Но он − маг. Только маги понимали важность присутствия всех сил мироздания, всех созданий этого мира. И именно поэтому он сделал столь страшный выбор, уже червем пожирающий его сердце. Понимал ли кто-либо из собравшихся, что он испытывал? Вряд ли. Скорее всего, они думали, что ученик Рейстлина жаждет славы, мечтая одолеть своего учителя, и при этом просто трясется за свою шкуру. Что же, пусть так они и думают.

К счастью, слово вскоре взял Элистан, подтвердив слова темного эльфа. К речам верховного светлого жреца, к тому же умирающего, доверия было больше.

− Почему ты поступил так? Помог Элистану?− требовательно спросил Танис, когда они шли из храма в сторону башни. − Мне казалось, ученику Рейстлина нет дела до жрецов Паладайна.

− Ученика Рейстлина научили отдавать долги… − задумчиво ответил Даламар.

Ему не хотелось рассказывать эту историю. Она была слишком личной. Как он был испуган тогда, просидев несколько суток у постели шалафи, который метался в бреду, не приходя в себя, а его тело сотрясали приступы ужасного кровавого кашля. Никому не представить степени отчаяния темного мага, который обращается к светлому жрецу.

− Неужели… Рейстлин тебе так дорог? − Полуэльф, казалось, не мог уложить у себя в голове услышанное.

Лицо Даламара свело судорогой.

− Зачем эти разговоры, любит − не любит, плюнет − поцелует? А, полуэльф? − зло выдохнул он, отвернувшись.

Фраза вышла странной, Танис вроде бы аж закашлялся. Неужели правду говорят, что эльфы не созданы для лжи? И дурить он может только непроходимых идиотов?

− Моя единственная любовь − магия, − продолжил Даламар после неловкой паузы. − Тебе просто не понять. Рейстлин владеет магией, как никто. Разве я мог позволить себе потерять его? И теперь, когда я думаю обо всех знаниях, что пропадут с его смертью…

Он осекся. Воистину, проклят был его язык.

Полуэльф, похоже, так и не смог поверить, что ученик встанет против своего учителя.

Даламар не мог его винить. Он и сам не готов был поверить в это.

Однако в коварство Китиары он поверил легко. Знакомство с этой женщиной смогло сократить дистанцию между ними, несильно, но тем не менее.

На прощание Даламар отдал ему серебряный браслет, который мог защитить его от магии Рыцаря Смерти.

А затем они разошлись, чтобы каждый смог приготовиться к собственной битве.

Черный маг продолжал спасать мир. Мир медленно сходил с ума.

***

Она вошла к нему в Башню, когда он этого не ожидал. Просто взяла и вошла, дрожащая, испуганная, вся покрытая царапинами и кровоподтеками, еле стоящая на ногах.

− Еле дошла, − выдохнула она, протягивая к нему руки. − Я пришла помочь тебе, Даламар!

Рыцарь Смерти лично предупредил его о планах своей госпожи. И даже без его предупреждений эльф прекрасно понимал, что Китиара всегда играет только за одну сторону − за свою. Конечно, она не хотела, чтобы Такхизис вышла в мир, ведь тогда ей самой не хватило бы в нем места. И, разумеется, она бы не стала служить своему младшему брату, даже стань он богом. Она пришла, чтобы покончить с обоими, это было очевидно.

Почему же он все-таки сделал шаг вперед и подхватил ее? Она прижалась к нему, обхватила руками его шею, точно спрут.

− Мне уже гораздо лучше, − прошептала она.

А затем он почувствовал, как между его ребер входит холодная сталь ножа.

− Будь ты проклята, Китиара, − прохрипел он.

В ее глазах он прочел не торжество, но страх. И еще кое-что.

Она тоже не поверила, что Даламар мог подняться против своего шалафи. Именно поэтому и вонзила кинжал ему в спину.

Никто в это не верил.

========== 8. Врата ==========

− У тебя будет всего лишь несколько секунд, чтобы принять решение. − Вдруг услышал он голос шалафи.

Примерно в тот же момент он понял, что Китиара промахнулась. Она и сама заметила это и выругалась, но тут же, не давая ему время прийти в себя, принялась швырять в него различными предметами. Она прекрасно знала, как надо сражаться с магами.

Очень быстро до Даламара дошло, что разговорами дело не решить. Как ни странно, но ему было даже немного жаль.

