— Чего уставился? – проходя мимо он отвесил ближайшей черепушке щелбан, при чём забывшись, сделал это правой рукой. Старые кости, конечно же, не выдержали этого и покрылись трещинами, заставив Хэллбоя выматериться сквозь зубы. Установленное Нимуэ уродство ему совершенно не нравилось, однако и ломать придуманные ею декор он не хотел, а потому попытался исправить положение. Закрыть образовавшиеся трещины снегом. В этот раз он орудовал уже левой рукой, и старался делать это более аккуратно, но по всей видимости повреждения нанесённые его каменный пальцем оказались слишком серьёзны. Череп раскрошился и осыпался пылью к его ногам от первого же прикосновения. При этом красный умудрился ещё и уронить громоздкую конструкцию.
Ругаясь на чём свет стоит, злой как чёрт Хэллбой всё же нагнулся, чтобы придать собр анному из костей и палок недоразумению прежний вид, когда услышал за спиной тихий смех явно не принадлежавший Королеве Ведьм. Рука сама потянулась к висевшему в кобуре пистолету. Обладая отвратительным и вспыльчивым характером, Хэллбой ещё мог стерпеть, когда над ним подсмеивалась любимая, но он точно не собирался позволять этого её прихвостням. Резко обернувшись он наставил оружие на трёх спрятавшихся за камнями карликов. Это были маленькие, уродливые и злые зверушки с большущими ушками и коричневыми, шерстистыми телами.
— Чего ржете? – грозно напустился на них полудемон, но коротышки лишь повизгивали, перескакивая с места на место и насмехаясь над его попытками прицелиться. И над о сказать – у них это неплохо получалось. Ловкости чертенятам было не занимать.
Нет, он конечно мог бы перестрелять их всех, но всё решил не делать этого. Во-первых он ещё не опустился до того уровня, чтобы карать за глупость и не смешной юмор, а во-вторых, лень было возиться. Да и объясняться с Нимуэ, которая наверняка не преминула бы вы говорить ему за это, Хэллбою совершенно не хотелось. К тому же, он придумал для них несколько иное наказание.
— Раз так, я скажу Королеве, что это вы свернули эту… хрень, – заявил он, ткнув здоровенным, каменным пальцем в скльптуру, которую сам же и повалил.А когда гоблины заголосили, возмущённые его словами, добавил. – Скажу. А кому поверят – мне или вам?
Уродцы явно прониклись его словами и простёрлись ниц в снегу, умоляя его о прощении. Хэллбой не спешил с ответом. Вернул пистолет в кобуру, отряхнул плащ от налипшего снега и, не удостоив троицу мимолётным взглядом, прошёл мимо, обронив на ходу:
— На вашем месте, я бы позаботился о том, чтобы всё здесь стало как, было, – вход в жилище Королевы Ведьм располагался не под корнями Чумного Древа,а в том месте, где они переходили в перекрученный ствол, а потому до него ещё предстояло добраться.
Карабкаясь по корням, торчавшим из присыпанной снегом земли, Хэллбой заметил, что вздумавшие повеселиться за его счёт гоблины был не единственными сверхъестественными существами здесь. Подступы к обиталищу Нимуэ охраняли десятки подобных созданий, неумело пытавшихся замаскироваться среди веток и камней. Намётанный взгляд охотника за нечистью без труда вычленял их гротескные – слишком маленькие или наоборот слишком большие, для того, чтобы их можно было принять за людей, фигуры на фоне окружающего ландшафта. Они следили за ним, готовые накинуться и разорвать при первом признаке слабости, однако приблизиться не пробовали. И было не очень понятно – удерживает ли их воля Нимуэ или страх перед его заслуженной репутацией.
По мере продвижения, выросший среди людей полудемон с содроганием отмечал, что все местные обитатели выглядят какими-то скособоченными что-ли. Непропорциональное сложение в сочетании с неправильной осанкой делало их ещё более нелепыми. Слишком худые, слишком толстые, слишком мускулистыми они сутулились так, что их руки едва не волочились по земле, а иные и вовсе предпочитали ползать на четвереньках, как звери. А впрочем, все они и были зверями – эти гоблины, кобольды, боггли, тролли, огры и прочие чудища, названия которых Хэллбой даже не трудился запоминать. Кожа одних напоминала чешую рептилий, в то время как другие были покрыты спутанной, клочковатой шерстью, из-за чего здорово напоминали бурых медведей. Однако и у тех, и у других были отвратные, зубастые морды с выпуклыми глазами, светившимися в сумерках и длинными развесистыми ушами.
