***

Флэшбэк, сорок минут назад

Брайан уставился на дверь. Джастин только что исчез из его поля зрения, заявив, что ему нужно позвонить матери, но Брайан знал, что это полная чушь. Настоящая причина заключалась в том, что Джастин хотел дать им с Джеком время побыть наедине, чтобы поговорить о том, что произошло сегодня.

Когда Брайан получил сообщение от Джастина о том, что тот нашел Джека в лесу, он почувствовал глубокое облегчение. Представив себе, что его отец всю ночь бесцельно бродил по лесу в одиночестве, у него кровь стыла в жилах, потому что он отчетливо помнил, как это случилось три года назад, и никогда не хотел пережить это снова. Возможно, в тот раз Джек и был физически в порядке, когда его нашли, но душевное состояние мужчины было весьма тревожным, и Брайан опасался худшего. Поэтому, когда Джек, наконец, признал его после трех дней, в течение которых вообще не узнавал, кто он такой, — да и вообще не знал, кто он, если уж на то пошло, — Брайану почти хотелось плакать. Правда, вместо этого Брайан поехал в «Вавилон», где один из парней отсосал ему.

Однако сегодня, когда облегчение начало исчезать, — особенно после их разговора по телефону — Брайан почувствовал нечто совсем другое. Разговор оставил чувство беспокойства, и он попытался вытеснить его из головы, чтобы оно как-то исчезло. В основном, ему это удавалось. До тех пор, пока Джастин не оставил их с Джеком наедине.

И вот теперь он смотрел на дверь и, казалось, не мог отвести взгляд и посмотреть на отца, который спокойно сидел на своей кровати. Брайан также чувствовал, как колотится сердце в груди, как адреналин проносится по телу. Он не знал, почему так трудно было противостоять Джеку из-за прозвища «Санни-бой», и все же ему пришлось смириться и принять это. Если это была причина, по которой мужчина сбежал сегодня, он не хотел, чтобы это повторилось.

В конце концов, он повернулся и посмотрел на отца. Джек не двигался. Его голова была опущена, руки спрятаны под бедрами, как у маленького мальчика, который только и ждет, когда его накажут за глупость.

Вот только он не был маленьким мальчиком. Хотя его позу можно было расценить как детскую, в глазах было что-то такое, что говорило о другом. Сейчас он смотрел на своего сына, и взгляд был мягким, но непоколебимым. Брайан был тем, кто в конце концов отвел взгляд.

Он подошел и сел рядом с Джеком на кровать. Он несколько раз потер ладонями свои бедра, а затем откинулся назад, положив руки на кровать позади себя.

— Итак… — начал он, но сделал паузу и прочистил горло. Его голос звучал странно даже для собственных ушей.

— Джастин прекрасен, — неожиданно заявил его отец. Он смотрел на стену перед собой, кивая самому себе. — Он действительно красив. Я не могу отделаться от мысли, что он, должно быть, тот самый.

— Тот самый? — нахмурился Брайан.

— Твой спаситель, — спокойно пояснил Джек.

— О… это, — он должен был догадаться, что Джек вспомнит имя Джастина после того, как он уступил и сказал ему, что человек с таким именем был его «спасителем». Он сделал это, скорее для того, чтобы заткнуть отца, чем потому, что действительно верил в такое понятие, но это все равно было правдой, даже если жизнь не так проста.

— Это так? — спросил Джек, не особо ожидая ответа от сына. Брайан не умел свободно говорить о своих чувствах, и это правило распространялось также на отца. Поэтому, когда он не ответил сразу, лишь приподняв бровь, Джек продолжил: — Неважно… В любом случае, он спас меня. У него прекрасная душа.

— Это точно, — тихо согласился Брайан. Потому что, действительно, что еще он мог сказать? — Но мы здесь не для того, чтобы говорить о Джастине, — напомнил он отцу. — Я хочу поговорить о том, что произошло сегодня. О том, почему ты ушел…

— Я знаю, о чем ты, — ответил Джек со вздохом. — Я поступил глупо, уйдя, никого не предупредив. Мне не следовало уходить без предупреждения. Таково правило; ты уже говорил мне об этом.

— Тогда почему ты ушел? — подтолкнул Брайан.

— Я… — начал Джек, но остановился. Вздохнув, он покачал головой. — С некоторыми воспоминаниями трудно справиться. Когда они появляются, я чувствую, что мне нужно побыть одному. И сегодня, не знаю почему, но когда я вспомнил о тебе, я решил прогуляться. Я просто… мне нужно было пройтись.

