Дрожащими руками дотянувшись до телефона, Донхэ попытался набрать номер Шивона или Хичоля, чтобы услышать знакомый голос и понять, что всё хорошо. Гудки… Долгие гудки, действующие на нервы. Воздуха не хватало совсем. Он закрылся руками, подтягивая к себе ноги.

— Х-Хи… Я… Я снова напился… Прости меня, пожалуйста… Прости, мне так плохо, — Донхэ задыхался и заикался, пытаясь сквозь слёзы сказать хоть что-то вразумительное. На том конце молчали. — Не осуждай, пожалуйста… Я знаю, что я ужасен. Я был у своего дома в Манхеттене, а потом… я нажрался и провёл трансляцию. Мне это не помогло. Какой же я конченый… Помоги мне…

Донхэ не смог больше говорить, хватая ртом воздух и нервно вздрагивая, будто бы его било током. В трубке слышались всхлипы и неровное дыхание.

Настроение Хёкджэ моментально испортилось, а все планы полетели коту под хвост. Он не был готов услышать такого Донхэ. Всю неделю он улыбался, светился от счастья и вёл себя слишком расслабленно. Хёкджэ и подумать не мог о том, насколько Донхэ сломлен внутри. И как бы тот не отмахивался от своей семьи, он переживал.

— Донхэ, я сейчас приеду. Пожалуйста, дыши глубже. Вдыхай секунды три, потом задержись на секунду, и выдыхай. Всё в порядке, Хэ, всё хорошо.

Сорвавшись с работы под предлогом важной встречи, Хёкджэ поехал домой, надеясь, что младший не наделает глупостей.

В доме стояла гробовая тишина. Поднявшись на второй этаж, мужчина подошёл к двери Донхэ и постучался. По ту сторону были слышны какие-то копошения.

— Хэ, это я, Хёкджэ… Я могу войти?

Донхэ что-то неразборчиво промычал, и Хёкджэ всё же вошёл на свой страх и риск. Блондин сидел на кровати, прижав к себе обнажённые колени и закутавшись в свитер. На улице было достаточно тепло для такой одежды. На полу лежали две пустые бутылки вина.

Присев на край кровати, Хёкджэ не знал, что должен сделать.

— Хэ, как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он, чувствуя, что должен попытаться взять Донхэ за руку, но что-то останавливало его. Страх. Но чего он боялся? Хёкджэ и сам не знал чего. Это было невыносимо.

Донхэ молчал, мелко вздрагивая и не поднимая лица. Заплаканный и некрасивый, ещё и пьяный в добавок… Как же стыдно перед Хёкджэ…

— Хэ, что бы не произошло… Твоей вины нет ни в чём и… — мужчина поджал губы, чувствуя себя просто ужасно. Он не умел даже поддержать человека, который нуждался в этом. Всё же взяв себя в руки, Хёкджэ забрался на кровать и обнял Донхэ, вдыхая терпкий запах алкоголя вместе с шампунем, которым пользовался младший. Детский… с апельсином…

— Я рядом. Я помогу тебе преодолеть все трудности, — произнёс он серьёзно, чувствуя какой Донхэ холодный. Перенервничал… — Я заставлю тебя переосмыслить всё, клянусь. Все мы ошибаемся, но не все смотрят на эти ошибки, как на опыт. Нужно уметь брать ответственность за свои действия и стараться понимать себя и свои поступки. Всё хорошо, слышишь? Я рядом.

Слова успокоили Донхэ, а тёплые объятья заставили напряжённое от спазма тело, расслабиться в сильных руках и, наконец, выдохнуть и задышать полной грудью.

========== Часть 10 ==========

Донхэ решил поступить по-детски — отмолчаться и сделать вид, что это не он истерил вчера и умолял Хёкджэ полночи не отпускать его, иначе он упадёт. Хёкджэ понял это буквально, решив, что Донхэ напился до состояния нестояния и его штормило даже в лежачем положении, поэтому пришлось лечь рядом прямо в деловом костюме. Было неудобно.

А сейчас всё было так, будто бы вчерашнего дня и вечера не существовало. Донхэ готовил завтрак, отвернувшись к плите и стараясь вообще не смотреть на Хёкджэ. Ещё и у старшего был выходной, как назло.

— Хочешь сегодня вместе прогуляемся? Сходим в парк или музей. Куда захочешь, в общем, — предложил Хёк, копаясь в телефоне и изредка посматривая на спину младшего.

— Пошли в парк, — подал он голос, чувствуя как в голове зазвенели колокола. Опять нажрался, как скотина. И ради чего? Ради мудацкого чувства вины перед Хёкджэ. Он жутко устал извиняться за свои попойки то перед Хичолем, то перед Шивоном, теперь ещё этот список пополнил Хёкджэ.

