Хотелось кинуться ему в объятия, укрыться от всего мира и рассказать все! И плакать. Настя сидела рядом с ним в машине, он больше не смотрел в ее сторону, был отчужден и сосредоточен. Ну да. Конечно. У него дела. А она… Так, время отнимает.

Сколько последних минут ей осталось рядом с ним? Совсем мало. Они утекали, как песок сквозь пальцы. Наконец машина остановилась на парковке у гипермаркета. Надо выходить. Прощаться.

– Спасибо тебе за все, – она даже сумела выдавить улыбку. – И прощай.

Он только сухо кивнул в ответ. Как будто с облегчением, что избавился.

Это хорошо, правильно. Это так больно!

Все правильно.

Анастасия зашла в магазин и затерялась в толпе. Надо было купить новую одежду и привести себя в порядок. А после этого она собиралась навестить Фомина. Потому что по телефону такие дела не решаются.

У «дяди» имелся офис в городе, там он обычно и торчал. Хотя ничем конкретно, насколько Настя понимала, он не занимался. Какие-то теневые дела, отмывание денег. Когда-то раньше у него был крупный бизнес, да, Фомин часто говорил об этом. И вспоминал какого-то подлеца Феликса Серова. И его суку Ларису. В последнее время все чаще.

Но это ее сейчас не касалось, у нее было к нему свое дело.

Увидев Настю, старик сально ухмыльнулся:

– Ну что, как ночка пошла?

Так неприятно стало.

– Это не ваше дело.

– Да что ты, милая? – глумливо улыбнулся тот и сложил вместе пальцы.

– Я пришла сказать, что отказываюсь в этом участвовать.

Она знала, что дядька разозлится, потому и собрала все свои силы и мужество. Он посмотрел на нее презрительно и процедил:

– Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому. Ты сейчас пойдешь, снимешь побои и подашь на него заявление. За изнасилование.

– Я не буду этого делать!

– Будешь. Иначе я займусь твоей мамашей.

Настя помертвела.

– Как вы… можете?! – задохнулась она.

Он только ощерился.

– Вон пошла. Сделаешь, как сказал, а не сделаешь – сама знаешь, где окажешься.

Из офиса Фомина Настя выходила как в воду опущенная. Как прошла несколько кварталов, сама не заметила. И вдруг недалеко от перекрестка прямо рядом с ней затормозил знакомый внедорожник, дверь открылась, оттуда выглянул хмурый Андрей. Мотнул головой:

– Садись.

 Она сначала шарахнулась, но он так взглянул на нее. Села.

– Пристегнись. – бросил зло.

И рванул с места.

Андрей молчал, и напряжение прямо висело в воздухе. Наконец он спросил:

– Ничего рассказать не хочешь?

Такой холодный, далекий, отчужденный.

Он все понял… Понял с самого начала. А теперь хотел услышать от нее? Это был приговор.

– Как ты меня нашел? – с трудом смогла выговорить Настя.

Мужчина мрачно усмехнулся и покачал головой.

– Если мне что-то нужно, поверь, я могу из-под земли достать.

Это прозвучало так жестко, что Настя невольно покосилась на него, понимая, что тот вчерашний рыцарь может быть не только идеально добрым. Но и идеально жестоким.

– Я… понимаю, – она опустила голову и сцепила руки на коленях.

Еще несколько секунд гнетущего молчания, каждая из которых только усугубляла ее состояние. Он сосредоточенно вел машину, а сила расходилась по салону волнами. Обжигающими, гневными, как расплавленный свинец.

– Ну? Я жду.

Она невольно вздрогнула. И закрыла глаза. Ну вот и все.

– Я… Мой дядя. Родственник по матери. Он…

– Кто он? – холодно спросил Андрей.

– Фомин. Николай Ефимович.

Андрея всего выкручивало от гнева, от ее лжи, оттого что приходилось слова из нее клещами тянуть. Бл***! Лжет. Боится и лжет! Ему хотелось остановить машину, сжать ее щеки двумя пальцами, чтобы открыла рот и сказала наконец правду своими дрожащими губами. Он еще помнил, какими они казались ему сладкими. Он помнил все.

