– Очередная Барби, – хмыкнула Грейнджер, и Поттер согласно кивнул в ответ. Остальные три чистокровных волшебника лишь непонимающие переглянулись, про себя решив потом спросить, кто такая эта Барби и откуда Поттер и Грейнджер её знают. Вроде, девушек с таким именем на Гриффиндоре не было.

Тем временем Гермиона уже отошла немного в сторону, тщательно сканируя территорию заклинаниями, и через несколько секунд к ней присоединился Нотт. Теодор очевидно не только перепроверял диагностические заклинания Грейнджер, но использовал какие-то свои, что Драко быстро вычислил по вычерчиваемым его палочкой рунам.

Сам Малфой каким-то естественным образом оказался возле Гарри. Макмиллан довольно умело отвлекал внимание обоих полицейских от манипуляций, проводимых остальными четырьмя волшебниками. Сам Эрни должен был войти в игру лишь по прибытию в морг, поскольку его основной функцией был доскональный осмотр тел жертв.

К своему огромному удивлению, обнаружить им удалось довольно много того, на что в прежние разы они явно не обращали внимания. Помогло, что закончив со своими непосредственными обязанностями, Гермиона незаметно принялась дублировать действия Малфоя и Поттера, к некоторому раздражению одного и лёгкой насмешке другого, обнаружив пару-тройку пропущенных ими деталей.

Про себя Малфой лишь хмыкнул: волшебных следов преступления по-прежнему не было, и все указывало на принадлежность преступника к миру магглов. Теория причастности Охотников на ведьм с каждой минутой становилась все более вероятной.

Уже перед тем, как сесть в машину, Малфой незаметно попробовал проникнуть в сознание обоих полицейских. Грейнджер уловила его попытки сходу, но к своему огромному удивлению Малфой, уже приготовившийся к длинной лекции от правильной до скрежета зубов бывшей Гриффиндорки, на самом деле получил от неё лишь одобрительный кивок.

Драко быстро догадался, что Гермиона внимательно наблюдала за реакцией копов, готовая в любой момент дать ему знак. Например, если бы она заподозрила, что магглы почувствовали какое-либо вмешательство в своё сознание. Копы были «чисты».

Осмотр места преступления на этот раз занял значительно меньше времени, чем обычно. Аврорам не нужно было говорить это вслух: все трое лишь обменялись быстрыми, понимающими взглядами и хмыкнули. Однозначно, сотрудничество с невыразимцами с каждым разом доказывало свои достоинства. Или это присутствие Гермионы Грейнджер так повлияло на ход расследования? Сперва Драко показалось, что эта мысль мелькнула в мозгу только у него, но Поттер и Эрни обменялись такими взглядами, что у Малфоя не осталось сомнений: как раз в этом они не сомневались ни на минуту.

– Благодарю, – на этот раз довольно миролюбиво проговорила Грейнджер, когда Малфой придержал для неё дверцу машины.

Драко в ответ лишь кивнул, занимая свое место за рулём, и плавно вывернул обратно на дорогу. Какое-то время они ехали молча, а потом Гермиона обернулась к задумчивому Малфою.

– Тебе удалось что-то увидеть в их памяти?

– Ты применял легилименцию? – Поттер удивлённо приподнял брови.

– Как раз это было очевидно, – раздался задумчивый голос Нотта. – Но я присоединяюсь к вопросу Гермионы. Тебе удалось что-нибудь узнать?

– На самом деле, ничего, – Драко нахмурился. – Эти двое явно не охотники и оказались вовлечены в ситуацию совершенно случайно. Как мы и предполагали, – Малфой позволил себе быстрый взгляд на Гермиону, которая, впрочем, осталась невозмутимой. – Общим фактором оказалось именно время их дежурства.

– Ты не чувствовал никаких блоков? С их памятью не было проведено никаких манипуляций? Нет следов каких-либо фокусов вообще? – Нотт чеканил свои вопросы один за другим, и Драко был уверен: Теодор покрывает базы реально для галочки.

– Я копнул довольно глубоко, Тео, – кивнув, холодно процедил Малфой. – Ответ отрицательный по всем пунктам.

– Отлично, – на этот раз заговорила Гермиона. – Но в следующий раз, когда ты собираешься копаться у кого-нибудь в мозгах, дай мне знак. Если это на самом деле Охотники, они почувствуют твое вмешательство. А вот контролировать реакцию они вряд ли умеют. Я смогу дать тебе знать.

