— Да! Но ты не знаешь её! Она не такая как Ханс, она хотела мне всё рассказать, а ты даже не удосужилась хоть раз прислушаться к моим словам и поступкам в отличии от неё! — уже требовательно съязвила в разгорающем и отчаянном голосе медноволосая принцесса, твёрдо делая шаг к стороне стоявших, уже забывая о двух наблюдавших за ними личностей, которые мало что понимали в происходящем, чего уже было неважно для Эльзы, как и для самой младшей Резенграффе, что в угасающей надежде пыталась смирится в сей правде горестной лжи.
— Говоришь так, словно знаешь её… Так может, и мне вас послушать? — мало контролируя собственную позицию леденяще произнесла «серебристая королева», горделиво обратив внимание на стоявшую поодаль от себя самозванку, едва растерянный взгляд которой внимательно наблюдал за разговором двоих Резенграффе. — Но, сперва, объясните мне, как вы проникли на территорию Эренделла? Вашим суднам строго запрещено находиться у фьордского причала, так указано в конкордате здешних запретах о нарушениях подобных наступлений. — не спуская колкого взора со стоявшей перед ней виновницы, с той же холодной тонацией произнесла серебристоволосая «Владычица севера», настоятельно и столь проникновенно требуя каких-либо объяснений, пока то звенящее молчание между ними с раздражительным смехом не прервал Ханс, что был грубо прижат в крепкой хватке Кристоффа к холодной стене высоких пределов коридора.
— Бедная Айриллет… Даже не знает с чего и начать, ну давай, скажи им правду, будет довольно-таки интересно услышать её от тебя. — в раздражительной издёвки съязвил было Ханс, так и продолжая давить на свою разрывающую в режущих смятениях сестру, пораженный и бледный взор которой виновато остановился на своей подруге, уже давно принимая решения признать свою вину с общей подлости Ханса, который вёл себя так, словно бы, она была ему «никем», несмотря на то, что Айриллет была его родной младшей сестрой, но даже в такой накаляющей ситуации всей неправоты, он, как то показалось Анне, словно бы давил на свою сестру, вместо того, чтобы привлечь всю вину внимания на себя, дабы защитить её от вставшего недоразумения.
— А ну немедленно замолчи! Ты просто отвратителен… — всё же Анна не смогла то стерпеть по отношению к рыжеволосой девушке, шипяще бросив свой безудержный тон в сторону Вестергорда, уже явно предчувствуя как усиливается её внутреннее поражение, секунда которого, казалось, была тяжелее обычной.
— Я всё вам объясню и добровольно буду готова взять ключевую вину своего брата на себя… Мы действительно проникли на пределы Эренделла нелегально… Прошу вас, отпустите его, я могу вам всё рассказать, всё о чём только спросите. Только, пожалуйста, не трогайте Ханса, прошу… — с тонкой тонацией сиплой жалости тихо вымолвила Айриллет, печально поднимая свой взор серых глаз на Анну, которая была столь тронута и ошарашена такой жалобной, и внезапной ей просьбой перед всеми.
Ханс, который, можно было сказать, готов вот так просто, без единой совести подставить кого-угодно, даже свою родную кровь, с которой он подло проник с неизвестными ему намерениями в крепость дворца без королевского приглашения, и за него ли сейчас заступалась его младшая сестра? Готовая принять любые решения со стороны королевы, дабы хоть как-то защитить брата, что даже не удосужился заступиться за девушку после такой просьбы в защиту себя, что глубочайше затронуло обеих сестёр от такого пожертвования ради родного человека, несмотря на то, что Ханс не имел свойства даже лёгкой благодарности на такие сильные заступки. На мгновение, Эльза, чуть застыла в том звенящем безмолвии, торопливо стараясь собраться с решительными доводами от такой неожиданной для неё речи, ведь всё же, как никак, эту девушку, как то могла утверждать Анна, королева даже мельком не знала, как и не могла заставить себя поверить словам своей сестры, как и жертвующему ответу соглашений со стороны Айриллет, которая терпеливо ожидала каких-либо решений от приказа королевы Резенграффе, чуть виновато пронзая серым взглядом свою подругу Анну, что только сейчас поняла: почему с их самого первого мгновения встречи и знакомства, ей казалось, что она, словно бы, где-то уже её видела, чему медноволосая принцесса иронично усмехнулась над своими затерянными доводами – ничего удивительного, ведь она была точная копия Ханса, в чём совершенно не смогла бы убедиться Анна, не встреть она его вновь.
