре ложки… Твою мать.

— Отпусти, — твердо произнесла женщина.

— Ммм?

— Отпусти, говорю.

Выскользнув из мужских объятий, она, немного оступившись, вернула себе равновесие и выдохнула. Затем подошла к креслу, чтобы поднять свою сумочку (платье при этом опасно задралось, вызывая у Серкана еще больше желания прижать и от… но он был слишком ошарашен происходящим), а затем достала оттуда зеркальце и помаду, чтобы поправить свой смазавшийся от бурных ласок макияж.

— Ты заварил не кофе, Серкан, — спустя мгновение спокойным голосом произнесла она. — Это был йохимбе — натуральный афродизиак, — закончив свои манипуляции, она убрала косметику в сумку, подняла жакет и обернулась в сторону растерянного мужа. — Эффект обычно проходит быстро, но в твоем случае… не знаю. Я оставлю Лейле рекомендации насчет обеда, чтобы тебе стало легче. Встретимся дома.

Взмахнув волосами (тело вновь отозвалось очевидной реакцией), она развернулась и покинула кабинет, оставляя Серкана наедине с его мыслями, проблемами и… стояком.

***

То ли немного сытый от ощущений, которые удалось разделить с женой, то ли усмотрев в прощании супруги какой-то намек на продолжение, но после ланча (на который сам Серкан конечно же не пошел — все еще не было аппетита) мужчина чувствовал себя способным сосредоточиться на работе. Поэтому загрузившись по максимуму, он умудрился просмотреть одновременно и дела компании, и дела холдинга. Со стороны работникам казалось, что Серкан Болат опять поссорился с женой, поэтому пытается закопаться в работе, но на деле он делал все возможное, чтобы отключиться от реальности и от своего телефона, который заставкой напоминал о том, что было в его кабинете и чем бы все это могло закончиться.

После ухода Эды мужчина залез в поисковик и вычитал всю возможную информацию о траве, которая по ошибке (по его, кстати, ошибке, но он этого никогда этого не признает вслух) оказалась у него в чашке. Выдохнув от осознания, что дозировку он не превысил (хотя это еще момент спорный, да), а значит в больницу ему можно не ехать, он изучил весь спектр «возможностей» йохимбе. В голове возникли несколько закономерных вопросов.

1. Зачем Эда держит это в их доме?

2. Даже если есть какое-то (не)адекватное объяснение, почему он об этом не в курсе?

Серкан решил не писать жене за ответами — кто знает, чем это по итогу закончится. Первоначальная реакция была бурной… Тряхнув головой, отгоняя ненужные воспоминания, мужчина услышал, как кто-то постучал в дверь, после чего в проеме возник Энгин с пакетом, в котором были коробки из доставки китайской еды.

— Энгин?..

— Ты сегодня не обедал, поэтому я решил составить тебе компанию, и да, я в курсе, что ты такое не ешь, — сразу же прервал его друг, показывая пакеты и улыбаясь во всю, — но это был прямой наказ от Эды для Лейлы — твоя жена чуть ли не сама доставку выбрала, представляешь?

Стараясь не думать о супруге в компрометирующих положениях, Серкан, шумно выдохнув, кивнул. Сезгин, заметив напряжение, обеспокоенно посмотрел на друга, подталкивая коробку с лапшой и пластиковую вилку.

— Ты, это, брат, ну, не переживай, если у вас что-то не заладилось… Эда — добрая душа, она все тебе прощала. И сейчас простит.

Серкан снова кивнул, стараясь не обращать внимания на то, что конкретно у них двоих не заладилось. Намотав на прибор лапшу, он вздохнул, осознавая, как же сильно это не входит в рамки его диеты, и отправил вилку в рот.

***

[Сегодня задержусь на работе, не жди меня]

Серкан, которого к вечеру совсем отпустил эффект, образовавшийся от его недосмотра (даже краски вокруг стали чуточку бледнее), отправил сообщение и вновь сосредоточился на проекте отеля, который должен был разбирать весь день, но руки так и не дошли. Конечно, им можно было заняться и на новой неделе, но мужчина и так корил себя за отсутствие продуктивности в течение дня, поэтому не хотел уходить с работы, не закончив все дела.

[Серкан Болат, ты что, совсем страх потерял????]

[Эда, мне действительно нужно работать]

Отложив телефон, мужчина перевел взгляд на экран, но не прошло и пяти минут, как его телефон зазвонил, являя фотографию его прекрасной супруги.

— Да, жизнь моя, — ответил Серкан на видео-звонок, устало глядя на жену, которая сидела в кресле в своем легком домашнем халатике («Черт возьми…», — завороженно подумал Серкан, буквально впитывая каждую деталь этого вида, отмахиваясь от мыслей о том, что бы он мог с ней сейчас сделать), с усердием поедая мороженое.

— Серкан, милый, — протянула она, наклонив вправо голову и сладко улыбаясь. — Что это значит «мне нужно работать»? Неужели ты не хочешь вернуться к такой замечательной мне?

— Хочу, любимая, и к детям хочу, — проговорил мужчина, откидываясь на спинку кресла. — Но я хочу закончить со всем как можно раньше, чтобы освободить для вас выходные…

— А я разве сказала что-то о детях? — продолжая так же сладко улыбаться, проговорила Эда, немного закатив глаза. — Речь шла только обо мне…

— Что? Что ты?..

Договорить Серкану помешала капля холодной сладости, что упала с ложки жены и приземлилась прямо между грудей, грозясь скользнуть дальше и глубже.

— Я тебя слушаю, жизнь моя. Что там я? — невинно пробормотала Эда, собрав растаявшее мороженое указательным пальцем. Серкан сглотнул. Женщина, словно не замечая, что ее мужчина уже на грани типично подросткового сексуального кризиса, обхватила вышеупомянутый палец губами и слизала свой любимый десерт.

Слизала, не отрывая взгляд от единственного наблюдателя этой сцены.

Серкан зажмурился, стараясь не обращать внимание на приятно неприятную тесноту в его брюках, а затем снова открыл глаза. Да, все так, все на месте. Все еще его жена. Все еще сексуальна до умопомрачения. Все еще облизывает пальцы, словно играя с его фетишами как проститутка на вызове (не то что у него было много опыта, но…)

Выждав еще какое-то мгновение, Эда с громким хлюпающим «чпок» вытащила палец изо рта, а затем…

— Блять… — прошептал мужчина, глядя на подмигивающую жену, которая, расхохотавшись на его очевидно пораженный вид, отключилась от звонка. Если его сердце сегодня не встанет от йохимбе, то точно встанет от его жены.

Будем честны, встанет, опять-таки, не только сердце.

Ругнувшись еще раз, Серкан захлопнул ноутбук, схватил пиджак и, задвинув кресло, сбросил смс.

[Еду]

***

Глубоко ночью, когда супруги Болат уже несколько часов нежились в простынях, периодически отвлекаясь на поцелуи, шоколадные конфеты и клубнику, заботливо заготовленные женщиной, Серкан все же наконец-то задал вопрос, мучивший его весь день.