Немного смущаясь, возвращаю ему улыбку и сажусь на переднее сиденье. Тяну дверь на себя, но она никак не хочет закрываться.

– Сильнее хлопай, а то выпадешь по дороге. Не волнуйся, эта тачка все выдержит, – весело лопочет Женя.

Повторяю попытку, прикладывая больше силы. Металлическая дверь оглушающе хлопает, стекла дрожат.

– Во-о-о! Молодец! – Женя показывает мне большой палец.

Его неприкрытое дружелюбие позволяет немного расслабиться, но ремень безопасности на всякий случай пристегиваю. Мало ли что.

– Ну что? Куда едем? – спрашивает Женя.

Называю адрес, мотор внушительно ревет, но машина не успевает сдвинуться с места, потому что в окно со стороны водителя заглядывает Мнац и просовывает руку в салон. Инстинктивно вжимаюсь в спинку сиденья, настроение тут же меняет полюс, смешиваясь со свежим ветром, несущим осеннюю горечь и печаль.

– Здорово, Жека!

– Здравствуйте, ваше величество, – отвечает Женя и пожимает предложенную ладонь.

– В лоб хочешь? – с доброй насмешкой спрашивает Мнац.

– Никак нет!

– Тогда не пори чушь.

Парни перекидываются еще парой общих фраз и снова смеются. Удивлению нет предела. Почему все вокруг относятся к Мнацу так хорошо? Студенты, преподаватели, все его любят. Ах да, конечно! С ними он ведет себя как славный малый, а не как бешеный черт с вывернутым наизнанку мозгом. Чем же я заслужила его особое отношение?

– У тебя новая подружка, Жек? – с интересом спрашивает Мнац, и мое лицо мгновенно вспыхивает.

– Может быть. Мы только познакомились. Кстати… – Женя поворачивается ко мне. – Как тебя хоть зовут?

– Алена, – произношу тише, чем хотелось бы.

– Я Женя, а это… – Он стучит пальцами по рулю, изображая барабанную дробь. – Это великий и могучий Даниил Магнецкий! Прошу любить и не жаловаться!

– Можно просто Мнац, – поправляет великий и могучий. – Приятно познакомиться, Алена.

Не могу ответить тем же, но все же выдавливаю:

– Взаимно.

– Ты выбрала себе отличную компанию, Алена. Ну, удачи вам, ребятки.

– Спасибо, – кивает Женя и опускает руку на рычаг коробки передач.

Мнац отходит от машины, позволяя нам наконец-то отъехать. Чем дальше я от этого местного короля, тем легче становится дышать. Даниил, значит? Нет уж, Мнац подходит ему больше.

– Почему я тебя раньше не видел? – спрашивает Женя, заглушая мои мысли. – Такую хорошенькую девушку я просто не мог пропустить.

Так, что там Зоя говорила? Душить заигрывания в зародыше? Так и поступим. После парочки сухих ответов Женя понимает, что я не любительница флирта, поэтому оставшуюся часть пути мы болтаем об учебе и предстоящей сессии. В скором времени синяя «девятка» останавливается напротив моего дома. Поспешно выбираюсь из машины, бормоча слова благодарности, и изо всех сил захлопываю дверь.

– Не за что, Аленка! Обращайся! – бросает на прощание Женя и под дикий рев мотора уносится прочь.

Глубоко вдыхаю и шагаю к крыльцу, молясь про себя, чтобы мне не так уж сильно влетело за опоздание. Открываю дверь, нос чует аппетитный аромат домашней еды: печеное тесто, жареный лук и мясо с травами. Это может значить только одно – бабуля привезла фирменный мясной пирог и уже поставила его в духовку. Бросаю рюкзак возле двери и делаю несколько шагов в глубь дома.

– Аленушка, а мы тебя уже заждались! – вскрикивает тетя Рита, выходя в коридор.

Ее русые волосы с серебряными нитями седины собраны в аккуратный пучок, губы и ресницы накрашены. Белое длинное платье оттеняет бледность ее кожи и подчеркивает хрупкость фигуры.

– Здравствуй, милая, – ее голос по матерински нежный, но глаза не лгут. В них холодный металл непробиваемой стены с налетом пренебрежения и нетерпимости.

Я прекрасно знаю, что это всего лишь спектакль для самого старшего и весомого члена нашей семьи, но обожаю эти моменты и жадно смакую их сладость, стараясь забыть о правде жизни.