«Как же я не могла догадаться…» — с ментальной болью и слабой тяжестью, вгрызающуюся в саму душу опечаленно посмотрела на неё принцесса Резенграффе, отчаянно не отбрасывая теневой мысли, что её сестра, всё же, выслушает правдивую сторону Айриллет и не станет предпринимать каких-либо иных намерений.
— Боюсь, что мне придётся самой лично сделать согласное решение вашего вероломства на пределы Эренделла… — чуть сторого и устало выдохнула серебристоволосая Резенграффе, на что Анна, едва уже хотела было чем-то ей возразить на очередную заступку в адерс рыжеволосой девушки, чьё непоколебимое выражение лица смирённо смотрело в сторону своего брата, что был по-прежнему прижат руками блондина к холодной стене.
— Эльза…. — с изнеможенным и отчаянным выдохом начала было принцесса, как её холодная тонация мгновенно заставила девушку приостановиться.
— Кристофф, немедленно отведи их к управителю королевского совета, не хочу вас огорчать заранее, но такие подпольные проникновения на запрещённое для вашего присутствия государство, уже решаются через совет! — горделиво выпрямляясь в величественной осанке возгласил её леденящий голос в адрес своих виновников, от которого сам Кристофф был в лёгком и колком испуге перед таким решительным величием Эльзы, чего он в ней всегда мог замечать крайне редко.
— Будет исполнено, ваше Величество. — едва замявшись ответил растерянным голосом Бьоргман, резко дёрнув за плечо прижатого к стене Ханса, что как было замечено всеми, словно бы, не имел единой доли волнения и страха от всего происходящего. — Пошёл! — с холодной угрозой съязвил было Кристофф, принудительно толкая Вестергорда вперёд, на что Анна едва незамеченно передала ему вырванный из ножен кинжал, тихо прислонив свой палец к дрожащим губам в знак молчания и в последний раз проводя своим жалобным взглядом проходящую мимо неё Айриллет, что покорно следовала перед идущими, она в отчаянной надежде старалась свести все мысли к лучшему.
Пусть и Айриллет была кровной сестрой Ханса, но даже это в глазах Анны не могло говорить о подлых и тёмных схожестях с ним, ибо пусть и в короткие минуты их ненавязчивого общения, как и непредвиденной встречи, Анна даже сейчас не могла изменить своё мнение о ней, поскольку прекрасно видела и замечала в своей подруге светлые черты честности, и героических намерений, которым она была несказанно затронута, когда увидела положительные заступки в сторону Ханса. Если бы только он был таким же, как Айриллет, то возможно бы сия накаляющая ситуация таких недоразумений могла бы обойтись по иному….
— Постой! Это жестоко, Эльза прошу, выслушай меня! — рвано вымолвила в жалобный голос младшая Резенграффе, на что безмолвный взор её сестры, тотчас приостановился на девушке.
— Анна! Это приказ твоей королевы, так что, прими его как положено! И немедленно уходи, пока я не вышла из себя… — в твёрдом и властном голосе только и ответила ей «Владычица севера», на что девушка с разъярённым кивком ринулась прочь, уже до боли ощущая, как к её груди поступала несправедливая ярость и боль такого непонимания со стороны родного человека, уже не смотря на то, что Эльза, скорее, думала о своей позиции титула, чем о её времени к родной сестре, тихо полагаясь на Кристоффа, который не позволял прибывать Анне в одиночестве.
— Хорошо. Как прикажет эго её Величества! — с последним глубоким до боли рыком лишь вымолвила медноволосая принцесса, дрожащими ладонями хватаясь за шелковистые ткани роскошных одеяний, чеканным шагом скрываясь с гулкой местности высоких потолков замка, на чей ответ, Эльза, едва с блестящими глазами сдержанно подала устлый выдох в эту пустоту, медленными шагами соправаждающе следуя рядом со своими недавними собеседниками, которые на её же счастье и мнимое спокойствие протягивали это напряжённое молчание сквозь шум спереди идущих шагов, явно подразумевая нечто важное и такое же недоброжелательное, без единых попыток встревать в данный всклок.
