Ноэ наблюдал за мной. Следил за тем, как эмоции сменяются на лице и, возможно, хотел что-то добавить, но я не позволил. Поднявшись с кресла, я молча вышел из кабинета, не желая продолжать разговор. Не желая думать, вспоминать. Мне необходим был душ и сон, и желательно такой долгий, чтобы силы бессмертных успели залечить раны. Жаль только, что это не работало с душевными.

Стоя под ледяными струями воды, я пытался абстрагироваться от воспоминаний, что накатывали волнами. Сколько раз за время отпуска мы принимали душ вместе? Множество. Сколько из них заканчивалось умопомрачительным сексом? Все без исключения. Вот и сейчас знакомая обстановка навевала неприличные воспоминания и приток крови к члену, несмотря на температуру воды и подавленное настроение.

Я злился. Безумно злился на себя за то, что несмотря на терзающую грудную клетку боль, продолжал думать о Люцифере, продолжал мечтать о нем и совместном будущем, продолжал его хотеть. Выключив воду, я вытерся полотенцем, обмотал его вокруг бедер и вышел в спальню.

Тяжелые шторы на окнах были плотно закрыты, вся комната погружена во мрак, и только небольшой ночник дарил слабое освещение. Я подошел к зеркалу, всматриваясь в темное отражение, осознавая наконец до чего себя довел. Под глазами залегли темные круги, под обозначившимися скулами впали щеки, лицо осунулось. Раны на груди практически зажили, бледными тонкими шрамами напоминая о той слабости, что я себе позволил. Живот почти прижался к позвоночнику под выступающими ребрами, а руки и ноги стали тоньше и слабее. Это легко было поправить, стоило только напиться вдоволь крови, но я не мог. Мысль о том, что по глотке разольется чужая кровь, не его, вызывала отторжение. В то время как и о нем я тоже думать не мог. Кровь Люцифера была для меня особенной, но даже когда он был рядом и, я уверен, с удовольствием бы позволил мне укусить его, я себе этого не позволял. Забирая кровь, я забирал и силы, и хоть они восстанавливались достаточно быстро, это было неправильным.

Я лег на кровать поверх заправленного одеяла, не скидывая полотенце и не переодевшись ко сну. Надеялся, что стоит голове коснуться подушки, как я сразу отключусь, но похоже у моего сознания были совершенно иные планы. Попавшееся на глаза фото, оставленное на прикроватной тумбе, словно само вынудило меня поднять его и поднести к глазам.

Фото, точная копия того, что я когда-то сжёг в огне камина. Я сам попросил Люцифера о таком подарке в один из первых дней нашего отпуска, и он не отказал. Достать снимок не оказалось проблемой, а единственное слово добавить тем более. Аромат крови давно выветрился, оставляя только побледневшую надпись на обороте. Проголодался ли я? Черт возьми, да. И глаза, кровавые омуты, подёрнутые пеленой удовольствия и похоти, что взирали на меня с фотографии, заставляли сглатывать обильно выделившуюся слюну. Одно лишь воспоминание о нашей с Люцифером первой встрече, о тех «семи минутах в раю», заставляли кровь закипать. Распахнутая рубашка без пуговиц приоткрывала вид на желанное тело, и я снова ощутил прилив возбуждения.

Чертов демон, даже сейчас он сводил меня с ума. Я не хотел думать о нем, не хотел вспоминать, представлять, но противиться не мог. Фантазия подкидывала картинки из прошлого, где он сжимал мое тело в своих сильных ладонях, покрывал влажную от испарины кожу горячими поцелуями и укусами. И эти картинки полностью вытесняли чувство одиночества и боли, заставляя покрываться мурашками шею, руки, спину, подгоняя кровь к только недавно опавшему члену, затмевая все мысли одним единственным чувством — похотью.

Руки непроизвольно потянулись к полотенцу, развязывая и откидывая края в стороны. Я прикрыл глаза, накрывая подрагивающей ладонью горячую пульсирующую головку, выдыхая несдержанно и хрипло, представляя на месте своей руки — его. Проклятье! Почему даже сейчас, когда он ушел, бросая меня, показывая, что никогда не видел в наших отношениях чего-то большего, чем обычное развлечение, я все равно думаю о нем, мечтаю, хочу…

Сжимая головку сильнее, как это делал Люцифер, я грезил о его пухлых губах, о горячем языке, который выводил бы рисунки по вздувшимся венам, о жарком и тесном горле, в которое он пускал меня не поморщившись и с наслаждением. Черт! Вторя движениям, подкидываемым мне фантазиями, я дышал все более хрипло и тяжело, отдаваясь разливающемуся по телу кайфу. Как наркотик, он проникал под кожу даже не будучи рядом, заставлял сходить с ума и желать о близости, которой больше не суждено было случиться.

