– Здрасте, – бормочу в ответ я, стараясь не смотреть на то, как этот чужой дядька, словно он тут живет, идет на кухню и гремит в нашем холодильнике кастрюлями. – Мам, а ты не хочешь мне что-то рассказать?

Родительница, краснеет словно школьница, которую поймали за курением в женском туалете и бормочет, слишком шустро помогая мне снять куртку:

– Ты устала, Лизунь. Завтра выходной – Витюша принесет твой любимый тортик, и мы поговорим. Ага?

Сказать, что мне все это не понравилось – ничего не сказать. Не нужно быть слишком умной, чтобы сложить два плюс два. По домашним тапочкам и растянутому трико понятно, что мама с дядей Витей решили сойтись. И именно у нас дома, а не у него.

Пока мама суетится и вешает на крючок куртку, разуваюсь и сразу иду в свою комнату, напоследок подчеркнуто громко пожелав всем спокойной ночи.

Понимание от того, что в нашей квартире будет жить, по сути, чужой мужик, вызывает едкое раздражение в груди. Я понимаю – мама хочет устроить свою личную жизнь, но можно было бы хоть как-то со мной посоветоваться, предупредить, что ли.

Раздеваюсь, аккуратно складываю вещи в шкаф и со вздохом падаю на кровать. Смотрю в окно – там все еще падают крупные хлопья снега.

Снова прикасаюсь к губам, чтобы вновь понять – это был не сон и, перевернувшись на живот, с улыбкой обнимаю подушку.

Глупые девичьи мечты помимо воли заполняют голову, а в них мы с Алексеем ходим в кино, катаемся на коньках в парке, где он под новогодней елкой целует меня и признается в любви.

И он такой красивый в этот момент, словно сказочный принц.

А я…

Кто сказал, что Золушки бывают только в сказках!

Алеша сказал, что у меня глаза красивые. И это правда.

Большие, глубокие, насыщенного голубого оттенка. Именно их я всегда считала своим единственным достоинством, но сегодня, заметив, как взгляд парня то и дело, ныряет в распахнутый ворот рубашки, поняла, что оно не одно.

Поднялась с кровати и подошла к зеркалу.

Да я полная, но не так безобразно, как многие толстухи. У меня большая, упругая грудь, пышные бедра, но при этом пусть и не тонкая, но все-таки есть талия. Пусть живот все же выпирает чуть-чуть, зато у меня стройные ноги, что вообще редкость для девушки моего роста.

Еще раз, критично осмотрев себя в зеркало, я внезапно себе понравилась, а потом долго еще кривлялась у зеркала, принимая разные соблазнительные позы и когда глаза уже стали слипаться от усталости, легла спать.

На следующие утро, на кухне, все же состоялся разговор.

– Лизонька, мы с Витюшей, решили попробовать жить вместе, – сообщила мама, глядя своего мужчину по плечу.

При этом дядя Витя, не отрываясь от тарелки наваристого борща, лишь кивнул и положил в рот кусок буженины, какую мы обычно видим только по праздникам.

– Я рада, – тихо сказала в ответ и достала из холодильника обезжиренный творог, – Очень рада за вас. Правда думала, что вы будете жить у дяди Вити.

– Мы, решили сдать Витюшину квартиру. У нас будет удобнее.

Ох, как меня царапнуло ее это «мы»

Прямо словно кошка когтями в самое сердце.

Именно в этот день я впервые почувствовала, что теряю маму.

Я смотрела на ее жизнерадостное лицо, на то, как она угодливо подкладывает «Витюше» самые вкусные кусочки и мне померещилось, будто черная тень прошлась по ее лицу.

Моргнула и морок развеялся.

Что ж, надеюсь, она потом не будет жалеть об этом.

Реальность не бывает красивой

Две недели до и после Нового года прошли слишком быстро, чтобы я могла, опьяненная влюбленностью, их заметить.

Мое личное наваждение – парень с невероятной обаятельной улыбкой по имени Алексей Богданов занял все мои мысли и даже во сне являлся, искушая, соблазняя и нашептывая всякие непристойности.