– Отлично, – ответил Гермионе её же словами Малфой. – Я бы и на этот раз поделился своими планами, если бы не был уверен, что у тебя могут будут проблемы с явным нарушением правил.

– В следующий раз, не надо делать в отношении меня скоропостижные выводы, построенные на домыслах и стереотипах, – процедила Гермиона. – Если бы я с первого курса в Хогвартсе следовала правилам, то я уверена, сегодня мы жили бы в совершенно другом мире. И очень сильно подозреваю, что если бы я и ты сейчас вообще разговаривали, то это было бы не в маггловском автомобиле.

– Очень тонкий намёк, – с нескрываемым сарказмом подал голос Гарри Поттер. – Предлагаю остановиться на той части твоей тирады, Гермиона, где ты резонно отмечаешь нецелесообразность любых выводов, построенных не на тщательно проверенной информации, а стереотипах.

Драко промолчал, никак не комментируя слова самого Поттера. Всем в салоне машины было предельно ясно, что эти самые «другие обстоятельства» подразумевали победу Тёмного Лорда, в случае которой «разговором» самой Гермионы и Малфоя наиболее логично было бы назвать допрос с применением пыток в подвалах менора. Впрочем, Избранный на этот раз подобную тему избрал поспешно закрыть.

В морге к выполнению своих непосредственных обязанностей приступил Эрни Макмиллан. Гермиона и Теодор тоже мгновенно достали палочки, сосредоточенно колдуя и проводя собственное расследование. Малфой присоединился к всеобщему «веселью», в основном работая с Эрни. На этот раз функцию «заговаривать зубы магглам» досталась Гарри Поттеру, впрочем, не имевшему ничего против этих обязанностей.

А потом Гарри элементарно утащил маггла из комнаты под предлогом, что им всем срочно необходим кофе. Проводив его благодарным взглядом, Гермиона обернулась к остальным мужчинам.

– На ней чары гламура, – констатировала Грейнджер. – Не очень сильные, но достаточные, чтобы изменить цвет волос и глаз. Как и со всеми остальными чарами, для магглов они не развеются через несколько часов после смерти волшебников. Подобное стало бы нарушением Статуса Секретности, если бы каждый волшебник через пару часов после смерти менял внешность. Именно поэтому, как вы понимаете, копы и считают, что у убийцы был «тип внешности», объединявший жертв.

– Но ты уверена в противном, – констатировал Драко. Что-то в голосе Гермионы дало ему понять, что той удалось обнаружить ранее не замеченные ими во время расследования детали.

– У этой жертвы…

– Лаура Франс, – мёртвым голосом отчеканил Нотт.

– Что? – Гермиона обернулась к Нотту, вопросительно приподняв бровь.

– Её зовут Лаура Франс, – Теодор тяжело сглотнул. – Она училась на Слизерине, была на три курса старше нас. Обыкновенная, ничем не примечательная или выдающаяся пустышка.

– Хорошо, – кивнув, проговорила Грейнджер. – А теперь, обратите внимание, джентельмены. У этой Лауры на шее отсутствуют отпечатки пальцев. Зато вот здесь, сзади, у линии волос запекшаяся кровь. Словно её схватили за волосы, когда пытались поймать.

– И что с того? – Эрни пожал плечами. – На самом деле, у большинства из них было то же самое. Словно их схватили за волосы. Кажется, только у двух жертв были те самые отпечатки пальцев на шее.

– Совершенно верно, – Гермиона вновь кивнула.

– Грейнджер, мы уже давно установили, что на них на всех нападали со спины, – процедил Малфой, вновь растягивая слова, и вновь не для того, чтобы манерничать. Драко сейчас чётко понимал, что Грейнджер на что-то намекает, вот только на что, пока ускользало от его сознания. – Кого-то, действительно, хватали за волосы, кого-то за горло. К слову, в первом случае следов борьбы было намного меньше. Но что нам это дает, кроме того, что нападал вероятно не волшебник, ведь использована была физическая сила?

Гермиона усмехнулась, окинув взглядом всех трёх мужчин, сейчас с идентичными выражениями полного непонимания на лицах смотревших на неё. Впрочем, в отличие от уже высказавших свои мысли Макмиллана и Малфоя, Теодор Нотт хмуро молчал, скрестив на груди руки.