Рука скользит по белоснежному листу бумаги, лежащему на тёмной столешнице. Тонкие пальчики выписывают замысловатые узоры. А в голове острыми стрелами носятся мысли, впиваясь в воспалённый, под воздействием безумной фантазии моего слегка сумасшедшего Муза, мозг. Каждая из идей желает стать начальной нитью моей новой книги и возможно существенно повлиять на содержание произведения и даже на финал.

Ладонь, разгладив лист и смахнув с него невидимые соринки, тянется в чернильнице. Перьевая ручка с блестящей на наконечнике тёмной каплей привычно ложиться меж пальцев, и коснувшись девственно чистой страницы, продолжает ритуал рождения нового произведения. Выводит на бумаге первую витиеватую букву, ставшую начальной единицей книги, а после дописывает и другие завитушки, образующие слова, предложения, абзац. Текст ложиться ровно, без помарок, перечёркивания. Фантазия бурным потоком выплёскивается на бумагу, разливаясь по ней ровными строками. Я почти не дышу, не отрываю взгляда, и, кажется, не моргаю. Погружена, сосредоточена, полностью отдаюсь этому моменту – первым минутам рождения новой истории любви. Ведь порой кажется, нет ничего более волшебного, чем этот миг.

Ведя перьевой ручкой по белой поверхности, я вольна создать любое место, которое пожелаю, построить дом своей мечты или даже подарить жизнь целому миру. Поселить на страницах произведения уникальных людей, наделив их любыми человеческими качествами, может и, наградив сверхъестественным даром. Почему бы нет? Я вправе делать всё что пожелаю, ведь я – создатель, творец, писатель.

Ручка, дойдя до конца страницы, ведомая моим желанием, возвращается в чернильницу, где пробудет до момента рождения следующего произведения. В эту книгу она уже внесла необходимый вклад. Достаточно. Дальше за работу возьмутся её шариковые подружки, клавиатура, голосовые помощники, способные превратить устную речь в текст.

Откинувшись на мягкую спинку стула, поднимаю исписанный листок бумаги и с лёгкой улыбкой начинаю читать только что созданные строки. И это также часть ритуала рождения новой книги. Читаю вслух, но негромко, чтобы не спугнуть своего Муза, идеального мужчину живущего у меня в голове и нашёптывающего самые горячие идеи для новых произведений. Такое… от чего я умудрялись краснеть от макушки до пальчиков на ногах.

И сейчас он уже начал шалости, поделившись некоторыми чертами характера, да и внешности с героем романа и умело соблазняет милую наивную девушку, кружа ей голову. Он не против и полной мере предстать перед ней, сразив наповал… Но вот тут уже против я. Ладно, отдельные черты, мне не жалко, но не более того. Он мой и только мой!

********

«Вдох и выдох. Вдох… И сердце вновь сбивается в груди, трепеща и надрывно плача. Оно просто не может иначе… Ведь ОН тут в зале… Так близко… И в тоже время безумно далеко.

Вроде и в шаговой доступности, но он не один.

Положив кисть, на обтянутое дорогим пиджаком предплечье, рядом на высоченных каблуках, в платье облегающим, как вторая кожа, модельной походкой вышагивает шикарная девушка с копной медовых волос.

Дочь нашего мэра, а если верить сегодняшнему выпуску журнала, освещающего подробности жизни знаменитостей нашего города, ЕГО невеста…

И от этой новости горькая неоправданная обида заполняет всё моё существо. Но для неё нет повода. Кто я? Всего-лишь официантка, по воле судьбы устроившись в очень престижный ресторан. Простая девушка, которой ОН однажды улыбнулся, всего лишь улыбнулся…

Мне не на что рассчитывать, ведь он богат, известен и просто шикарен…»

********

Дочитав, написанные строки, я прикрываю глаза и пытаюсь представить себе мужчину, в которого безумно и безнадёжно влюблена героиня моей новой книги. Но куда там… Как ни стараюсь, ничего не удаётся. Его едва начинающий формироваться образ, целиком и полностью затмевает он – мой Муз, идеал, мужчина, живущий в моей голове…

На тёмном фоне, созданном опущенными веками, появляется его силуэт, выдуманный пару лет назад. В тот период, когда я впервые решила написать книгу с эротической составляющей.

