— С тех, пор как он повадился в Бюро Паранормальных Исследований, – улыбка придала лицу Нимуэ какое-то совсем уже зловещее выражение и парень, пришедший на эту землю из глубин Ада, перешёл от наступления к защите. И это после пары коротких фраз и нескольких, невинных вроде бы жестов. Спроси кто-нибудь Хэллбоя о том, как такое произошло, он бы не знал, что ответить и, скорее всего, врезал бы собеседнику, чтобы не задавал дурацких вопросов. Способность возлюбленной манипулировать им восхищали, раздражали и пугали полудемона. А хуже всего то, что он мало что мог противопоставить роковой соблазнительнице.
— Ой да подумаешь, отца заскочил навестить. Ты против что-ли? – отмахнулся красный с наигранной беззаботностью, и для убедительности даже хвостом махнул. Вот только поднаторевшую в искусстве чтения сердец ведьму было не так-то легко провести.
— Не была бы, если бы он не убеждал тебя отрубить мне голову? – ухмыльнулась Нимуэ, – Или ты скажешь, что он принял меня?
Хэллбой тяжело вздохнул. Ему не нравилось направление, которое принял этот безобидный, вроде бы разговор. Однако Нимуэ раз за разом возвращалась к этой теме, пытаясь раз и навсегда закрыть её. Поставить его перед выбором, который звучал бы примерно так – либо я, либо твой папаша. С другой стороны, Тревор Бруттенхольм, в своё время взявшийся воспитывать и наставлять исчадие, требовал от сына того же самого. И каждый раз пытался вдолбить в его голову, что раньше или позже ему придётся решить, на чьей он стороне – людей, или порождений тьмы. Каждый из них тащил в свою сторону, не желая при этом видеть альтернативу.
Вот только сам Хэллбой не хотел ничего выбирать. В нём с рождения уживались две прямо противоположные сущности – адская скверна, вошедшая в его жили вместе с кровью отца-демона, и человечность, доставшаяся от человеческой матери. Эти взаимоисключающие друг друга силы противоборствовали в нём столько, сколько он себя помнил. Отказаться хотя бы от одной из них значило бы потерять часть себя. Говорить о каком-то выборе в таких условиях было немыслимо, поэтому полудемон искал способ примирить враждующие грани своего существа, одновременно найдя способ сосуществования людей и сверхъестественных существ.
Поэтому, вместо того, чтобы поддержать конфликт, в который планомерно втягивала его Вивьен, он решил попросту… отшутиться.
— Убеждал конечно, – фыркнул он с прежней,показушной невозмутимостью. – Так прямым текстом и заявил:соблазнила тебя сладкими речами и манящей грудью, – здесь он так правдоподобно передразнил старого британца, что даже Нимуэ рассмеялась.
— Ладно. А ты сам, что думаешь об этом? – она готова была отступить, но на всякий случай всё же решила попробовать ещё раз.
— Не знаю на счёт речей, но вот грудь у тебя и правда что надо, – в очередной раз уйдя от мучившего его вопроса, Хэлбой положил каменную ручищу на талию женщины и притянул к себе, целуя со всей своей демонической страстью. Несмотря на то, что его тело росло и старело с человеческой скоростью, дух полудемона по прежнему был юн, горяч и пылок. А потому мог воспламениться от одной искры. Вот и сейчас они с Нимуэ налетели друг на друга со страстью не видевшихся полгода влюблённых.
И пусть Хэллбой был порождён адским огнём, она отвечала ему с не меньшим жаром. Длинные и тонкие руки ведьмы потянулись к его незащищённому телу, пробираясь под распахнутые полы плаща. Прикосновение вызвало чувственный спазм в его теле, усиливая потребность в прикосновении. Сомкнув руки вокруг девичьего стана, он сжал Вивьен в объятьях, опаляя жаром своего тела. Давая почувствовать силу и твёрдость своего копья, уже обозначившегося под кожей плотно прилегавших к телу штанов.
Охваченный любовной горячкой Хэллбой не хотел больше ждать, и просто толкнул возлюбленную к дереву, выросшему по её воле на краю мира. Та ничего не имела против, и когда её спина прижалась к шершавой коре, они уже представляли собой сплетением рук, ноги губ. Его каменная рука прижимала её к себе, пока вторая скользила вниз, подбирая подол длинного платья. Справившись, полудемон поднял грубую ткань, добравшись до разгорячённого бедра ведьмы. Ощутив, как он трогает в этом месте, та застонала, разорвав поцелуй, и мужчина воспользовался этим, чтобы прижаться ртом к ей шее, посасывая влажную от пота кожу.
