– Тогда возьмите её, – сказал Рабан и отдал Гансу шпагу. – Это был мой подарок сыну, когда он стал самостоятельным. Ему она уже не нужна, а твоему мальчику послужит.
– Раз получил самостоятельность, значит, уже не мальчик, а мужчина, – вздохнул Ганс. – Дай бог, чтобы она ему не пригодилась! А тебе спасибо за подарок.
Они забрали дорожные сумки и вместе с Рабаном вышли из дома. Привратник, который по совместительству работал конюхом, уже был на службе и подвёл им осёдланных лошадей. Простившись с хозяином, отец и сын через полчаса покинули Эссет и рысью двинулись к следующему городу на пути к столице – Люберу. Небо было безоблачным, и под лучами солнца дорога высыхала на глазах.
До Любера добрались раньше, чем планировал отец, поэтому не только плотно пообедали, но и немного отдохнули. Этот отдых был кстати, потому что у Клода побаливали бёдра. Занятый своими мыслями Ганс молчал, и сын не стал навязываться с разговором. В Харне они в тот день не попали. Уже начало темнеть, когда увидели у дороги небольшой постоялый двор.
– Остановимся здесь, – решил Ганс. – Никто не поставит такое заведение возле самого города, поэтому мы не успеем в Харне до закрытия ворот.
Хозяин постоялого двора встретил их с радостью.
– Подождите, господа, сейчас я скажу сыну, и он займётся вашими лошадьми. На ужин могу дать мясо с хлебом и вино, но если вы согласны немного подождать, жена приготовит что-нибудь получше. Дело в том, что я уже собрался закрываться и отпустил работников. Три дня не было постояльцев, вы у меня единственные.
Они устали и не стали ждать, удовлетворившись тем, что было. После ужина их проводили на второй этаж и показали маленькую комнатку с двумя кроватями.
– Неудивительно, что у него нет постояльцев, – ворчал барон, с трудом укладываясь в маленькую для него кровать. – И я не удивлюсь, если нам не дадут спать клопы.
– Кто-то приехал, – сонно сказал сын.
– Ну и демон с ними, – отозвался Ганс. – Завтра будет трудный день, поэтому давай спать.
Если в комнате и были клопы, Клоду они не помешали. Отцу из-за тесной кровати спалось хуже. Он полночи ворочался, пока не сломал одну из кроватных спинок, после чего нормально заснул. Утром первым проснулся сын. Он замёрз под тонким одеялом, поэтому не стал лежать, а поспешил одеться, разбудив при этом отца.
– Спят они, что ли? – сказал Ганс, когда по скрипучей лестнице спустились в совмещённую с кухней трапезную.
Немного подождали, а когда у отца иссякло терпение, выяснили, что в заведении никого нет. Мучимый дурным предчувствием, барон сходил на конюшню и обнаружил её пустой. От их лошадей осталась только сбруя.
– Нас обокрали, сын, – вернувшись, сказал он Клоду. – До города можно добраться пешком, но я не знаю, что делать дальше. У меня припрятано кое-что для продажи, но вырученных денег не хватит даже на одну лошадь.
– А если продать подарок Мэта? – предложил сын.
– Где будем продавать? – сказал отец. – Вещь, безусловно, ценная, но быстро можно продать только за бесценок, а у нас с тобой нет времени искать выгодного покупателя. Если я вовремя не прибуду в армию, лишусь баронства, и заберут не только грамоту, но и нашу деревню. И нам нужна не одна лошадь, а две. Можно доехать и на одной, но мы не успеем к сроку. Вот же подгадила какая-то сволочь!
– Почему какая-то? Виноват хозяин!
– Я в этом не уверен. Для него рискованно заниматься таким делом. Если бы было время, мы бы его нашли и вынули душу. Сам же говорил, что кого-то принесло после нас. Вот они-то, скорее всего, наших коней и увели, а хозяин просто удрал вместе с семьёй, чтобы не попасть мне под горячую руку. Ладно, нам с тобой нужно не искать виновных, а думать о том, что делать дальше. У меня в голове только одна мысль.
– Что ты придумал? – спросил растерянный сын. – У меня нет никаких мыслей.
– Сейчас берём свои вещи и быстро добираемся до Харне. Потом за любую цену продаем всё, что у нас есть лишнего, и покупаем тебе коня.
– Ты хочешь меня оставить? – спросил Клод, у которого на глаза навернулись слёзы.
