— Нет, Кано.

— А чем ты занимаешься?

Задумчиво взглянув на загружающиеся читерские программки, Лайт сообщил:

— Это, Кано, называется «разгружать вагоны».

***

Во вторник, на семинаре по римскому праву, Лайт, с удобством расположившись на самом дальнем от преподавателя ряду парт, в очередной раз нагло отсыпался. Великий детектив сидел на том же ряду и внаглую трескал пончики, мысленно отшлифовывая план предстоящего разговора с Лайтом, в ходе которого подозреваемый должен был либо доказать, что он невинен как дитя, либо потешить самолюбие L и чем-нибудь себя выдать.

Кано спокойно сидел между ними и рисовал в альбоме акулу из недавно просмотренного мультика.

Ничто не предвещало беды.

Хино-сенсей опустила на первую парту стопку тестов со словами «Можете разбирать», а затем, дождавшись, пока все бумажки дойдут до хозяев, со вздохом сказала:

— Как вы могли заметить, тесты получили не все, творения некоторых… уникумов с вашего курса мне хотелось бы прокомментировать отдельно.

Детектив подметил, что они с Лайтом как раз попали в число уникумов, но не стал его будить.

Преподавательница прокомментировала несколько работ девушек, имен которых L не помнил, а затем…

— У Рюуги работа прекрасная. Если бы не знала, сказала бы, что ее писал человек как минимум пару лет отработавший в юридической сфере, но… — Хино-сенсей неодобрительно посмотрела на детектива. — В задании, где следовало распределить статьи по способам казни сочинение «Почему бы нам не вернуть колесование в список современных видов высшей меры» было совершенно излишним. Как и комментарий относительно «кавайности» Калигулы.

По аудитории прокатилась волна тихих смешков, которые впрочем, быстро стихли. А Хино-сенсей тем временем едва ли не с умилением смотрела на последний тест.

— А теперь звезда нашего вечера, Ягами Лайт. Высший балл, безупречная работа, за одним небольшим исключением. За те восемь лет, что я здесь преподаю, я видела в тестах умопомрачительное количество ереси, попыток отшутиться и даже с десяток приглашений на свидание. Но голубых единорогов, признаюсь, мне еще не рисовали. — И она продемонстрировала аудитории единорога, нарисованного детской рукой прямо поверх выполненного теста.

В аудитории зазвучал полноценный смех, но Лайт только всхрапнул.

— И где же наш герой дня? — Хино-сенсей оглядела аудиторию и наконец нашла взглядом спящего Лайта. — Прекрасно, он еще и спит. Кто-нибудь пните Ягами!..

Но разбудить Лайта никто не успел.

У Кано была прекрасно развита интуиция, так что он сразу почувствовал, когда «запахло жареным». И успел незаметно пробраться к кафедре.

Он давно просек фишку, которую использовал Лайт. Во-первых, Кано нравился взрослым тетенькам. Во-вторых, при тетеньках следовало называть Лайта папой. В-третьих, при них следовало упоминать, что Кано очень хочет Плей Стейшн… то есть, розового пони.

Полный искреннего желания помочь Лайту, Кано решительно дернул «тетеньку» за рукав.

— Пожалуйста, не ругайте папу. Он очень устал. Он всю ночь разгружал вагоны, потому что хочет купить мне розового пони…

L кусал губы, тихо надеясь про себя, что кто-нибудь из аудитории успел это заснять. А еще гадал, что же на самом деле в словаре Лайта и Кано означает сочетание «разгружать вагоны».

Кано тем временем решил «добить» преподавательницу:

— Так вам понравился единорог? Я его для вас рисовал…

После этого преподавательница на пару секунд явно выпала из реальности.

— Конечно, понравился, прекрасный единорог… — Хино-сенсей откашлялась и оглядела аудиторию в поисках чего-то… или кого-то. — Рюуга! Я прекрасно знаю, что вы опять прячете пончики, не отпирайтесь. Угостите юное дарование.

***

— Ягами-кун.

Лайт резко вздрогнул и выпрямился. Аудитория уже практически опустела, только Кано складывал карандаши в свой рюкзачок. А рядом с Лайтом за партой сидела Хино-сенсей, которая странно смотрела на него, подперев голову ладонью.