– Здравствуйте, тетя Рита. Простите. Я торопилась, как могла.

Тетя раскидывает руки для объятий, и я бросаюсь в них, точно в омут забвения. Прожить вечер своей мечты. Разве это не счастье?

– Ничего. Проходи скорее, – говорит тетя и подталкивает меня ко входу в гостиную, обнимая за плечи.

Пропускаю мимо ушей ее тихое замечание по поводу моего внешнего вида, потому что вижу родные глаза и любимую сердцем улыбку. Бабушка Надя не без труда поднимается из кресла, протягивая ко мне трепещущие от нежности руки:

– Внученька…

Не сдерживая порыва, подбегаю к ней, чтобы обнять. Зажмуриваюсь и вдыхаю знакомый до слез пудровый аромат ее духов. Крепко прижимаю к себе полную старушку и оставляю поцелуй на ее мягкой щеке.

– Привет, бабуль, – говорю я, нехотя отстраняясь.

– Привет-привет… – отвечает она, сжимая мои ладони. – Алена! Что с волосами?! Что за ужас?! Где твоя коса?!

Усилием воли заставляю себя не смотреть на дядю и произношу беззаботно:

– Так сейчас модно. Ты не переживай, это ведь всего лишь волосы.

– Понятно, что не зубы! И все равно! – не унимается бабушка. – Как ты себе мальчика-то найдешь?!

По телу бегут неприятные мурашки от взглядов дяди и тети, но я не разрешаю себе на них реагировать. Пока бабушка здесь, мы играем в семью. И это моя любимая игра.

– Брось, мам! – говорит дядя Слава. – Какие мальчики? Ей об учебе думать нужно!

– Не мамкай мне тут! – строго отрезает бабушка. – Учеба – это одно, а счастье молодости – другое. Себя с Сашкой вспомни. Сколько моих нервов вы угробили? И скажи мне сейчас, что это было не лучшее время в твоей жизни.

Упоминание о моем отце дядя Слава принимает, как пулю промеж глаз. Эту тему в нашем доме может поднимать только бабушка на правах матери, все остальные не смеют даже заикнуться о моих родителях, потому что обычно это заканчивается припадком. Дядя так и не смог принять и пережить смерть брата. А то, что он был еще и моим отцом, его не волнует.

– А давайте-ка садиться за стол, – по-хозяйски предлагает тетя Рита. – Пирог уже, наверное, готов.

– А давайте, – соглашается бабушка. – Лешка-то где? Зовите этого оболтуса!

Бабушка с тетей уходят на кухню. Шагаю следом, но дядя Слава останавливает меня у двери, схватив за руку:

– Рот свой не открывай. Поняла? Мы ей сказали, что на Лешку хулиганы напали. Не хватало нам, чтобы ты еще раз бабушку довела своими выходками.

– Я не…

– Рот, я сказал, закрой!

С трудом сглатываю и смиренно опускаю голову. Дядя толкает меня в плечо, и я делаю шаг, изображаю улыбку на лице.

Когда мне было двенадцать, я убежала к бабушке после первой серьезной и осознанной ссоры с дядей. Я рассказала ей обо всем. Как со мной обращаются, как относятся. Всю ночь я лежала у нее на коленях и тихо плакала, искренне веря в то, что она меня защитит. Я была ребенком и даже не представляла, какие последствия могут быть у моего поступка.

На следующий день бабушка примчалась к сыну разбираться, но все закончилось тем, что уехала она на машине «Скорой помощи», заработав инсульт. Так я снова оказалась здесь, запертая в комнате наверху, вся в ссадинах и синяках. Когда бабушку выписали и сошли следы моего наказания, пришлось сказать, что я все это выдумала. Мне было слишком страшно потерять единственного человека, который хоть немного, но заботится обо мне, ведь дядя и тетя очень доходчиво объяснили, как хрупка жизнь пожилого человека. С тех пор главной радостью были ее редкие визиты, потому что только в эти дни я могла представить, что жизнь на самом деле не так ужасна. Что у меня есть семья и я ее неотъемлемая часть.

С удовольствием слушаю рассказы бабушки за ужином и с большим аппетитом уплетаю все, что попадается под руку. Мясной пирог, салат из свежих овощей, ароматная картошка с салом. Как же давно я не ела чего-то настолько вкусного.

– Кушай-кушай, Аленушка, а то совсем отощала, – приговаривает бабушка. – Рита, чего же ты не следишь за ребенком?