Санитар постучал в дверь кабинета, в котором Игорь ещё не бывал, и не дожидаясь ответа, сунул голову в кабинет.

– Эт самое, я тут этава психического привёл, – и на его лице поплыла омерзительная ухмылка, больше похожая на оскал.

– Пусть войдёт, – произнёс уверенный, властный, но в то же время тёплый и приятный голос.

Через мгновение Игорь сидел за длинным столом, на другом конце которого сидел опрятный мужчина в дорогом пиджаке. Он пристально смотрел на Игоря, оценивая его и что-то мучительно обдумывая.

– Снимите с него эту чудовищную рубашку, мы не в XVIII веке, – с плохо сдерживаемым раздражением проговорил мужчина.

– Так ведь он это! Он это, буйный! – попытался возразить санитар, но мужчине в пиджаке не пришлось повторять дважды, хватило одного властного взгляда, чтобы санитар подчинился. Вскоре дверь за ним закрылась, и лишь утихающие вдали шаги ещё долго не давали о нём забыть.

– Прошу прощения за поведение моего коллеги, уверяю вас, он вам больше не доставит беспокойств, – мужчина поднёс ко рту зажжённую сигарету и сделал глубокую затяжку.

– Позвольте представиться: меня зовут Владимир Тимофеевич, я ваш новый лечащий врач, – произнёс мужчина, выдыхая клубы густого дыма.

– Полагаю, моё имя вам известно! Для чего меня сюда притащили? Хотите сначала взглянуть мне в глаза, прежде чем намотать на меня электроды? Или вы хотите залезть мне в мозг и написать обо мне очередную диссертацию? Ты просто такой же больной ублюдок, как ваш так называемый коллега, шаги которого до сих пор не стихли! – выпалил Игорь, напрашиваясь на конфликт, который надеялся не пережить.

Пауза затянулась, мужчина сделал ещё пару затяжек. Густой дым наполнил комнату и начал щекотать Игорю нос.

– Апчхи! Что ты молчишь? Дай команду своим псам, пусть меня сбросят с крыши, или…

– Ты ведь не болен! – резко прервал Владимир Тимофеевич пациента.

– Да как же, не болен! Открой свою папку, в истории написано, что я якобы общаюсь с потусторонними силами, вижу духов, живу на границе миров…

– Якобы? Ты уверен?

– Я уже ни в чём не уверен! Что вы хотите услышать? Скажите, я подыграю!

– Я хочу услышать правду!

ГЛАВА 1

Тень, стремительная как молния, промчалась вдоль улицы и растворилась в свете одинокого фонаря, свисающего с покосившегося столба. Ночь была на удивление тёплая для столь позднего, мрачного часа. Брызги рассеянных звёзд то и дело исчезали за пеленой безмятежно пасущихся по небу облаков.

Гробовую тишину взрезал похотливый смех, доносившийся из темноты переулка, примыкающего к той улице, где светил последний выживший фонарь – стражник света каменных джунглей, из последних сил сдерживающий натиск тьмы. Два пошатывающихся силуэта медленно приближались, неровные шаги, то ускоряясь, то замедляясь, оставляли в грязи глубокие следы. Тёплый ветер срывал с двух вышедших на свет фигур запах пота и перегара, развеивая его над домами, и втирая в выщербленный асфальт, покрытый вековым слоем мусора.

– Руку убрал, козёл! – раздался голос со следами былой женственности.

– Если я уберу руку, ты упадёшь! – просипел, едва выговаривая слова, мужчина и разразился тем же самым глупым смехом, который минуту назад предвещал их появление.

– Если хочешь меня поддержать, то держи за локоть! А это мой прекрасный зад, с которого ты весь вечер не сводишь глаз! – игриво сказала женщина, икнув в конце фразы.

– Охренеть, у тебя такой костлявый зад, что я принял его за локоть! – явно довольный ответом, заливаясь всё тем же идиотским смехом, выпалил мужчина.

Выйдя на свет, парочка, наконец, смогла увидеть друг друга. Застарелый синяк под глазом переливался всеми цветами радуги, являясь ярким пятном на посеревшем лице женщины. Обожжённые спиртом губы заметно тряслись, приводя в движение глубокие мимические морщины. Сальные волосы, не знавшие расчёски и шампуня несколько недель, беспорядочно свисали на покрытый испариной лоб.