Его явно поймали на том, что он спит на лекциях, и это было плохо.

— Ягами-кун, если не секрет… сколько вам лет?

Лайт удивленно моргнул. Это определенно был не тот вопрос, которого он ждал.

— Восемнадцать.

— Господи, какой кошмар, — покачала головой Хино-сенсей и встала из-за парты. — Если вам будет легче, можете не ходить ко мне на пары… Просто присылайте работы на почту…

«Вот это номер!»

Хино-сенсей кивнула Кано.

— До встречи, молодой человек.

— До свидания, Хино-сенсей! — радостно ответил мальчик, и Лайт понял, что он, видимо, что-то пропустил…

***

В кафетерии Лайт в очередной раз порадовался, что Кано только три года, и никто не удивляется наличию у ребенка воображаемых друзей.

— Няшка, ты хочешь пирожок? — спросил у Рюука добрый Кано.

— Какой? — немедленно спросил Рюук.

Лайт послал сидевшему напротив L усталый взгляд.

— Да, у него есть друг по кличке «Няшка».

Кано тем временем ткнул пальцем в меню.

— Пирожок с яблоками!

Лайт, предвидя реакцию Рюука, поперхнулся и веско оборвал «разговор с воображаемым другом».

— Кано, Няшка обойдется, мы не будем его угощать.

— Но почему?

— Ты видел, сколько здесь стоят пирожки?

Пока надувшийся Кано сосредоточенно уничтожал свой кусок торта, L придвинул к Лайту копии записок, оставленных преступниками.

— Если сортировать записки в этом порядке, получится осмысленная фраза: «L, учти, боги смерти любят яблоки»… видимо, Кира… — Лайт не успел договорить, потому что в беседу вклинился Кано.

— Неправда.

L с интересом подвинулся к мальчику, и Лайт похолодел. Не может быть, он ведь не говорил ему, что Рюук — Бог Смерти, откуда…

— Что неправда? — заинтересованно спросил детектив.

— В Бличе никто не любил яблоки. А Шинигами-саме из Соул Итера вообще не нужна еда.

На лице L отобразилось настолько искреннее, детское разочарование, что Лайт, не сдержавшись, тихо захихикал в кулак.

— Так что ты там говорил? — мрачно спросил L.

— Судя по всему, Кира просто над тобой издевается. Посылает бессмысленные записки в разнобой… Типичное поведение убийцы, который уверен, что его не поймают.

— В принципе ты прав, но ты не догадался, что существует четвертая…

Кано не слишком нравилось, что про него все забыли, тем более что тортик уже закончился, поэтому он хмуро спросил:

— А кто такой Кира?

Лайт послал L взгляд, говорящий «И ты еще в чем-то меня подозреваешь?» и бесстрастно ответил:

— Это Волдеморт. Он ходит по тюрьмам, набирает себе сторонников, а тех, кто не хочет ему служить, он расстреливает Авадой Кедаврой.

— Ух ты! — восторженно воскликнул Кано.

— …А полиция, чтобы не пугать общественность, называет его кодовой кличкой «Кира».

— Тебе прямая дорога в разведку, отдел дезинформации, — ехидно прокомментировал L со своего места.

***

Когда Лайту и L одновременно позвонили с новостью о том, что шеф Ягами оказался в больнице с сердечным приступом, Лайт не знал, как реагировать: он разрывался между паникой («О, Боже, папа!») и злорадством («Так тебе и надо, старая сволочь»).

В тот день его «хорошая половина» одержала верх, так что он запрыгнул в лимузин L и вместе с ним поехал в больницу. Оставив Кано в машине с его любимой приставкой, они с L вместе поднялись на пятый этаж… и вместо того чтобы сразу зайти в палату, Лайт поймал за локоть как раз выходившую оттуда медсестру.

— Господин Ягами в сознании?

Девушка кивнула и поинтересовалась:

— А вы ему кем приходитесь?

— Я его сын. Так с ним все будет в порядке?

Медсестра странно на него посмотрела: видимо, думала, зачем он спрашивает ее, если можно поговорить с самим пациентом.

— Да, обычный сердечный приступ — видимо, сказалось переутомление.

Лайт выпустил медсестру и подождал, пока она скрылась за поворотом. Потом он повернулся в сторону в сторону лестницы со словами: