– Что-что, – бурчит. – Мужские органы. Говорят, если китаянка с русским переспала, китаец потом слабоватым в постели кажется.

– Странная ты, – удивляюсь. – Речь о твоей жизни идёт. А ты о замужестве думаешь.

– Мне ничего не угрожает в этой стране, – ухмыляется. – Кроме тебя. Один звонок – и меня вытащат из любой точки Индии. У меня на родине такой статус, что члены ЦК могут позавидовать. Обидеть меня может только мастер боевых искусств. Так что мне не страшно. Если буду в сознании – выживу. Добуду деньги, телефон. Ну вытащат меня. Допросят. Ну лишат привилегий. Но это потом. Уже в Китае. Не здесь. Поэтому о будущем думаю, а не от страха трясусь. Да и ты меня не убьёшь.

– Вэйша? Почему? (кит.)

– Хотел бы убить – давно бы сделал. Ты предложил меня обменять. Это твоя воля. Я этого не хотела.

– Ни вэйшиме тауи? Почему согласилась? (кит.)

– Отцу угрожали. Пришлось согласиться.

– Что ты хочешь узнать от меня? Что спасёт жизнь твоему отцу?

– Я могу считывать информацию с людей. Ты знаешь об этом. Если узнаю про вход в пещеру, которую ты охраняешь, спасу отцу жизнь. Чем дольше рядом с тобой, тем быстрее доберусь до информации. Ты не можешь бодрствовать двадцать четыре часа в сутки. Ты заснёшь. Я считаю информацию. Ты – проиграл. У тебя нет шансов победить мой клан. Спасая мне жизнь, ты теряешь преимущество.

– Ты так уверена в своих силах? Ты совсем меня не боишься? Почему?

– Я воспитана как победитель! Меня с детства учили управлять, манипулировать, править. Ты – достойный противник. Я оценила твой потенциал. Твоё сопротивление. Но ты проиграл. Моя смерть ничего не изменит. Тебя всегда будут искать. Не я, так другие. Ты – Хранитель. На тебя всегда будет вестись охота.

– Ты хочешь сказать, что если узнаешь данные о сокровищах, то это сохранит жизнь тебе и твоему отцу? – уточняю.

– Ши да. Да (кит.), – улыбается.

– И после этого ты можешь не бояться за свою жизнь? И тебе не надо быть рядом со мной?

– Дуи. Верно (кит.), – кивает.

– И ты будешь считать это своей победой? – улыбаюсь.

– Ши да. Да (кит.), – хмурится. Не понимает моей улыбки. Не так должен вести себя, по её мнению, проигравший.

– Тебе записать координаты или запомнишь? – улыбаюсь.

– Запомню! – ухмыляется.

Улыбка застывает, дыхание замирает, глаза удивленно расширяются, когда медленно произношу вслух координаты входа в пещеру.

– Же ши шама? Что это? (кит.) – хрипит.

– Географические координаты, – смеюсь. – То, что ты хотела узнать.

– Как? Почему ты сказал? – изумляется. – Это всё неправда, да? Это ложные координаты?

– Это точные координаты, – улыбаюсь. – Можешь проверить. Считай информацию. Я закрою глаза. Хочешь?

– Яо. Хочу (кит.), – изумленно шепчет.

Со вздохом закрываю глаза, чувствую быстрые прикосновения ладошек к вискам. Открываю глаза, насмешливо смотрю на китаянку. Та подавленно молчит, растерянно моргает.

– Вейшиме? Вейша? Зачем? Почему? (кит.) – недоуменно бормочет. – Не понимаю. Почему вижу только часть информации? Всё остальное закрыто от меня…

– Я умею скрывать секреты. Научили, – пожимаю плечами. – Ты теперь можешь уйти от меня? Тебя теперь точно не убьют?

– Могу, – растерянно бормочет. – Не убьют. Где подвох? Почему так просто?

– Хотелось совершить подвиг? – улыбаюсь. – Сокрушить врага и растоптать?

– Нет радости победы, – шепчет. – Ты убил мою победу. Я знаю, что есть подвох. Где-то есть проблема, а я её не понимаю.

– Я отпускаю тебя, – улыбаюсь. – Ты выполнила свою миссию. Спасла своего отца. Иди. Ты свободна! Чего ждёшь? Ты в безопасности!

– Но зачем всё это? Обмен? Смена такси? Конспирация?

– Мне нужно было сохранить тебе жизнь. И твоему отцу. Я сохранил!

– Вэйшиме? Зачем? (кит.)

– Ты точно хочешь знать?

– Очень, – вздыхает. – Ты меня обманул, как маленькую девочку. Ты всех перехитрил. Я не понимаю. Объясни. Почему так просто?

