ПРОЛОГ

Щелчок, холодный сухой и безжизненный. Скрип задвижки, и тусклый луч света медленно поплыл по комнате к замершему от предвкушения чего-то страшного Игорю.

Лёжа на пожелтевшей простыне, прилипшей к влажному матрацу, источающему жуткую вонь, от которой вырвало бы любого, лежал сам Игорь. Тихие, но уверенные шаги медленно приближались к кровати. Игорь лежал спокойно, смиренно, но не умиротворённо. Ещё не открыв глаза, он знал выражение лица вошедшего, знал, во что тот одет, и знал каждое слово, которое тот скажет, но слышать его голос было уже невыносимо. Хриплый, прокуренный, прогорклый, казалось, звуки, рождающиеся в горле вошедшего прежде чем вырваться наружу, проходят через утробу умирающей от сифилиса проститутки.

– Встать, мразь! – бросил неопрятный мужчина, в халате цвета простыни, на которой лежал Игорь.

Игорь открыл глаза, но тут же отвёл взгляд от мерзкой рожи санитара, который таким образом приветствовал Игоря на протяжении четырёх, а может быть шести последних лет, Игорь уже не был уверен точно.

«Что ж, электрошок, полная депривация, или «поцелуй мадам Дюпо, – пронеслась хмурая мысль в голове Игоря, эхом раздаваясь по черепной коробке, – надеюсь, последнее: один укол и несколько месяцев свободы. Свободы от мыслей, которые словно крысы пытаются прогрызть в голове дыру и вырваться на волю! Свободы от переживаний, заставляющих звереть моих «церебральных крыс»! Свободы от самого себя, отчаявшегося увидеть рассвет, настоящий рассвет, а не тусклый луч света, который предвещает вызывающее изжогу приветствие санитара!»

– Шевелись, животное! – раздался нетерпеливый хрип, над головой Игоря. Вместе с ругательством из пасти санитара вперемешку со слюной вырвался гнилостный напор обжигающего лицо дыхания. Игорь хотел перебить этот запах, занюхав своим матрацем.

«Видимо эта тварь в хорошем настроении, раз позволил мне встать самостоятельно с кровати, а не из угла, куда он меня швыряет, чтобы разбудить, – попытался собрать в кучу осколки своего разума Игорь, – интересно, что с ним случилось? Нашёл кошелёк, сдохла тёща, а может быть ему дала женщина? Нет, это исключено, определённо исключено. А может, сменилась власть, и у меня даже будет сегодня полноценный завтрак, а не объедки из корыта с соседней свинофермы?! Нет, я скорее поверю, что у этой образины всё-таки был секс».

Дальнейший полёт фантазии Игоря встретил на своём пути стену, холодную, твёрдую, липкую от плесени. Нет, это не полёт фантазии, это был полёт самого Игоря. Что-то видимо сразу отвлекло санитара от свершения ежедневного полёта Игоря в стену, но историческая «справедливость» восстановлена. Свежее рассечение на месте незатянувшегося старого.

– Поразительная точность, – прошипел Игорь, пытаясь сморгнуть белый шум со своих глаз.

Картинка становилась чётче, знакомая злорадная ухмылка санитара остро контрастировала с безэмоциональным взглядом. А ведь на протяжении нескольких последних лет это был самый близкий Игорю человек, однажды он даже смог составить фразу более чем из семи ругательств в ответ на мольбы о пощаде. На фоне всего происходящего Игорь мог считать это полноценной беседой.

Сильные пальцы вплелись в протёртый воротник рубахи Игоря – лучшей рубахи, единственной. Он любил эту рубаху, она стала для него второй шкурой, щитом, панцирем… Иллюзией, прикрывающей его наготу. Раздался хруст, и одновременно с ним Игорь стал отрываться от пола. Санитар поставил его на ноги, и Игорь в последний раз посмотрел в лицо своему мучителю. Он ещё не знал, что видится с ним в последний раз.

Игорь вспомнил их первую встречу, с того момента волосы санитара заметно побелели, паутина морщин подёрнула необременённое интеллектом лицо, выглядывающее из редкой, свалявшейся бороды, и лишь глаза всё так же, как и тогда не выражают интереса к жизни, как два погасших уголька, закатившиеся в глубокие пещеры тёмных глазниц.