Я несдержанно сжимал член, быстро двигая рукой от головки до основания и обратно, видя перед глазами все то, о чем мечтал. Видя его. Люцифера. Моего демона, который отказался быть моим. Стон сорвался с губ неожиданно для меня, но я не останавливался, сдавливая второй рукой мошонку, растворяясь в ощущениях. Удовольствие накрывало, заставляя метаться по постели, рычать, стонать, пока не сжалось в тугой ком внизу живота на несколько долгих томительных секунд.

Я кончил. Сперма, рвано выстреливая, обжигала живот, а я видел перед глазами довольную ухмылку на любимых губах, будто это он только что довёл меня до оргазма, будто его губы ласкали головку, его язык вылизывал член до самого основания. Дикость. То, чего больше не будет, о чем не стоит мечтать. Но разве мог я забыть о Люцифере? Нет, никогда.

Я поднялся, на дрожащих ногах доходя до ванной комнаты, скидывая ненужное полотенце в корзину, предварительно стерев им следы своей слабости. Надевая пижамные штаны, я с усмешкой отметил, что не носил их очень давно. С демоном необходимость в одежде отпадала, а после… после я слишком себя запустил, чтобы думать о таких вещах. Но пора брать себя в руки. Может Ноэ и прав, надо копнуть глубже, узнать, разобраться, возможно действительно я не понимаю всего. Но это утром. Сейчас же я вернулся в постель, накрывая себя одеялом, вспоминая о том, как спал под защитой бордового мягчайшего крыла. Я провалился в сон стремительно, только приняв удобное положение, ведь истощенный организм требовал покоя.

Просыпаться от ощущения, что с твоего лба убирают упавшую прядь, было настолько правильным, что я растянул губы в улыбке, так и не открывая глаз. Второе прикосновение огладило подрагивающие от медленного пробуждения ресницы, обрисовало скулы, задевая колючую щетину на щеках, а я таял от этих прикосновений, боясь проснуться окончательно и понять, что это всего лишь сон.

Я глубоко вдохнул, прижимаясь щекой к широкой ладони, которая тут же отозвалась нежным поглаживанием, и медленно, боязливо открыл глаза. В тени комнаты, на краю постели возле меня сидел он. Люцифер. А я не мог поверить увиденному, усиленно моргая, пытаясь отогнать наваждение.

— Доброе утро.

Хриплый голос, но такой до боли родной, вызвал жгучее желание тут же обнять его со всей силой, вжать в свое тело и никогда, никогда больше не отпускать. Но копившаяся все прошедшее время боль и осознание одиночества не дали упасть в омут с головой. Я подобрался на кровати, принимая сидячее положение и удивленно глядя в алые омуты на похудевшем и истощённом лице.

— Я скучал по тебе.

Неверие, сомнение, страх. Я боялся быть обманутым, боялся новой боли, следы которой он только что заметил на моей груди и нахмурился. Он пришел, будто ничего не изменилось, будто не прошло неизвестно сколько времени с нашей последней встречи, будто не он ушел тогда.

— Что ты здесь делаешь… демон?

Я пытался сдержать это обращение, ставшее для меня особенно важным, но оно сорвалось с губ против моей воли. Люцифер улыбнулся, горько и печально, и снова потянулся ко мне, на этот раз накрывая ладонью мою руку. Горячая кожа обжигала, а я все ещё отказывался верить в то, что передо мной он.

— Пришел к тебе. Ты… — он запнулся, сжимая губы в тонкую линию, а после посмотрел прямо в глаза, — ты простишь меня?

Могло ли быть иначе? Нет, конечно нет. Но все происходящее казалось несбыточной мечтой, сказкой, чем-то фантастическим и нереальным. Я дернулся к нему навстречу, мечтая коснуться губами его губ, убедиться, что они такие же как прежде — мягкие, нежные. Вот только Люцифер не дал мне этого сделать, отворачиваясь, но не отстраняясь.