– Если объясню, твоя картина мира разрушится. Подумай, ты точно этого хочешь? Если расскажу, будет больно. Для души, сердца, ума, гордости твоей. Ты так прекрасно играешь роль победительницы. Может, не надо разрушать мифы в твоей голове?

– Слышишь, русский! – злится. – Ты мне мозг сломал! Словами и поступками. Я себя идиоткой чувствую. Как будто сумку с золотом нашла, открыла, а там не золото, а дерьмо. Словно съела яблоко, а оно – отравленное.

– Хочешь добровольно яду напиться? – смеюсь.

– Да уже напилась! Где я ошиблась? Почему ты так спокоен? Я холод могильный почувствовала. Мороз по позвоночнику. Объясни. Прошу. Пожалуйста.

– Ответь на один вопрос. Только подумай сначала.

– Хао ба. Хорошо (кит.).

– Ты веришь в то что, после передачи информации тебе сохранят жизнь? Твоему отцу? Людям из ЦК нужны конкуренты?

– Ши де. Да (кит.), – бодро рапортует, осекается, увидев скептическую улыбку. Пристально смотрит, сникает. Пытается сохранить гордую осанку, но плечи поникают, она сжимается, закрывает глаза, пытаясь сдержать слёзы.

– Ты подписал мне приговор, да? – всхлипывает. – Ты всё знал наперёд? Ты специально это всё сделал, чтобы убить?

– Ши де. Ши де. Фэйе. Да. Да. Нет (кит.).

– Джейши? Объясни? (кит.)

– Я хочу видеть тебя живой. И отца твоего тоже. Вы нужны мне живыми. Оба.

– Не понимаю. Мы же твои враги.

– Вчера – враги. Сегодня – союзники. Завтра – не знаю. До завтра нужно дожить.

– Что тебе от меня нужно? Объясни. Я совсем запуталась, – всхлипывает.

– Я хочу, чтобы вы выжили. Хочу, чтобы вы вернулись в Китай. Мне нужна ваша помощь. Знания. Артефакты. Хранители должны быть вне политики. Вне поля зрения непосвященных.

– Зачем? Зачем тебе это всё? – смотрит с робкой надеждой.

– Не мне, а нам! – обрываю жёстко. – Задача Хранителей – сохранение баланса сил и энергий. Когда впутываются непосвященные – возникают проблемы, войны. Ты хочешь, чтобы три ядерные державы спалили друг друга?

– Фэйе. Нет (кит.).

– И я не хочу. Задача Хранителей – каждый день повышать свой уровень. Чтобы воспринять информацию в нужное время.

– Давай без общих слов, – хмурится. – Что ты предлагаешь мне, моему отцу, моему клану?

– Твоего клана больше нет, – вздыхаю. – Остались только твой отец и ты. На свободе пока только ты. Остальные – обречены. Я им ничего не предлагаю. Вообще. И твоему отцу тоже. Я обращаюсь только к тебе. Мне нужно принять правильное решение. Отпуская тебя сейчас, понимаю, что через сутки ты будешь обречена, как и все остальные.

– Я обречена и так, и так! – злится. – Ты обрёк всех на смерть!

– Не выгоняли бы медведя из берлоги, – бурчу.

– Не поняла, – вскидывает брови. – Берлога. Медведь. Объясни суть!

– Ты можешь выжить, изменить расклад сил. Мы станем союзниками. На время. Или навсегда. Тебе решать.

– Что ты предлагаешь?

– Есть шанс доказать своему правительству, что твоя жизнь дорого стоит.

– Китайцев больше миллиарда, – усмехается. – Чем я могу удивить?

– Информацией. Специфическими знаниями.

– И где мне их взять?

– Тебе нужно пройти обучение. И мне тоже. Это будет трудное испытание. Для тебя. Для меня. Для обоих. Несколько месяцев под землей. С минимальными удобствами. На пределе сил и эмоций. Справишься? Выдержишь?

– Выдержу! Только ради чего? Зачем это всё?

– Шиии… Миллиард… (кит.)

– Что миллиард? Ты мне деньги предлагаешь?

– Миллиард сохраненных жизней. Китайских жизней. Детей, стариков, мужчин, женщин. Ты сохранишь им жизнь. Не дашь погибнуть. Как тебе такая мотивация?

– Сказка какая-то! Как это возможно? Кто мне поверит?

– Тебе нужен памятник? Слава? – усмехаюсь. – Или ты хочешь освоить древние технологии управления миром? Хочешь продлить свой род? Дожить до глубокой старости? Чего ты хочешь?

– Дожить до глубокой старости, но молодой и красивой, – улыбается.