Потому и был твердо уверен, что правда ему не понравится.

И все равно хотел услышать ВСЕ. От начала и до конца. Потому что непонятное болезненное чувство, которое она в нем вызывала, уже держало его под ребрами как крюк, как якорь. Разрывало, причиняло боль. От этого надо было избавиться.

Однако имя, которое она назвала, заставило его насторожиться. А когда он понял, кто это…

– Это он устроил меня в тот спа-салон.

Андрей хлопнул ладонью по рулю.

– Дальше. Какой спа-салон?

Он не смотрел на нее. Боковым зрением видел, даже скорее улавливал. Как она замерла, открыв рот, как поползли от нее волны страха.

«Ненавижу!» – Андрею хотелось выкрикнуть это на весь салон, но он только крепче сжал руль.

– «Босс», – тихо проговорила она. – Это за городом.

Ему вдруг показалось, что его душит. Схватил гаджет, быстро забил название. И как увидел картинки красивые. Стало так тошно.

Но он выслушал ее.

Не было ничего такого, чего бы он не мог пережить. Просто обидно, что он как лох купился на ее чистоту и искренность. Какая искренность? ЛООООЖЬ. Фальшь во всем. А он-то думал, что… Нах*** все. На х***!!!

А она молодец. Четко отыграла. Как по нотам.

Эротический массаж, профессионалка. То-то он с полпинка завелся.

Девушка говорила, а его еще больше заливало холодом от осознания, что она его просто развела. Использовала. И все же, как бы он сейчас ни был зол, даже сквозь эту броню холода, Андрей ощущал это – потребность ее защищать. Даже сейчас, мать его! Даже сейчас.

Но дело касалось его брата, и он заставил себя вслушаться.

Если бы не это, он, может быть, просто высадил бы девицу где-нибудь у метро и постарался навсегда о ней забыть. Но про семейку Фоминых Андрей знал не понаслышке. Не так давно они проворачивали аферу, касалось доли бизнеса, и Марк крупно наступил им всем на хвост. Косвенно еще с ними был связан сводный брат жены Марка Роман. Они и его подставили.

Никак не угомонятся?

Андрей уже знал, как будет действовать.

Ей казалось, он ее не слышит. Просто говорила и говорила, потому что не могла остановиться. Потому что если она остановится, ей сдавит горло от боли, и все. Больше ни слова не выйдет, один только вой.

А от него веяло холодом, и от этого становилось так тоскливо. Настя видела, как он набирал что-то в своем смартфоне. Смотрел несколько секунд, потом шумно выдохнул и отбросил смартфон в сторону.

Молча. За все это время он ни разу на нее не взглянул.

В конце концов она замолчала и уже просто сидела, глотая слезы. Полумертвая от безнадежности. И вдруг он обернулся к ней и жестко проговорил:

– Успокойся. И послушай меня.

Настя замерла, парализованная взглядом его светлых глаз, и… Так глупо… она залюбовалась, настолько он был красив. Но в его глазах больше не было тепла.

– Да, – проговорила она, невольным жестом прижимая руку к горлу. – Прости, я не хотела.

– Конечно.

Он кивнул.

– Конечно, ты не хотела получить труп на столе. Никто бы на твоем месте не захотел.

– Я.... – вскинулась Настя.

– Я верю, что ты его не убивала. Чтобы убивать, надо больше смелости.

А… Какой болезненный укол…

– И в то, что ты рассказала про шантаж, я тоже могу поверить. Тебе было страшно в тот момент, ты бы согласилась на что угодно, правда?

И замер, глядя на нее, как будто препарировал взглядом, уничтожал ее, стирал личность. Как будто она голая в грязи.

– Не на что угодно, – тихо сказала Настя, отворачиваясь.

– Всего лишь переспать со мной.

Все и до того было хреново. А когда он об этом заговорил вот так, открыто и цинично, звучало убийственно. Ведь просто слова, а так больно, будто внутри отмирает что-то.

– Я не хотела, – единственное, что она смогла сказать.

Странная судорога прошла по его лицу. Рука на руле дернулась.

– Я понимаю, – сказал он и отвернулся.