Позавтракав и собрав себя в кучу, Донхэ переоделся во что-то более презентабельное, чем короткие шорты и футболка, нашёл солнцезащитные очки, взял минералку из холодильника и уже стоял у выхода с сумкой на поясе, из которой выглядывал телефон. Хёкджэ почувствовал себя по меньшей мере папиком, когда спустился в прихожую. Донхэ не выглядел на свои двадцать семь, максимум лет на двадцать, особенно, если учесть его инфантильность в характере, которая сейчас проявлялась во всей красе.

— Можем поехать в ближайший парк, арендовать там велосипеды, покататься, съездить к озеру, — предложил Хёкджэ.

— Я не против.

Донхэ и правда был не против, даже не смотря на своё пришибленное состояние. Он чувствовал вину перед Хёкджэ, поэтому был готов хоть с тарзанки прыгнуть, если старший захочет это сделать вместе.

Уже сидя в машине, он подумал о том, что это всё похоже на чёртово свидание, но лишь посмеялся с этого. Не может такого быть. Им с Хёкджэ не по пути. Он не собирался решать за старшего, но для себя он уже решил. Своим присутствием он не собирался больше отравлять жизнь мужчины.

Со вчерашнего дня в голове творился полный хаос. И как он вообще умудрился позвонить Хёкджэ в таком состоянии? Но радовало то, что старший не спрашивал, что именно так расстроило Донхэ, что случилось, когда он приехал к своему дому. Наверняка Хёку было интересно, но вряд ли Хэ смог бы спокойно отреагировать.

— Как себя чувствуешь? С утра ты выглядел не очень, — подал голос Хёкджэ, когда они уже выехали и встали на первом светофоре. Донхэ включил радио, постукивая в такт песни и что-то напевая.

— Уже лучше, спасибо. Голова только болит немного, я уже выпил таблетки, — ответил Хэ, смотря на дорогу. — Послушай… Я хотел бы извиниться за вчера. Я и правда сильно напился и не хотел доставлять проблем. Прости.

Хёкджэ и не держал зла. Ничего, все они когда-то напивались, но из несвязного монолога Донхэ вчера он понял, что младший периодически пьёт средь бела дня. Уж слишком много он извинялся перед неким Хичолем и просил не осуждать за это.

— Ничего страшного, с кем не бывает. Главное, что ты в порядке, — улыбнулся мужчина, трогаясь с места. Хотелось спросить многое, но Хёкджэ так и не решился, слушая тихий мелодичный голос Донхэ и песни Эда Ширана по радио.

Парковка при парке была забита машинами, но Хёкджэ смог урвать место. Донхэ поднял наверх очки, светя своими красными уставшими глазами.

— Я давно не катался на велосипеде, надеюсь, что не разучился, — хихикнул он, оставляя сумку на сидении и беря с собой лишь телефон и бутылку воды.

Погода была солнечной, как и все предыдущие дни, но Донхэ мёрз. Его раздражали эти гипертонические состояния, которые появлялись на почве нервов, но приходилось кутаться в ветровку и терпеть, надеясь, что скоро это пройдёт.

Хёкджэ не было минут пятнадцать, поэтому мужчина слонялся вокруг домика администрации, пинал камни и думал над своим вчерашним поведением. Неосознанно пошли сравнения того, как бы отреагировал Хичоль, Шивон или… Нет, только не он. Его нельзя вспоминать.

Донхэ был безмерно благодарен Хёку за то, что приехал и помог успокоиться. Пару раз Хичоль заставал его с лезвием в руках. Это было страшно. Сам Донхэ не помнил, но старший помнил слишком хорошо. Суицидальные наклонности Донхэ очень беспокоили. В пьяном состоянии он мог сделать с собой абсолютно всё, поэтому Хичоль приучил его звонить. Звонить каждый раз в каком бы состоянии он ни был.

— Помоги мне выкатить велосипеды, — попросил Хёкджэ, выглянув из домика и замечая, что Донхэ глубоко в своих мыслях. Уж слишком напряжённый.

— А.? Да, сейчас, — кивнул Хэ, вздрагивая и помогая. Выбрав себе красивый красный велосипед с высокой рамой, Донхэ опробовал его, с удивлением отмечая то, что он не разучился. Когда он катался в последний раз? Кажется это было в школе. Когда он жил ещё с семьёй и ходил в американскую школу. Иногда ему приходилось ездить в школу на велосипеде, пока его не сломали мальчишки из гетто.