На следующий день после нашего волшебного поцелуя в разгар снегопада, он позвонил и пригласил пойти с ним в кино. Хорошо, что у меня была целая ночь, чтобы привести мысли в порядок и не выглядеть глупой влюбленной в него идиоткой. Хотя, может, я так и выглядела, потому что бы Леша ни говорил, чтобы не делал, все вызывало во мне чистый незамутненный восторг. Он брызгами пьянящего и чуть сладкого шампанского разносил по нейронным связям головного мозга импульсы эйфории, что я не замечала ничего вокруг, кроме его улыбки.

С Алешей оказалось невероятно интересно. В отличие от меня он свою профессию выбрал сознательно – решил пойти по стопам отца и сейчас на последнем курсе универа он уже практиковал в родительской фирме. Кто-то скажет: что это за работа? Его же туда папа пристроил!

Я так не считала. Во-первых, на факультете не было студента с более блестящими оценками, я лично видела, как он выступает на семинарах и открытых занятиях. Во-вторых, он был реально помешан на своей будущей профессии.

Именно глядя на его увлеченность юриспруденцией, пришло, наконец, осознание – это не мое. По сравнению с ним я тупая курица, что и двух слов связать не может.

Серьезно.

Какая такая карьера юриста ждет меня в будущем, если сейчас единственное, что я делаю с любовью – это пирожки?

Осознание-то пришло, а что с ним делать нет.

Не хватало мне силы духа и отваги, чтобы признаться в этом матери. Тем более, сейчас, когда она слишком занята своей личной жизнью.

Теперь с нами живет дядя Витя, и мама кажется мне чужой женщиной практически с другой планеты. Она внезапно полюбила модную одежду, краску для волос, маникюр. Исчезли с кухонного стола мои любимые сырники со сметаной и полезные каши. Теперь она готовит исключительно те блюда, которые любит ее будущий муж. Его она балует жареной курицей, отбивными с майонезом и борщами с пережаркой на сале и прочими блюдами, на которые, вечно худеющей мне, даже смотреть нельзя, не то что пробовать. Она целыми днями хлопочет вокруг него, словно наседка, и меня, признаться, это уже начинает слегка подбешивать.

Что это?

Обычная детская ревность?

В моменты осознания я стараюсь себя одергивать и не мешать маминому счастью. Она его заслужила.

Вела быт, работала на двух работах, воспитывая меня в одиночку. Дедушка с бабушкой нам помогали, конечно, когда я была маленькая. А потом, сначала умер дедушка от инфаркта, а бабушка без него долго не прожила. Угасла от тоски. Маме было очень тяжело, но она справилась и сейчас имеет полное право пожить в свое удовольствие.

А я уже взрослая и должна сама оценивать ситуацию и принимать взвешенное решение.

Подумала-подумала и решила пока не рассказывать маме о том, что у меня появился парень. Не о чем пока рассказывать. Чувство неуверенности, что грызет меня день ото дня, не дает мне пока этого сделать. Не хочу, чтобы она лишний раз переживала.

Поэтому, когда Алеша позвал меня, вместе отмечать Новый год, на турбазу, я соврала матери и сказала, что поеду с одногруппницами.

– Повеселись там от души. Только, Лизонька, прошу тебя: никакого алкоголя, – поцеловала меня мать в лоб вместо напутствия и со спокойной душой отправилась готовить новогодний «Оливье» для «Витюшеньки».

Я же ощутив, очередной укол оттого, что меня так легко отпустили и отправились готовить романтический ужин на двоих, пошла вниз, где меня ждал Алексей.

Те счастливые три дня и три ночи, что мы с ним провели на роскошной турбазе в отдельном домике из сруба, до сих пор кажутся мне самым романтичным и сказочным воспоминанием в жизни.

Именно там, в теплом и уютном домике из дерева, под треск настоящих дров в горящем камине Алеша долго целовал и ласкал мое послушное его опытным рукам тело, а после и вовсе уложил на мягкий диван и принялся нежно, но очень настойчиво избавлять от одежды.

– Алеша, – словно в бреду шептала я его имя, отвечая на жаркие поцелуи, что разожгли во мне настоящий ураган страсти.

– Вот так, моя хорошая, – негромко отвечал он и водил жадными, ненасытными руками по моему телу, – Ты такая красивая без одежды.