— Ой.

— Именно.

— Ладно, забыли. Так чем ты теперь планируешь заняться, плохая домохозяйка?

— В Дисней пойду работать, я же больше не дальтоник. Давно мечтал о мультике по «Гамлету», даже концепты персонажей с собой из будущего захватил.

— Стив, ты хоть помнишь, сколько там кровищи? Такое нельзя показывать детям!

— При чем тут дети? Ой, сразу видно, что этот мир еще не знает ни хентая, ни «Хеллсинга». Ничего, я подожду.

— …я, кажется, перестал тебя понимать.

Стив тяжко вздохнул. Прошлое приятно гладило джазом, изобразительным искусством и интерьерами его внутреннего старомодного эстета, но жизнь без доставки китайской еды, голосового помощника и гигабайтов японской анимации обещала быть очень грустной. До написания «Богемской рапсодии» оставалось двадцать семь лет. Тут до Стива дошло, что псевдоним он себе выбрал не слишком удачный и, видимо, придется ему брать фамилию Пегги.

Говард подливал коньяк, а Стив, решив не заморачиваться больше необходимого, подвинул к себе радиоприемник, передававший последний хит ансамбля Синатры, и сделал погромче.

***

Пегги беспокоилась, что Стив заскучает в мирной жизни, и несколько раз предлагала ему внештатную работу на СНР, но тот только мило улыбался, поднимая глаза от какого-нибудь журнала, и неизменно отказывался.

( — Это что, Вог?

— Я же богема, я должен быть в тренде.

— Милый, ты мультики рисуешь.

— Ты же в курсе, что за анимацию тоже дают Оскар?)

Стив не стал упоминать, что последние пять лет в будущем на оперативной работе и не был — иначе черта с два Стив-2012 смог бы так просто надрать ему зад. В мире после щелчка не было такой большой нужды в грубой силе: людям нужна была помощь другого толка. Когда разгребли завалы, оставшиеся после аварий, спровоцированных исчезновениями людей, воспитатели, социальные работники и психотерапевты оказались уж точно нужнее, чем молодчики, бегающие по горячим точкам.

Стиву пришла на помощь его быстрая обучаемость: ему удалось экстерном окончить курсы работников дошкольного образования и получить лицензию на работу с несовершеннолетними, а затем и получить бакалавра в области психологии. Последнее было совсем уже против правил, с учетом нижней границы «прослушанных лекций», но Тони, хоть и зол был на Стива страшно («Плана нет, доверия — тоже. Лжец!»), воспользовался своими связями в Гарварде, и аттестационная комиссия сделала для него исключение. Стив смутно подозревал, что в Гарварде связи у Тони были скорее половые, чем научные, на что тот обиделся и напомнил, что у него, вообще-то, три докторских диссертации.

( — Доктор Беннер. Доктор Чо. Мистер Старк.

— …отлично, теперь даже на конференциях никто не ценит мои докторские. Денег не дам.

— Ох, черт, простите, простите, доктор Старк!

— Тони, ну не будь таким мелочным.

— Ме-е-елочным? Может, мне тогда начать называть тебя Сержант Америка?)

В общем, Стив в основном занимался тем, что проводил камерные группы поддержки и работал воспитателем-волонтером в паре комплексов для сирот, организованных в две тысячи восемнадцатом. Через пару лет стало немного легче: многие безутешные родители распыленных детей брали к себе осиротевших из детских центров, хотя ситуация все равно была сложной. Стив с содроганием вспоминал свои первые ночные смены: пришлось быстро выучиться искусству ниндзя. Помещение на сорок детей до пяти лет — работников, конечно, не хватало; пока всех уложишь спать, с тебя семь потов сойдет, а потом, ночью, если тебе вдруг захотелось отойти по нужде, и ты своим топотом разбудил одного…

Дети только потеряли свои семьи, и, просыпаясь ночью не в своей любимой кроватке дома, а в детском центре, начинали плакать и звать маму. Разбудил одного — считай, разбудил всех. И все приходится начинать сначала.

Теперь «цивил» Стива совершенно не пугал. Но Пегги, знавшая его больше по юным годам, ловила явный диссонанс. И не только она, с учетом специфической внешности Стива.