«Интересно, какие изменения произошли с моей внешностью? – Игорь уже почти забыл, как он выглядел раньше, не был уверен, что правильно помнит своё имя, и уж точно не мог назвать, какое сегодня число».

«А ведь мы с тобой похожи, – мелькнула мысль в голове Игоря, – нет, не внешне, разумеется, нет, хотя я бы даже не смог узнать себя на своём школьном фото. Ты заперт здесь так же, как и я. Те же стены, та же вонь, те же клопы, заставляющие меня загонять себе под ногти куски собственной шкуры, расчёсывая укусы. Хотя нет! Я в более выгодном положении: я лишён соблазнов, я не вижу рассвет, который бы звал меня далеко от этих мест. А ты, ты! Сраный ублюдок, ты волен бежать отсюда на край света, но ты каждое утро приходишь сюда, чтобы в очередной раз швырнуть меня в стену! Тебе это доставляет удовольствие? Ты больший псих, чем я, чем все те люди, вместе взятые, которые по ночам долбятся головами по ту сторону стены, с которой у меня начинается утро, крики, которых я слышу из кабинета, в котором ты, сука, ты, дёргаешь рубильник, пропуская через человеческие тела, через человеческие души разряды тока! Готов поклясться, что у тебя встаёт член, когда ты издеваешься над людьми!»

– Захлопни пасть! – глухой удар.

Игорь не заметил, что последние несколько фраз он произнёс вслух…

– Открывай глазки, – нежный женский голос скользнул прямо в ухо. Игорь почувствовал касание влажных губ на своём лице. Он ничего не ответил, лишь расплылся в улыбке.

– Ты вчера изрядно перебрал, помнишь как отматерил бармена? – губы девушки скользнули по шее и её пахнущие свежестью волосы коснулись его груди.

– Он приставал к тебе, – ответил Игорь, запуская пальцы в её густые локоны.

– Он хотел вызвать нам такси, ты уже не мог стоять на ногах, – с нотками обожания ответила девушка.

– Если б я не мог стоять на ногах, я бы не смог перелезть через стойку и…

– Никаких и, это было последнее, что ты сделал, – прервала она его героическую историю.

Игорь открыл глаза и встретился взглядом с девушкой, лежащей рядом. Слегка прикрытая покрывалом, она склонила голову ему на грудь. Её взгляд был полон любви. Он приподнял голову, чтобы лучше разглядеть то чудо, которое прижималось к нему своим обнажённым телом, телом, от которого исходил жар. Резкая боль кольнула в висок.

– Больше никогда, никогда не буду пить, – проворчал Игорь, откидываясь на подушку, закрывая глаза.

– Бедненький, сварить тебе кофе? – сочувственно предложила девушка, – Или может быть пиво? Мне кажется, тебе поможет стаканчик холодненького…

– Не произноси при мне это слово. Знаешь, что мне действительно поможет?

– Знаю! – отрезала она, перекидывая через Игоря ногу.

Её голова нависла над его лицом, губы раскрылись, готовые слиться с его губами в страстном поцелуе. Он ощущал, как она приближается к нему, сердцебиение участилось, дыхание стало тяжёлым. Он ощущал кожей, что на ней нет белья, их тела ничего не разделяет. Она в его объятьях, она только его, его королева, его богиня, его жизнь. Его щёки горели от жара её дыхания, её бёдра пульсировали на его боках, тонкие пальцы скользнули по двухдневной щетине, Игорь разомкнул губы и подался вперёд, навстречу жаркому поцелую…

– Какого чёрта ты лыбишься, падаль! – сухая ладонь звонким шлепком вернула Игоря в реальность.

Пыльный, неровный пол впивался в лопатки. Вместо благоухающей девушки, над его лицом свисала искажённая яростью и без того безобразная морда чудовища в некогда белом халате.

Длинный коридор вёл в неизвестность. Игорь послушно шёл за санитаром, разглядывая рои то ли мух, то ли мошек, судорожно мечущихся под мерцающими лампами, свисающих с потолка вдоль коридора. Ему было уже всё равно, куда его ведут. ЭКТ, или другая пытка, какая разница? Кричать о правах человека было бессмысленно, размахивать руками тоже, тем более на нём была уже другая рубаха, которую он очень не любил. Смирительная. Остаётся одна надежда, что очередной разряд тока станет смертельным.