Мне требовалась подпитка…

В наш век компьютеризации, открытого доступа к интернету не сложно писать.

Почти любую информацию можно найти в сети, чтобы просветиться, если в каких-то вопросах не хватает знаний или опыта. Что касается секса так всё ещё проще. Можно не только прочитать, но и посмотреть. В общем, этим я и занималась, краснея, боясь, что Пашка застанет меня за этим занятием.

Я убеждала себя в том что это для дела, и продолжала смотреть, не получая особого удовольствия.

Увы, ожидаемого результата мои старания не принесли. Текст ложился ровно, описания удавались прекрасно, однако, несмотря на все попытки, текст оставался суховат. В нём явно чего-то не хватало. Точнее не чего-то, а эмоций, остроты. Именно тогда в моей фантазии поселился ОН…

Точно так же, как сейчас, он предстал перед глазами. Его образ был безумно ярким, пленительным, настолько чётким, будто я смотрела кино. Словно этот мужчина актёр, играющий определённую роль, а не созданный моей фантазией фантомный образ…

Уверенной походкой хозяина жизни он приближается ко мне. В начале, я имею возможность видеть лишь силуэт. Но и он прекрасен. Наделён крепким подтянутым телом, скрытым под безупречно сидящем на нем костюмом. Разведя плечи в стороны, мой вдохновитель берётся двумя руками за ткань пиджака, стягивая его с плеч. Откидывает в сторону, и тот исчезает в дымке моего видения…

Моё сердце сбивается, пульс учащается, достигая космических цифр. Потому что он подходит ближе, позволяя лучше себя рассмотреть.

Взору предстаёт привлекательное мужское лицо с выраженными скулами квадратным мужественным подбородком, покрытым короткой щетиной. Миндалевидные глаза, выразительно выделяются из-под нависших валиков бровей.

Пальцами правой руки, мужчина касается левого рукава, небрежно расстёгивая запонку и откидывая её в никуда, к пиджаку. Моё внимание сосредотачивается на длинных мужских пальцах с коротко остриженными ногтями, которые скользят по кипельно-белой ткани. Небрежными движениями закатывают рукав, обнажая предплечье. Открывают крепкие мужские руки, покрытые короткими тёмными волосками, обвитые вздутыми венами притягивающими внимание, превращая меня в хенд-фетишистку. Кажется, ничто не может отвлечь от них, заставить оторвать взгляд.

– Фиалочка, я дома! – звук проникает в кортиев орган, заставляя отвлечься.

Последнее, что я замечаю то, что миндалевидные глаза меняют свой цвет с гранитного оттенка на тёмный графитовый, приобретают гематитовый блеск…

– Ты дома? – вновь доносится из прихожей. Я усилием воли поднимаю веки, с трудом вырвавшись из мира фантазии, прогоняю наваждение, задвигаю поглубже своё не реальное увлечение и несусь встречать мужа…

– Привет, – улыбаюсь Пашке, выходя из своей маленькой мастерской счастливых историй любви.

Эта ассоциация навевает на меня лёгкую грусть, которая впрочем, тут же улетучивается, стоит мне увидеть открытую улыбку самого близкого друга, а по совместительству мужа.

– Еле-еле дозвался… – губы Паши растягиваются в улыбке. – Думал, ты решила сегодня остаться в мире фантазий, – его голос звучит с наигранной обидой.

– Было такое желание, но как я могла оставить тебя без ужина, – улыбаюсь в ответ, подойдя ближе и щёлкнув нерадивого актёра пальцем по носу.

– Фиалочка, а я уже ужинал… – мужчина меняется в лице, его эмоции выражают вину. Он прекрасно знает, что в одиночестве я почти никогда не ем. Когда дома одна, обхожусь лишь перекусами, всегда дожидаясь мужа для полноценного приёма пищи. Исключением служат, пожалуй, только дни, которые Павлик проводит в командировках, но за время его отъездов всегда успеваю нехило похудеть. Последняя его двухнедельная командировка стоила мне четырёх килограммов, и после неё я так и не успела отъесться.