− Ну конечно… − прошипела она, уклоняясь от молнии, сорвавшейся с пальцев Даламара. − Я знаю, как все будет… Мой братец выползет из Врат, шипя от ран, а тут ты, верный его ученик! Ты окажешь ему помощь, ведь только на это ты и годишься, ты, никчемный слуга!

Ему приходилось уворачиваться, одновременно собирая силы для следующего удара, и он уже понемногу начинал слабеть. Эта рана не была опасной, но Китиара уже готовилась сделать новый выпад. И Даламар нисколько не сомневался, что в следующий раз воительница не промахнется.

Он потянулся к жезлу, висевшему у него на поясе. Рейстлин презирал все волшебные кольца, жезлы и прочее, довольствуясь одним только посохом Магиуса. Но коллекция магических вещей у него была обширная, и он спокойно разрешал ученику пользоваться большей её частью. Не переставая, правда, отпускать ехидные замечания касательно магов, что обвешивались с ног до головы амулетами, точно палантасские блудницы украшениями. Даламар и сам старался в этом походить на учителя, не расставаясь лишь с заживляющим кольцом − его ношение одобрил сам Рейстлин после того неудачного эксперимента. Но теперь, готовясь к битве, он, отбросив всякий стыд, запасся магическими вещами. Пусть палантасская шлюха, зато шлюха защищенная…

Китиара отбросила кинжал и выдернула меч из ножен. Они сделали выпад одновременно. Меч вошел глубоко, задев кость, и чуть было не лишил его руки. Воительница же рухнула на пол с почти сквозной дырой в животе. Воздух наполнил тошнотворный запах паленого мяса.

Кровь, что шла из его раны, почти мгновенно залила мантию. Он поднес руку к глазам и увидел, что цвет у его крови неестественно яркий. Сознание начало стремительно тускнеть.

«Ты истечешь кровью и умрешь. У тебя есть всего несколько секунд, чтобы принять решение».

Даламар услышал эту фразу столь отчетливо, будто учитель стоял рядом с ним в этой комнате.

И это мигом привело его в чувство. Из последних сил он стянул с пальца кольцо и сжал его в руке, активируя его волшебную силу. А затем упал на пол, обхватив больное плечо ладонью и прижимая кольцо к ране, и потерял сознание.

Молодой организм изо всех сил боролся за жизнь, но гаснущий разум понимал, что все это напрасно.

Что он может теперь сделать Рейстлину?

Очевидно, только дождаться его и умереть от рук своего учителя. О, пусть это будет быстро…

***

− Даламар! − окликнул его одновременно и знакомый и незнакомый голос. − Даламар, это я, Карамон!

Эльф попытался сесть. В сердце шевельнулась надежда. С большим трудом ему удалось добраться до дивана и привалиться к нему спиной. Ожидание тянулось бесконечно. Он опасался, что снова может отключиться.

«Стражи!» − догадался он.

Он призвал их и велел не мешать брату шалафи. Да хоть весь Палантас бы захотел подняться в башню, какая теперь разница… Сил оставалось только на то, чтобы сидеть, прижимая к ране кольцо и с силой втягивать в себя воздух.

Карамон больше не был разжиревшим и обрюзгшим пьяницей, которого Даламар застал всего какой-то месяц назад. Глаза его горели непоколебимой решимостью. Даламару даже не пришлось ничего объяснять, достаточно было взглянуть на лицо гиганта, и становилось ясно: он знает. Может быть, знает даже больше, чем сам Даламар.

Полуэльф, опустившийся на пол рядом с ним, чтобы задать несколько вопросов, вдруг дернулся и схватился за бок.

Невероятно, но эта женщина была еще жива! И она бы убила его своим последним броском, не склонись над ним Танис, который был одет в соламнийскую кольчугу.

Многое произошло за следующий час. Время будто загустело и застыло, а одно событие сменяло другое: явление мертвого рыцаря Сота за своей госпожой, Китиара, что перед смертью умоляла Таниса не отдавать ее Соту… Тут Даламару пришлось даже подключиться, чтобы помочь рыжебородому полуэльфу наконец-то сделать выбор между Китиарой, даром что уже покойной, и Лоранталассой Канан. Затем было крайне затянувшееся прощание Таниса с Карамоном.