– Чиста, как и должна быть новообретенная ведьма. Или другими словами, магглорождённая, – торжественно провозгласила Паркинсон и Гарри Поттер отметил сразу две вещи. Малфой совершенно не показал удивления этой новой информацией, а Теодор нахмурился, словно это вносило существенную помеху в его планы. Впрочем, именно Теодор заговорил следующим.
– В магический Англии не так много семей, на которые наложено это заклинание. Нотты, Малфои, Гринграссы. Впрочем, в последнем поколении у них наследников мужского рода нет. В магической Англии, насколько я знаю, это всё. Завтра в Отделе я пошлю запрос в другие европейские страны…
– Нотт, – холодно процедил Малфой, при этом прожигая взглядом Гермиону. – Ты сейчас отойдёшь в сторону и не будешь больше вмешиваться. Тебя это не касается.
– Зато тебя касается? – Теодор мгновенно пошёл в наступление. Поттер удивлённо приподнял бровь: таким он никогда Нотта не видел. – Если ты соизволишь вспомнить, в комплекте с этим заклинанием зачастую идёт ещё один драгоценный подарок роду: заклинание одного наследника. Даже если женщина и осмелится на вторые роды, результатом может быть только девочка. Так что, какому-то бедолаге о сыне очень важно узнать. Правда, мой отец всегда говорил, что там есть небольшая зацепка, я переговорю с его портретом. Или с другими портретами в галерее, кто-то же расколется, потому как мой отец со мной не разговаривает. Твой, правда, тоже может знать детали, как ты там с Люциусом?
– Давно не разговаривал, – машинально ответил Малфой, но тут же прервал себя. – Про оговорку я раньше не слышал, но тоже спрошу в собственной галерее. А запросы можешь никуда не посылать. Они не понадобятся. Как и я уверен, что ответ найду среди своих предков и очень сильно подозреваю, что они будут заинтересованы мне его рассказать.
– Малфой, сказать по правде, меня это уже утомило. Поэтому я скажу только один раз: к тебе это не имеет никакого отношения, – Гермиона одарила бывшего недруга, недавно объявившего о своих «серьезных намерениях» таким взглядом, что ей вполне мог бы позавидовать и сам василиск, вот только Драко и глазом не моргнул.
Зато Теодор Нотт нахмурился, переводя внимательный взгляд с Грейнджер на Малфоя, едва слышно, но весьма витиевато выругался себе под нос и отошел в другую сторону комнаты. Гарри Поттер почувствовал, как внутри всё холодеет, а ещё – довольно ощутимое желание добавить несколько не менее изысканных выражений от себя, чем только что сорвались с губ Нотта.
– Так уверена в этом? – Драко скрестил руки на груди и слегка склонил голову набок. – К слову, как звали того маггла, отца Александра?
– К слову, – казалось, Грейнджер была слегка удивлена, что Драко ещё не пошёл на попятную. – Ты слишком много себе позволяешь. Ещё немного, Малфой, и я начну подозревать, что ты меня ревнуешь к нему.
– Ревновать мне нет причины, – процедил Малфой, и в глазах Грейнджер появился лёгкий блеск ощущаемой победы. Правда, Гарри Поттер готов был поставить весь свой счёт в Гринготтс, что заранее праздновала эту победу Гермиона совершенно зря. – И причина отнюдь не в том, что ты считаешь.
– И что же я считаю, Малфой? – Гермиона, давно признанная одно из самых умных ведьм, явно отказывалась видеть все те красные флажки, игнорировать которые кроме неё никто в комнате больше не мог.
Поттер устало опустился в кресло, прекрасно сознавая: сейчас он не сможет ничего сделать, кроме как наслаждаться надвигающемся фейерверком. Малфой уже было открыл рот, чтобы выдать свою победную тираду, несомненно предназначенную разбить последнюю оборону Грейнджер, когда в комнате внезапно появилась Винки. На руках у маленького эльфа был Александр, которого Винки крепко прижимала к себе, а её глаза размером сейчас больше напоминали два внушительных блюдца.
– Госпожа Гермиона, – похоже, маленькая няня Александра была в таком шоке, что даже забыла о любых правилах этикета. - Госпожа Гермиона, я не виновата!
========== Часть 34 ==========
Комментарий к Часть 34
Итак, много деталей, которое просто увиделись и попросились в текст. Но и текста много, так что…
Гермиона перевела настороженный взгляд на Винки, а Гарри Поттер краем глаза успел заметить мгновенно материализовавшегося в противоположном углу комнаты Кричера.
