— Рисунки с замученными животными? — заинтересовался Скарборо.

— И с ними тоже. Но в основном, с людьми. Рисунки эти сделаны в цвете. У Саймона был настоящий талант, только он всегда проявлялся с самой худшей стороны. И картины в его комнате висели в основном мрачные.

— Например? — спросил Вито.

Дэниел нахмурил брови:

— Точно не помню. — Он снова глянул на сестру. — Там ведь висел «Крик»?

— Мюнха, — сказала она. — И ему нравился Иероним Босх. Кроме того, у него на стене висел оттиск с картины Гойи с изображением какой-то резни. Еще одна — с самоубийством. Дороти какая-то.

Дэниел кивнул:

— И тут же цитата из Уорхола: «Art is what you can get away with». Искусство — это то, что может сойти с рук. В этой фразе, в сущности, весь Саймон.

— Что еще говорит о Саймоне, — пробормотала Сюзанна, — так это то, что лежало у него под кроватью.

Дэниел закатил глаза:

— Ты видела картины?

Она покачала головой:

— Нет. Я без понятия, где он их прятал.

— Что вы имеете в виду, мисс Вартанян? — резко спросил Вито. — Что было у него под кроватью?

— Копии с картин серийных убийц. Изображения Джона Уэйна Гейси-Клоуна (ПРИМ. — американский серийный убийца) и еще других.

Саймон Вартанян воспроизводил чужие работы — картины, наброски, эскизы кисти художников, которых заключили в тюрьму или казнили за содеянные жестокости. Теперь же он создал собственное искусство. И нашел собственных жертв. За столом вдруг повисло напряжение, и Вито знал, остальные тоже пришли к такому же выводу. На секунду он испугался, что кто-то проболтается, но, к счастью, этого не произошло. Существовало еще что-то, о чем Вартаняны умалчивали. А раз так, то и им всех сведений не предоставят.

— Почему вы об этом никому не сказали, мисс Вартанян? — дружелюбно поинтересовался Томас Скарборо.

Сюзанна вздернула подбородок, но глаза ее выдали. Ей было стыдно.

— Дэнни уехал, и я должно быть в какой-то момент успокоилась. Потом произошло несчастье с Саймоном, и рисунки исчезли. Что качается фотографий из журналов и копий, я о них ничего не знала. До сегодняшнего дня.

— Итак, агент Вартанян, ваша мама нашла эти рисунки и пришла в ужас. А что было дальше? — спросил Вито.

Дэниел посмотрел на сестру.

— Скажи им, Дэниел, — сдавленным голосом потребовала она.

— Были и другие картины… Моментальные снимки. Фотографии из журналов постановочные, но вот другие казались… очень реальными. Женщины, пытки… Саймон тоже делал фотографии.

На какое-то мгновение повисла тишина, потом Джен кашлянула.

— Меня удивляет, что Саймон не забрал эти картины с собой. Где ваша мама их нашла?

— В одном из домашних сейфов. Отец устроил в доме несколько тайников.

— Значит, вашему отцу было известно о… ну, скажем так, увлечениях Саймона? — спросила Джен.

— Да. Мама потребовала от него объяснений, и он признался, что нашел их после исчезновения Саймона. Сегодня я задаюсь вопросом, не они ли явились причиной его ухода. Возможно, отец, наконец-то, решил, что с него достаточно. Теперь мы, наверное, этого не узнаем. Во всяком случае, когда я увидел фотографии, то сказал отцу, что мы должны обратиться в полицию. Этих людей на снимках, по-видимому, истязали. Отца чуть удар не хватил. Он считал, что не стоит вытаскивать наше грязное белье на свет божий. Саймон мертв, к ответственности его не привлечешь. В итоге пострадает только семья. — Сестра накрыла ладонью его руку, но Дэниел, кажется, этого даже не заметил. — Я был таким злым. Много лет я наблюдал, как отец подчищал за Саймоном, но сейчас решил, что хватит. Я взорвался. Мы с отцом чуть не поубивали друг друга, я отступил и ушел прогуляться. По дороге решил все-таки связаться с полицией. Но когда вернулся домой, было уже поздно. Я нашел только пепел в камине.

Ник недоверчиво покачал головой:

— Ваш отец уничтожил улики? Он же судья!

Дэниел поднял голову. Его губы оказались сжатыми в узкую линию.

— Да. Я был вне себя и на сей раз действительно ударил его. И он ударил в ответ. Я ушел и никогда не хотел туда возвращаться. И до прошлого воскресенья придерживался этой позиции.

— Что вы предприняли из-за фотографий? — спросила Лиз.

Он пожал плечами:

— А что я должен был предпринять? Крутился бессонными ночами в постели, но в итоге так ничего и не сделал. У меня не было доказательств. Я даже не был уверен, действительно ли имело место преступление. И, в конце концов, что значит мое слово против его.

— Но ведь ваша мама тоже видела эти фотографии? — мягко заметила Джен.

— Она никогда бы не пошла против воли отца, — сказала Сюзанна. — Этого просто не могло быть.

— Вы считаете, что Клэр Рейнольдс шантажировала вашего отца этими фотографиями? — заинтересовался Вито.

— Моя первая мысль была, что да. Но, как она о них узнала, я не понимал. Поэтому я начал задаваться вопросом, не было ли в жизни отца других темных пятен, о которых мне не известно. Во всяком случае, я решил выяснить, чем его шантажировали. Хотя эти сведения могут нанести вред карьере сестры.

В глазах Сюзанны появился вызов.

— Моя карьера это выдержит. И твоя тоже.

— Да, возможно, — согласился Дэниел. — Когда я был в почтовом агентстве, то узнал, что мама арендовала ящик и для меня. Она оставила мне это. — Он вынул из сумки с ноутбуком толстый конверт.

Вито знал, что находилось в нем, и все равно поморщился, когда увидел картины и фотографии, сделанные молодым Саймоном Вартаняном.

— Значит, ваш отец их не уничтожил.

Дэниел скривился:

— По-видимому, нет. Но зачем их сохранил, не имею понятия.

Вито, протянув фотографии Лиз, почесал в затылке.

— Думаю, мы должны попытаться увязать друг с другом кое-какие факты. Сначала Клэр Рейнольдс. Откуда она знала ваших родителей?

— Не знаю, — ответил Дэниел. — Ни я, ни Сюзанна не помним никого с такой фамилией в Даттоне.

— Она не из Даттона, — заметила Кэтрин, — а из Атланты.

— Наш отец часто ездил в Атланту. Когда был еще судьей.

Джен наморщила лоб:

— Но это не объясняет, как в игру вступил Саймон. Он знал ее?

— Насколько мне известно, Саймон в Атланте был всего один раз, когда ему подгоняли протез, — припомнил Дэниел. — У него была ампутирована нога. А его ортопед принимал в Атланте.

— Вот! — прошипела Джен. — У Клэр тоже была ампутирована нога.

Лиз резко спросила:

— А почему вы раньше нам об этом не сказали?

Дэниел поморщился:

— До сих пор у меня не возникало ни малейшего подозрения, что Саймон может быть жив.

— Извините, — пробормотала Лиз. — Для вас это, должно быть, стало ударом.

Глаза Дэниела гневно блеснули.

— А вы как думаете?

Сюзанна сжала его ладонь.

— Дэниел, пожалуйста. Клэр, вероятно, познакомилась с Саймоном через своего доктора. Но как она умудрилась связаться с нашим отцом? И откуда узнала о картинах?

— Плюс маленький такой нюанс, Клэр шантажировала вашего отца даже через год после собственной смерти, — заметил Вито.

Ник скорчил гримасу:

— Совсем маленький. Может, Саймон, убив ее, просто взялся за эту работу. Может, он хотел выжать побольше денег из вашей семьи.

— Но клерк в почтовом агентстве сказал, что счет оплатила женщина, — сказал Дэниел. — А записи с камеры видеонаблюдения проверить нельзя. Они хранятся всего тридцать дней.

— Сообщница? — спросила Джен.

Томас покачал головой.

— Это не вписывается в его профиль. Я буду шокирован, если узнаю, что Саймон доверяет кому-то до такой степени, что сделал сообщником. Возможно, у него был подручный, женщина. Но не сообщница.

— Значит, надо выяснить, кто эта женщина, — констатировала Лиз.

Вито вдруг кое-что вспомнил.

— У Клэр была подруга. Доктор Пфайффер и Барбара из библиотеки считали Клэр лесбиянкой.

Лиз нахмурилась.

— Но имени этой подруги они, конечно, не знали.

Вито ощутил прилив энергии.

— Не знали. Но имеется газетная фотография, на которой Клэр целует другую женщину. Если мы сможем найти эту фотографию…