— Ты вспомнил… меня? — Брайан сглотнул.

— Да… — признался Джек. — Тебя… не Гаса, а ТЕБЯ, — его взгляд стал отрешенным, когда он продолжил. — Ты был так молод; мы сидели в центре трибун, окруженные множеством людей, кричащих и вопящих на игроков. Мы вместе смотрели футбольный матч? — заявил он в форме полувопроса-полуутверждения. — И я разговаривал с тобой и называл Санни-бой… когда не кричал какую-то ерунду игрокам. Зачем я вообще кричал? Они ведь не могли меня услышать, верно? — Джек нахмурился и покачал головой, как будто кричать во время футбольного матча было абсурдом. Возможно, для него так оно и было. — Я не замечал этого раньше в других воспоминаниях, но в этом я продолжал называть тебя Санни-бой, как ты обращаешься к Гасу, — Джек сделал паузу, счастливо вздохнув, и на его лице появилась широкая улыбка. — Вы двое так похожи. Мне все еще трудно понять все это, но… это был ты. Я знаю, что это был ты.

— Это был я, — подтвердил Брайан. — Однажды мы пошли посмотреть игру, — только мы вдвоем — когда мне было лет семь или восемь. В тот день мы отлично провели время, — это была правда, отчасти. Брайан опустил ту часть, где его отец после игры поехал в свой любимый бар, чтобы встретиться с приятелями по боулингу, а ему пришлось ждать его в машине более двух часов, прежде чем они смогли вернуться домой.

— Это трудно вспомнить… — Джек громко выдохнул.

Брайан ничего не сказал. Он не знал, как реагировать. Его грудь сжималась против воли.

— Это как… — продолжил Джек, не замечая внутреннего смятения сына. — Быть в голове у кого-то другого. Этот человек… то есть я… я делал те вещи. Я оставил тебя в машине, чтобы пойти и выпить. Как он мог… как я мог так поступить? Я просто не понимаю, — Джек помнил и эту часть.

Брайан ненадолго закрыл глаза. Конечно, Джек помнил весь день, а не только хорошую часть. Это имело смысл. Возможно, именно поэтому он был расстроен и покинул Институт. Однако Брайан не мог допустить, чтобы отец слишком много думал о своих воспоминаниях. Он был уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому он попытался не дать отцу зайти дальше.

— Джек…

— Нет, все в порядке, — Джек уже слишком хорошо его знал и не позволил сыну перебить себя. — Я знаю, что ты собираешься сказать. Это был не я, не совсем я. Я изменился. Я понимаю. Но ты не изменился. Ты просто повзрослел, так что… — Джек замялся; было очевидно, что он сомневается, стоит ли спрашивать Брайана о чем-то.

— Что? — подбодрил Брайан, побуждая поделиться тем, что ему нужно, чтобы выговориться.

— Почему ты называешь меня Джеком? Раньше ты никогда не называл меня Джеком… — Джек выглядел искренне смущенным теперь, когда мог вспомнить часть своих отношений с сыном; то, что было раньше. И он ясно помнил, что Брайан называл его «отец» и никогда — Джеком, даже когда их отношения были в самом худшем состоянии.

Брайан не знал, как на это реагировать. Его отец был прав, но это было раньше. До того, как Джек убил мать и сестру, разрушив его мир, каким он его знал. Даже сейчас воспоминания Брайана о том времени, когда он называл своего отца «отцом», заставляли его вновь пережить последнюю ночь со своей семьей, незадолго до того, как они были отняты у него навсегда.

Долгое время Брайан думал, что должен был умереть вместе с ними. На самом деле, какое-то время ему казалось, что так и случилось, поскольку видения их смерти стали его личным адом.

Авария произошла менее чем в миле от их дома. Через пять минут после того, как Брайан оставил отца кричать на него на кухне, он увидел, как тот проезжает мимо, направляясь пешком в центр города. Джек притормозил, открыл окно машины и громко выругался в его адрес, назвав «тупым дерьмом» и другими ласковыми именами, но Брайан проигнорировал его и лишь прибавил шагу. Джек еще немного поругался, но в конце концов сдался. Тем временем Брайан смутно слышал, как Джоан говорила Джеку, чтобы тот не донимал его.