Старый эльф семейства Блэк, сейчас выглядевший на редкость самодовольно, застыл на месте, скрестив руки на груди и буквально расплывшись в ухмылке. Всей своей сущностью и опытом аврора Гарри мог поставить что угодно: «огромному открытию» Винки Кричер был совершенно не удивлён. А ещё Поттер заметил, как, закатив глаза, вздохнул Малфой.
– Что там у тебя? – Драко нетерпеливо сделал знак рукой, и Винки, которая его обычно в грош не ставила, послушно заговорила.
– Я держала маленького господина Александра на руках, и мы проходили мимо одной двери. Я никогда раньше не могла открыть эту дверь, и даже Кричер, – Винки стрельнула огромными глазами в направлении старого эльфа. – Никогда её не открывал. Я точно знаю, она была заперта. Я не углядела, и маленький господин Александр потянулся к ней ручкой, и дверь тут же открылась. Дверь в картинную галерею семейства Блэк.
– Не мели чушь, – перебил её Поттер. – В доме на Гриммо 12 нет никакой картинной галереи.
– Или, мы с тобой никогда прежде не смогли отыскать вход, – вздохнул Малфой и перевёл усталый взгляд на Кричера. – А ты можешь так откровенно не светиться злорадством и самодовольством, честное слово. Дай мне секунду, я хочу что-то сказать, а потом можешь объяснять все детали. Я ведь уже вижу, что именно это тебе не жилось всем рассказать с самого начала, а я, сам того не подозревая, предотвратил эту познавательную повесть, когда запретил тебе даже заикаться о статусе крови или каких-либо других вещах в отношении наследия Александра.
После чего Малфой подошел к Грейнджер, сделал глубокий вдох и заговорил:
– Отца Александра звали Дерек, не правда ли? И прежде, чем ты сейчас взорвёшься фонтаном возмущений, что я за тобой следил или каким-либо другим образом нарушил личные границы, соизволь подумать, не созвучно ли имя этого так называемого маггла с каким-либо другим, да и вообще, не напоминал ли он тебе кого-то? Вы встретились в том самом кафе, о котором тебе рассказала Паркинсон. Ещё и Нотт при этом рассказе присутствовал. И еще, сперва несколько дней подряд к тебе подкатывали другие магглы, подозрительно напоминавшие твоих знакомых по волшебному миру, например, Поттера или Крама. К слову, за это можешь поблагодарить Гольдштейна, это было его наблюдение, что ты клюёшь на таких парней.
– Во-первых, Малфой, я не «клюю» ни на каких парней, которые напоминают Гарри или Виктора, – Гермиона прищурилась, все ещё слишком очевидно тщательно пытаясь не верить в то, что ей пытался сказать Малфой. – А во вторых, серьезно, Энтони Гольдштейн? Откуда Энтони может знать, на кого я клюю, если я в том баре вообще появилась впервые именно в тот день, когда ко мне подкатил двойник Гарри?
– А я вот нутром чувствовал, что это не просто совпадение, – покачал головой Поттер со своего стула, на который он предусмотрительно опустился ещё в самом начале объяснений Малфоя. – А потом голос чего-то, что я принял за логику, начал нашептывать, что любое внешнее сходство может быть объяснено тем, что эти парни на самом деле были наследниками кого-то из сквибов, выкинутых из рода.
– Вполне логичное объяснение, – отвлекаясь, кивнула головой Гермиона. – Сказать тебе по правде, я тоже для себя объяснила всё именно таким образом.
– Забавно, однако, – неожиданно подал голос Эрни Макмиллан. – В соответствии с некоторой легендой на Рейвенкло, у Поттера во времена Хогвартса во всём всегда был виноват Малфой…
– Не говори, – в голосе Гарри не было злости, только ирония и добродушная насмешка. – Единственный раз, когда я решил отказаться от этой теории, она в очередной раз доказала себя на самом деле аксиомой, по определению не требующей доказательства. Что это было, Малфой? Лёгкое оборотное? Я никогда не слышал, чтобы обращались не до конца, а Гермиона говорила, что это однозначно были не двойники, а скорее просто некоторая внешняя схожесть. Достаточная, чтобы быть заметной, но и настолько лёгкая, чтобы не быть подозрительной.