– Я затею ссору с каким-нибудь дворянином и вызову его на дуэль. Если раню или убью, по праву возьму коня. Ну, а если ранят меня, тебе придётся ехать одному. Доберёшься до столицы и поступишь в школу, после чего сразу же побежишь в королевскую канцелярию и объяснишь, что я ранен на дуэли, а ты зачислен в королевскую школу магии. Дуэль – это единственный законный повод не явиться на сбор. Для дворянина нет ничего важнее его чести, на этом мы и сыграем.
– Убивать из-за коня? – спросил сын. – А если убьют тебя?
– Сейчас для меня конь – это жизнь моих детей, – возразил Ганс. – Людей убивают и за меньшее, но я постараюсь не доводить до убийства. А если мне не повезёт, значит, судьба. Меня ведь могут убить и на войне.
– А если доехать на чём-нибудь другом? – предложил сын. – Чем крупнее зверь, тем легче им управлять, а в этом лесу их должно быть много.
– Рядом с городом? – усомнился отец. – Хотя мы не рядом с ним, так что звери могут быть. Долго тебе их искать?
– Не знаю, – ответил Клод. – Я никогда этим не занимался. Давай попробуем, это не займёт много времени.
Сын замер, настраиваясь на поиск, и простоял так минут десять.
– Неподалёку есть медведь, – сказал он, вытирая выступивший на лбу пот.
– Это не подойдёт, – отказался побледневший Ганс. – Нас убьют вместе с твоим медведем! Кроме того, они быстро бегают только на небольшие расстояния. И как на нём сидеть? Лошадей не почувствовал?
– Нет лошадей, – ответил Клод, – есть олени. Звать?
– Зови, – вздохнул отец. – Ни разу не слышал, чтобы на них ездили, но эти звери хоть похожи на лошадей и не отхватят ногу. Сможешь с ними справиться?
– Наверное, – неуверенно сказал сын. – Зов я уже послал и вложил в него все силы. Подождём, скоро должны прибежать.
После десяти минут ожидания услышали треск кустов и на дорогу выбралось небольшое стадо из мощного самца и трёх самок. Олени без страха подбежали к людям и обступили Клода.
– Отец, их нужно чем-нибудь подкормить, – сказал он. – Это закрепит магию. Может, что-нибудь осталось на кухне?
– Нам с тобой тоже не мешало бы подкормиться, – проворчал Ганс. – Сейчас посмотрю. Я слышал от одного охотника, что они очень жадные на соль.
На кухне нашлись две буханки хлеба вчерашней выпечки и немного соли. Барон нарезал хлеб и натёр его солью, после чего бросил на дорогу.
– Голодные, – сказал он, глядя, как олени с жадностью расхватывают хлеб. – Ладно, мы с тобой поедим в городе. Надеюсь, что этих рогатых впустят в конюшню. Интересно, подойдут ли им сёдла?
Лошадиные сёдла не подошли, поэтому решили ехать без них.
– Уздечки я сделал, – сказал Ганс сыну, – но долго мы на них не усидим. Очень неудобно, и ноги без опоры быстро устанут. Одна надежда на то, что у нас их могут купить. Бывают любители всего необычного.
Отец не ошибся, и олени оказались плохой заменой лошадям. Скакали они быстрее, но было трудно удержаться на спинах без нормальной упряжи. До города добрались очень быстро. Впавшие в изумление стражники даже не взяли с них сбор на уборку навоза. Горожане тоже застывали на месте, провожая глазами рогатого красавца, который гордо нёс на спине рослого дворянина. Следовавшему за ним на одной из самок Клоду перепало меньше внимания, а на двух бегущих без всадников олених его почти не обращали.
Остановились возле первого же трактира. Дежуривший у коновязи слуга сбежал, поэтому они привязывали свой транспорт сами. Забрав дорожные сумки, барон зашёл в трактир и сел за свободный столик. Минутой позже к нему присоединился Клод, который дольше провозился с оленихой.
– На улице собирается толпа, – сказал он отцу. – Давай быстрее поедим.
– Наоборот, не будем спешить, – возразил отец. – В этой толпе могут найтись желающие приобрести твоих оленей. Мне не хочется быть посмешищем, да и ноги устали после короткой скачки.
К ним подбежал слуга, который принял заказ и тут же принёс еду. Оба были голодны и набросились на неё, на время забыв обо всех неприятностях. Когда закончили есть, к столу подошёл богато одетый мужчина лет пятидесяти, при шпаге, наличие которой свидетельствовало о том, что он дворянин.
