— Знаешь, я не один из тех рыцарей, которые будут требовать постоянно находится подле них и прислуживать им подобно рабыне. Развлекать их, дарить радость и ублажать по первому требованию. И не принц, который запрёт тебя в золотой клетке и окружит слугами, следящими за каждым твоим шагом. Нет, я чародей и у меня много дел. Мои исследования требуют времени. Как и контроль над землями, которые я уже захватил. Я не нарушу твоего одиночества и не стану принуждать к тому, чего ты не захочешь.

— Ой, ублажать его, – с ехидством протянула девушка картинно, и даже как будто немного кокетливо закатив глазки. – Тебя захочешь – не ублажишь. Ты же просто скелет. Груда костей. Ты безопасен, во всяком случае в плане покушений на девичью честь.

— Знаешь, учитывая, давность нашего знакомства ты могла уже понять, что меня не трогают нападки ниже пояса, – если бы лич мог поджать губы, он бы их поджал, но в отсутствии оных ему не осталось ничего другого, как выразительно клацнуть челюстями.

— Я поняла. Просто никак не могу привыкнуть. Обычных парней, это буквально с ума сводит, – Морелла не особо поверила в искренность Дэйрекса, однако тему, на всякий случай, решила не развивать. Мёртвый или нет, он оставался мужчиной, и задев его гордость она рисковала сделать их общение гораздо менее приятным, чего ей конечно же, не хотелось. Они и так раздразнила его.

— Ну да мы отвлеклись, – приблизившись к волшебнику, она поправила абы как торчавшую розу. Перфекционистка, она ненавидела всё несовершенное. Как в себе так и в тех, кому позволяла оказываться рядом с собой. – Я понимаю, что ты не станешь меня ограничивать или запрещать мне что-то, но… я ничего не могу тебе дать. Ни тебе, ни кому бы то ни было ещё. Посуди сам, кому нужна жена, которая не заботится, не ласкает, не хочет рожать детей и даже в одной постели спать не станет? Это нонсенс какой-то.

— Ты не права. Ты можешь дать главное – себя. Своё общество, – узловатые пальцы мертвеца коснулись черных волос девушки.

— Сомнительный дар, знаешь ли, – Морэлла безрадостно рассмеялась, и этот звук напоминал звон разбитого колокольчика.

Чтобы остановить её, лич прижал костлявый палец к её губам, после чего подался вперед, оказавшись недопустимо-близко.

— Допустим, – успокоившись наконец, произнесла Морэлла, убрав костлявую длань от своего лица. – А что ты можешь дать мне?

— Весь мир, – отодвинувшись на пол шага, Дэйрэкс взмахнул унизанной перстнями рукой, оставив в воздухе тонкий шлейф магии. Пятна, напоминавшее туманную кляксу, в глубине которой проступили контуры известных земель с возносящимися к облакам величественными горными хребтами, необъятными просторами зелёных лесов, и голубыми лентам рек, разливавшихся озёрами.

— И целого мира мало, – обречённо вздохнула девушка, помахав рукой в воздухе и рассеяв сотканное личём видением как дым. Подобно любой тёмной личности у неё, конечно же, были амбиции, однако прямо сейчас захват мира совершенно её не прельщал.

— И вообще, если ты приперся сюда только для того, чтобы докучать мне, советую уйти, – поднятая личом тема утомила её.

— Я пришёл поздравить тебя, – продемонстрировал впечатляющую, для восставшего мертвеца выдержку Дэйрэкс. Несмотря на то, что хозяйка готического особняка вдоволь поиздевалась над сегодня, он продолжал сохранять хотя бы видимость спокойствия.

— С чем? – презрительно усмехнулась Морэлла. – С днем, когда священник обручил двух геев? Не думала, что ты… хм, из этих.

— Я принёс дар, – она продолжала насмехаться над ним и лич начал терять терпение, хотя пока ещё держал себя в руках.

— А зачем он мне? – в этот раз сквозь скепсис всё же проглянула искра лёгкого интереса. Получать подарки Морэлла любила, как и любая другая девушка, что, впрочем, совсем не умаляло её скептицизма в отношении таких вот маленьких знаков внимания.

Однако настырный мертвец не собирался сдаваться и, сделав непринуждённый жест пальцами доставая из воздуха прекрасный цветок. Его свёрнутые вовнутрь лепестки были восково-белыми, как сама невинность или снег на вершине, а стебель покрыт шипами.

— Роза? – с непередаваемой гаммой чувств воскликнула она, когда волшебник вручил ей возникший в его руке цветок. – Белая.

— Я решил пусть будет у тебя, – их пальцы на миг соприкоснулись на стебле цветка, когда Дэйрэкс передавал его ей. – Как знак.

— В… знак… чего? – гримаса на лице Морэллы выглядела до тошноты циничной. А на розу она и вовсе смотрела, как на змею.

— Не оставлять надежду, – просто ответил Дэйрэкс. – Я понимаю, ты разочаровалась в любви и не хочешь давать ей и шанса. Твой опыт был… неудачным, но лишь потому, что не могла позволить себе быть собой. Аристократка, вынужденная каждый день являть этому мир тот образ, который общество видело в тебе, ты годами игнорировала собственные желания и душевные порывы. Поэтому и тянулась к тем, кому достало смелости бросить вызов общепринятым нормам. Однако теперь всё иначе. Тебе больше не нужно искать себя в других. Ты можешь быть собой… и быть с тем, кто примет тебя такой, какая ты есть.

— И этот «кто-то» ты? – Морэлла ухмыльнулась, скорее игриво, чем озлобленно, потому что Дэйрэкс попал в самую точку. Он, каким-то непостижимым образом сумел увидеть, понять и сформулировать всё то, чему она месяцами пыталась придать чёткую форму.

— И этот «кто-то» – я. Если ты мне позволишь, – он отступил, коснувшись напоследок обтянутой чёрным кружевом ладони, чтобы поднеся её к костяным устам. Запечатлев короткий и вполне соответствующий этикету поцелуй, лич добавил. – Подумай об этом…

— Я подумаю, – не стала спорить девушка, но при том было не очень понятно – подумает ли она над его последними словами или над высказанным ранее пожеланиям не оставлять надежду? Уточнять лич, конечно же не стал, и просто отправился в обратный путь. С него было довольно и того, что девушка искренне улыбнулась, впервые за весь день. И даже в тучах над её дворцом обозначился едва различимый просвет. Слабый проблеск солнца, дававший надежду на то, что даже эта одинокая душа, замкнутая в крохотном, состоявшем из обид и разочарований мирке, однажды обретёт свободу, и отправится навстречу величию, ожидавшему её впереди.