Заехал к ним в гости как-то бывший возлюбленный Пег, Дэниэл Суза — Стив не слишком влезал в это дело, но по оговоркам понял, что их роман разбился о быт. Пегги и Дэниэл, однако, остались добрыми друзьями.

— Где ты откопала этого кельта-дровосека? — Дэниэл, разумеется, не знал, что ему нужно опасаться супер-слуха бывшего Капитана Америка, который отошел в подвал за кегой Гиннесса, потому что собирался Сузу коварно споить и допросить.

Стив ухмыльнулся в бороду. Он успел слегка обрасти и регулярно красил всю растительность на голове хной (Пегги каждый раз, когда видела его в целлофановой шапочке, смеялась как припадочная). Немного ирландского акцента, и все соседи единодушно стали называть его «ирландец Тейлор» и «тот кельт». К тому же, стиль дровосека ему очень нравился, и теперь Стив собирался эксплуатировать в повседневной жизни имидж ламберсексуала, пока это не станет мейнстримом. Он опасался сначала, что Пег категорически откажется «целоваться со щеткой», но та только умилилась: надо же, у отца с дедом были точно такие же бороды, тебе очень идет!

— Мы еще на войне познакомились, — спокойно ответила Пегги, не сказав ни слова неправды. — Роджер еще тогда отлично рисовал, теперь вот мультипликатором работает.

Судя по звуку, Дэниэл оступился и потерял костыль.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, что этот огромный заросший мужик рисует мультики?

— Он еще и вяжет.

А что? У всех волонтеров, которые работали в ночные смены, в конце концов появлялись разнообразные нешумные хобби. Кто-то читал книги, кто-то — комиксы, кто-то разгадывал кроссворды… Стив сначала попеременно рисовал и разгадывал судоку, а потом у заведующей, миссис Грэм, начались проблемы с мелкой моторикой, она попросила Стива помочь ей довязать шарфик внуку на Рождество, и понеслось.

— То есть, ты завела себе мужчину-домохозяйку?

— Ну, да. Восхитительное ощущение.

Стив появился в дверях с кегой на плече как раз в тот момент, когда Суза с этого пассажа подавился печеньем. Пегги, конечно же, сразу просекла план Стива и неодобрительно свела брови.

— Дэниэл, не ведись на его подначки, ты его все равно не перепьешь.

— Почему ты в меня не веришь? Или у тебя, Тейлор, какие-то суперспособности?

Суза, сам того не зная, попал в точку, но Стив просто ухмыльнулся и выдал заготовленную на такой случай шутку:

— Конечно, я же ирландец. Ну что, Пегги, ты с нами?

***

От Тони Стив знал, что мать Говарда еще жива и вполне здорова, раз уж дожила, чтобы познакомиться с единственным внуком, но лично с ней был незнаком. До пятьдесят второго года.

Был он у Говарда в особняке, рисовал его портрет в стиле поп-арт. Вообще Стив ненавидел поп-арт, и особенно Энди Уорхолла, которого искренне считал распиаренной бездарностью и дегенератом. Однако он неплохо знал Говарда. Говард постоянно занимался самолюбованием, совершенно не разбирался в искусстве, но покупал все «модненькое», чтобы не отставать от более прошаренных в культурном плане соседей. На пике популярности поп-арта он со стопроцентной вероятностью отслюнявил бы Уорхоллу с пару миллионов за портрет себя любимого. Стив должен был это предотвратить, так что теперь он с невыносимой мукой на лице рисовал кислотному Говарду ультрамариновые усы.

Вдруг…

— Говард, бубочка, где ты? Выходи! — послышался с первого этажа зычный женский голос.

Стив полюбовался, как на лице Говарда сменяют друг друга недоумение и ужас.

— Мама?! — сипло выдохнул он. — Какого черта она здесь делает, я купил ей виноградник в Аргентине еще в сорок первом!

Мама Говарда оказалась эффектной дамой неопределенного возраста с явными семитскими чертами.

— И прошу вас, юноша, осторожнее с этим чемоданом… — инструктировала она Джарвиса, когда Говард со Стивом спустились в холл. — Говард, дорогой, ты как будто не рад меня видеть! Добрый день, молодой человек.

Говард намеренно проигнорировал ремарку маменьки и с ламинированной голливудской улыбкой поинтересовался: