Для многих микрокредитование кажется совершенно безумным, но это реальный выход для огромного кол-ва наших соотечественников, которые пытаются пережить несколько дней до зарплаты и которым нужна одна или две тысячи рублей, чтобы купить продукты и приготовить себе и семье ужин. И когда ты отдаешь через два дня не тысячу, а тысячу сто рублей – это не является критичным, т.к. на сто рублей сами по себе ничего не купишь, даже пачку сигарет с зажигалкой. И соответственно так к этим ста рублям и относятся – представь взять сто миллионов долларов и через два вернуть сто десять, совсем по-другому звучит. А ведь за счет больших оборотов для организаций, представляющих микрокредиты все именно в совокупности так и получается.

Вообще, если бы речь шла, а ста миллионов долларов, то такие средства конечно нужно забирать – я бы не стал отдавать в этом случае ни сто миллионов долга, ни десять миллионов процентов. Долги отдают только трусы, а в нашей стране трусов нет в принципе – они бы просто не выжили. А вот со ста рублями мы расстаемся без сожалений, еще и благодарны конторе за то, что помогли нам перекрутиться и сделать действительно важные для нас вещи – выжить, и мы за это благодарны. Русские люди еще самые щедрые и благодарные во всем мире, это точно знаю. Все в совокупности и снимает с нас полностью психологический пресс перед такого рода кредитованием и всеми подобными действиями.

Представляешь, если бы каждый житель России просто так отдал бы тебе рубль – для каждого совершенно не принципиальная сумма, а для тебя можно было бы жить на эти средства всю жизнь.

Срабатывает один из главных принципов бизнеса – сами по себе сто рублей является небольшим заработком, но ели у вас есть соответствующие обороты и объемы, то складываются миллиарды.

Предлагаю общаться и знакомиться дальше. Наиболее корректно мой портрет, вернее наш – каждого моего современника, работающего в офисе, могут описать две случайные встречи. На мой взгляд, случайные встречи не случайны.

Первая странная встреча произошла со мной во время моего обеденного перерыва в Макдоналдс. На улице был сентябрь, наконец-то прошла жара, но на улице было достаточно тепло, чтобы ходить по улице без пальто или куртки.

В офисной белой рубашке забежал в Макдоналдс ради долгожданного обеда. Для меня пообедать в Макдоналдсе считается как будто поощрением. Мне кажется, это пошло еще из детства, когда родители водители меня туда по большим событиям – день рождения, конец четверти в школе. Если честно, еда там не в пример вкуснее домашней или в столовой, но на столько же и вреднее. А это понимаешь и начинаешь чувствовать на себе далеко сразу.

В целом вполне довольный я забежал туда на обед:

– Добрый день, молодой человек!

– Здравствуйте.

– Вы не могли бы немного повернуться?

– Зачем, что случилось?

– Мне нужно налить в стаканчик коньяк, на Вас разлить?

– Большое спасибо, мне еще нужно работать после обеда.

При этом я развернулся необходимым образом, и подумал, что такого мужика, как мой собеседник вряд ли смог бы понукать работник Макдоналдс – они просто находятся в разных весовых и социальных категориях, одна из которых боится другую и думаю понятно какая и почему.

– Все понятно, а я вот возвращаюсь со смены из Хантов и сейчас жду поезда. Бурили скважины два месяца, устали все – и люди, и оборудование.

– Это очень сложная работа, с бурением вообще часто накладки и остановки происходят – хорошая организованная бригада, это уже пол дела.

– Да, а ты же в офисе работаешь?

– Ага, простой клерк.

– А сколько сейчас получают клерки?

– Много, но в основном по шее.

– Ну какая зарплата у тебя?

– Около семидесяти тысяч, вполне.

– Ого… Это за то, что сидите за компьютером вы такие деньги получаете? Мы в холоде и на морозе крутим гайки и боремся со всей этой неработающей херней и платят нам восемьдесят тысяч в месяц.

Сумма была названа с определенной гордостью. В этот момент подумал, что хорошо, что обозначенная мной цифра оказалось ниже зарплаты моего собеседника – иначе мог бы получиться конфуз и недопонимание с определенными морально-психологическими, а может и физическими последствиями для меня.

После этого мой собеседник выпил налитый в фирменный Мак-стаканчик коньяк и немного подобрел. Но я все равно постарался закончить с обедом поскорее и вернуться в свой офис, где чувствую себя увереннее всего на этой планете.

Можно посмотреть с такой стороны, что его работа требуется только, потому что простые офисные клерки вроде меня в головных офисах компаний и банков знают и понимают, как продать полезные ископаемые или продукцию, которые с помощью бога и матери добывают из недр или производят на заводах. А также знают, где взять деньги на заработную плату рабочих и на упражнения по бурению скважины, которая может вполне оказаться пустой. Потому что то, чем занимался мой новый друг – бурение нефтяных скважин или любых других скважин, является полной лотереей даже с учетом всех исследований стоимостью более миллиона за один кв.км., которые наши коллеги – геофизики и геологи научились делать не так давно.

Тридцать процентов, всего тридцать процентов – такая примерная доля эффективных скважин в рамках поискового бурения на новых месторождениях. Но ведь это будет странно, если мой новый друг получит заработную плату только в тридцати процентах случаев.

Данную статистику я в свое время узнал от одного главного геолога, которому на тот момент было толи семьдесят толи семьсот лет. В тот момент я находился в периоде полного максимализма ожиданий от кредитуемого проекта. И естественно, вторая сухая скважина подряд делала возвратность кредита сомнительной. В связи с чем у меня и состоялась соответствующая беседа:

– Александр Львович, здравствуйте! Ну что у нас снова пошло не так? Все исследования выполнены, точки бурения определены, привлекались даже внешние дорогие специалисты в помощь.

– Здравствуйте Максим! Вы же понимаете, что с землей не бывает все так просто.

«Вы что, эльфийский маг земли что ли? Вы – дипломированный геолог» – подумал я.

Александр Львович продолжил:

– И даже полная подготовка не может гарантировать результат

«А миллион рублей за один кв.км. может гарантировать результат или мне лучше пить ненавистный кофе по утрам и гадать по разводам на стакане?» – продолжил думать я

– Поэтому, Максим, нам нужно выполнить дополнительные исследования на этой скважине, чтобы лучше понять структуру и минимизировать риск попадания в геологические ловушки.

Мы оба понимали, что двенадцать миллионов рублей на абсолютно никому не нужные исследования мы все равно потратим, только потому что это в проекте освоения месторождения – без наличия данных исследований его просто не утвердили бы.

– Но какой у нас все-таки шанс на положительный результат, как Вы его оцениваете?

– Ну во время СССР коэффициент удачи составлял около десяти-пятнадцати процентов…

Во времена СССР – когда жили динозавры, сборная выигрывала в хоккей. Поясню, что коэффициент удачи – это простое соотношение нефтеносных скважин к общему кол-ву пробуренных. Это он так меня готовил к дальнейшей беседе)))

– Василий Капитонович, миллион на один кв.м. 3D сейсмики…

– Вы правы, поэтому сейчас и за счет новых исследований, в нашей области коэффициент удачи составляет тридцать процентов

За век прогресса мы добавили только пятнадцать процентов. И это расстроило меня еще больше. Но самое критичное было другое – этот коэффициент, по сути, умножается на вероятность нахождения нефти, которые рассчитали геофизики в рамках своих миллионных исследований – то есть мы получаем те же десять – пятнадцать процентов.