Несколько раз взгляд красного натыкался на выродков из народа фэйри, обычно укрывавшихся под холмами. Бледных, человекоподобных созданий с острыми, удлинёнными ушами и искажёнными лицами. В том месте, где некогда располагались глаза теперь темнели лишь щелевидные углубления, покрытые испещрённой прожилками кожей, а ноздри выглядели неправдоподобно-широкими, так как само их существование зависело от обоняния. Однако больше всего Хэллбоя привлекали истрёпанные крылья существ, атрофировавшаяся мембрана которой бессильна была поднять их в воздух. Именно эти твари похищали детей, подменяя их своими выродками, и если бы сейчас он увидел у них ребёнка – расстрелял бы на месте. Даже несмотря на недовольство Нимуэ.
Когда Хэллбой поравнялся с ними, фэйри зашипели, распялив ухмыляющиеся рты, усеянные костяными иглами острых зубов.
— Да-да, вы мне тоже не нравитесь,мелкие ублюдки, – буркнул Хэллбой, закончив восхождение под прицелом десятков глаз.
Нимуэ уже ждала его, озарённая тусклым светом пасмурного, зимнего дня. Высокая и статная, она по обыкновению была одета в белое платье свободного кроя и красную мантию, струившуюся по заснеженной земле разливами крови. Неестественно-яркая на фоне окружающей серости и белизны она притягивала взгляд, заставляя полудемона сосредоточить внимание на Королеве Ведьм.
Несмотря на свой, далеко уже не юный возраст Нимуэ была хороша. Её фигура, обрисованная белой тканью тонкого платья, прижатого к телу порывом ветра, оставалась оставалась стройной и, Хэллбой не побоялся этого слова, прелестной. И пусть ему лишь на несколько секунд удалось полюбоваться очертаниями плоского живота и небольшой аккуратной груди женщины, этого зрелища оказалось достаточно, чтобы вызвать у него улыбку. Через секунду она как в зеркале отразилась в лице Нимуэ изломав тонкие губы волчьим о кал. Лицо ведьмы – и без того вытянутое и скуластое сделалось хищным и даже немного стервозным. Или, как сказали бы в старину – властным. Тонкие черты заострились, сделавшись резкими, а на дне серых глаз мелькнули всполохи адского пламени.
Красноватый отсвет на дне зрачков. Хэллбой по опыту знал, что такое происходило лишь в тех случаях, когда ведьма была чем-то сильно раздосадована или рассержена, а так же в редкие минуты истинного наслаждения. И пусть саму женщину это ничуть не радовало, мешая ей скрывать эмоции,её партнёр находил эту черту очаровательной, хотя никогда и не говорил этого вслух. Вот и сейчас он смолчал, не дав Нимуэ знать, что чувствует. Зазнавшаяся ведьма и так напялила на свою полу скрытую алой вуалью голову целую корону, состоявшую из тонких, переплетённых между собой веточек,в совокупности напоминавших то ли терновый венок, то ли вообще какой-то недоделанный кокошник. В любом случае она явно зазналась и ему неплохо было бы приструнить её.
— Мой принц, – промурлыкала Нимуэ приторно-сладкий голосом, не сводя при этом с него гипнотического взгляда. Тонкие, но сильные пальцы брюнетки коснулись его живой, левой руки, невесомо скользя по поверхности красной кожи и оглаживая каждый сустав. Эта ласка сбила Хэллбоя с толку. Он собирался предъявить любимой за холодный приём, но ощутив её прикосновение и повёл разговор уже совсем не так резко, как планировал изначально. Видимо чары этой ведьмы действовали даже на полудемона.
— С каких это пор ты так встречаешь своего парня? – пробурчал он, намекая на искажающее заклятье, в которое попался в долине. Однако руки не отнял, и более того, накрыл пальцы Нимуэ ещё и второй, каменной лапищей. Громоздкая и угловатая, она была покрыта извилистыми узорами дьявольских символов, и выглядела до причудливости странной и даже отталкивающей. Однако Кровавая Королева так не думала. Глядя в глаза обладателю Длани Рока, она положила поверх неё пальцы другой руки, исследуя шероховатую структуру поверхности и любовно обводя каждый завиток, росчерком тьмы выделявшийся на тяжёлом, багровом фоне.