Обвив ногу вокруг мужской талии, Нимуэ буквально вдавила себя в Хэллбоя, одной рукой держась за его шею, а второй расстёгивая штаны. Они бы овладели друг другом прямо здесь, на холоде, под свисающими с ветвей чумными коконами, на поверхности которых кишели мухи. И помешали им вовсе не ветер и снег, а столпившиеся на холме существа. Явно возмущённые тем, что чужак, убивавший в прошлом их собратьев, лапает их королеву, они подняли такой гвалт, что отбили влюблённым всю охоту.
— А ну тихо! – рявкнула на них Нимуэ подняв руку, вокруг которой начало формироваться чёрное облако. Увидевшие его гоблиноиды сразу кинулись врассыпную, прячась за выступами скал и корнями Древа. О! Они знали, на что она способна в гневе.
— Всё таки надо было пристрелить парочку, чтоб не мешали, – от досады, Хэллбой стукнул кулаком по дереву, растревожив целое сонмище мух, взвившихся в воздух с противным жужжанием. Из-за того, что они с Вивьен не закончили начатое, штаны теперь казались ему слишком тесными. И причиняли дискомфорт, который точно не улучшал и без того взрывной характер полудемона.
— Если бы ты согласился вытащить Эскалибур из могилы Артура, все они приняли бы тебя, как своего короля, – невзначай заметила дама в красном. – Каждое из этих ничтожных созданий простёрлось бы ниц перед тобой, и даже я преклонила бы колени.
— Я не из тех парней, которым нравится видеть свою женщину на коленях, – отшутился Хэллбой, попытавшись притянуть Вивьен к себе, но в этот раз трюк не сработал. Она отстранила его от себя – мягко, но властно упёршись ладонью в его мускулистый живот.
— Не здесь, – проследив за её взглядом он заметил, что тёмные существа всё ещё наблюдают за ними из своих укрытий. Не смотря на все угрозы – и с его, и с её стороны, они отказывались уходить. Как будто не хотели оставлять владычицу наедине с ним.
Сдавшись, Хэллбой позволил любимой за руку увести себя с продуваемой северными ветрами площадки. Маячивший впереди проход их переплетённых ветвей не внушал ему доверия и Нимуэ, видя это, попыталась отвлечь своего спутника, заняв разговором.
— И всё же я не могу понять – почему ты не взял Экска́либур? Он принадлежит тебе по-праву и наделил бы тебя силой, которую ни ты, ни я не можем вообразить. Почему ты отказываешься и продолжаешь защищать людей несмотря на всё, что они сделали?
— Слушай, Вивьен, я тебе уже говорил… – утомлённый бесконечными переливанием из пустого в порожние и неослабевающей похотью, которую идущая рядом женщина так и не удовлетворила, полудмемон готов был вспылить, но та поспешно прервала его:
— Я помню, Апокалипсис – не твой стиль, чтобы это ни значило, но всё же… твой поступок не укладывается у меня в голове.
— Дело не только в людях, – сформулировал, наконец, Хэллбой остановившись и заглянув в пылавшие красноватым светом глаза ведьма. – Я… не хочу становиться тем, во что превратит меня этот меч. Я не Разрушитель Миров и не собираюсь им становиться!
В его голосе было столько жара, что Нимуэ, кажется, прониклась и сжала его руку, давая почувствовать любовь и поддержку.
— Не бойся того, что с тобой будет. Твоё будущее от этого не изменится, зато настоящее станет спокойным, – уж что-что, а эту фразу Хэллбой никак не ожидал услышать, а потому с недоумение воззрился на спутницу своими по-звериному жёлтыми глазами.
— Будда? Откуда..? – в ответ женщина лишь многозначительно повела плечом, позволив алой ткани чуть соскользнуть с него, обнажив край плеча, по тону почти сливавшего с тканью белого платья. При этом её кокетливый взгляд как бы говорил ему – а чего ты ждал? Я наставница королей и одна из умнейших женщин, которые рождались или когда-либо родятся на просторах Британии.