Мужчина выглядел ничуть не лучше.

Искрящий патрон трещал, а неровный свет лампы, раскачивающейся на ветру, замигал, то на доли секунды погружая парочку во мрак, то снова являя их пустынной улице.

– Сраный фонарь, нарушает весь интим нашего моциона! – нервно протарахтел мужчина, всё ещё держа свою спутницу за зад.

Женщина замерла, вглядываясь за границы светового купола.

– Что там такое? – с тревожным интересом произнесла она, традиционно икнув в конце фразы.

– Где? Я ни черта не вижу, – пренебрежительно бросил мужчина, поднимая с земли камень.

– Вон там, за домом, – произнесла она, не забыв икнуть, – Там кто-то стоит.

В этот момент лампа снова моргнула.

– Куча мусора, – безразлично ответил мужчина, бросая камень в фонарь.

Мимо.

– Там определённо кто-то есть… – больше не икая, вполголоса произнесла женщина, сжимая мужчину за предплечье.

– Этой ночью есть только я и ты, а весь остальной мир пусть идёт к чёрту! Ты поняла? – выкрикнул мужчина, запуская в сторону фонаря очередной камень.

Мимо.

Но она его уже не слушала, фонарь снова моргнул, и она почувствовала, как ледяной поток прошёл сквозь неё, обжигая все внутренности и прогоняя озноб по всему телу. Когда свет вновь загорелся, по спине женщины катились огромные капли холодного пота. Голова стала яснее, хмель стремительно покидал её. Женщина прищурилась, вглядываясь в вязкую темноту, но в том месте, где она только что видела силуэт, не было ничего, лишь грязный пакет подхваченный потоками прохладного воздуха, сделал петлю и скрылся за домом. Ноги становились ватными, женщина ощущала одновременно невесомость, и силу гравитации, которая вжимала её ноги в асфальт так, что она не смогла бы пошевелиться. Кровь струилась по венам с такой силой, что казалось, она обожжёт артерии. В голове появился шум, словно тысячи голосов одновременно предупреждали её об опасности на всех известных человечеству языках. Пульсирующий звон в ушах нарастал, ещё мгновение, и голова лопнет, как бокал от высокой ноты.

– Пойдём отсюда… – едва слышно выдавила она из себя.

– Подожди, я должен расхерачить этот долбанный торшер! – гневно прошипел мужчина на замахе.

Мимо.

Женщина почувствовала, как у неё перехватывает дыхание. Фонарь стал моргать всё быстрее, а вместе с ним ускорялось её сердцебиение. Мрак окутывал, как снаружи, так и проникал в самые потаённые уголки её мыслей. Страх, неподдельный, животный, истинный, охватил всё сознание. Дикая боль охватила грудную клетку. Женщина даже не поняла, что сковывающий ужас заставил её забыть дышать. Тихий шелест, нарастая, как снежный ком, превращаясь в нечто похожее на звериный рык, вперемешку с раскатом грома, вырвался из переулка, откуда они только что появились. Женщина резко обернулась, и, не владея собой, отпрыгнула назад. Мучительный крик застрял в горле, последнее, что она видела – это огромная чёрная тень, расправившая свои зыбкие крылья. Нечто молниеносно вылетело из переулка и окутало парочку. Фонарь моргнул в последний раз и больше не зажигался.

Попал.

***

Ровный свет утреннего солнца силился пробиться сквозь плотно задёрнутые портьеры прокуренного кабинета. С улицы не доносилось ни единого звука, как будто всё, что осталось во вселенной сосредоточено в одной комнате. Тупой конец карандаша медленно и монотонно стучал по столешнице. Владимир Тимофеевич пристально смотрел на Игоря, этот взгляд не выражал презрения, ненависти, высокомерия, в нём была какая-то глубина, словно он направлен не на Игоря, а в Игоря, словно он читает его так же легко, как лежащую на столе историю болезни. Было видно, что он никуда не торопится.

– Правду, Игорь, Правду.

– Я пытался говорить правду, но люди не готовы её услышать, – немного успокаиваясь, произнёс Игорь, не сводя взгляд с карандаша, то и дело чеканящего неизвестный гипнотический ритм.

– Я готов, – ровно ответил доктор, не меняя выражения лица, – Это ведь не был террористический акт…