— А если ошибусь и попадусь им, будет не так жалко, потому что не свой. Мда.

— Заметь, не я это сказал. Так, малец, — хлопок по столешнице, — отправить тебя туда прямо сейчас равносильно убийству. Поэтому отклеивайся от стены и пошли смотреть, что тебе придётся видеть, если они правда делают то, в чём их подозревают. Держи.

Андреас передал мне пустой бумажный пакет, и вскоре я понял, зачем. Мы перешли в морг, он показал… тело. Обезображенное изначально — с сожжённым чем-то лицом и пальцами — а теперь ещё и подготовленное к экспертизе. Пакет оказался очень кстати.

— Вы сами… Не боитесь… такого?

— Пока есть живые, нет смысла бояться мертвецов.

Если честно, я не могу выбросить из головы фразу, произнесённую с удивительным спокойствием над тем телом. В конце концов, Андреас был прав, даже если это сложно принять — особенно когда тебе только семнадцать и в открытую труп ты видишь впервые.

С этого момента началась моя тренировка. Больше года в разных отделах меня учили отмечать самые мелкие детали, пользоваться оружием, спокойно реагировать на тела… Всему тому, что должен уметь хороший агент. И преступник тоже.

Странно признавать, но я сблизился с Андреасом за это время. Может, даже чрезмерно. С ним было интересно. Он никогда не скрывал, что я нужен только для достижения цели и тщательно прятал факты, указывающие на привязанность. Обычно со мной бывало наоборот, так что… Ощущение выбивало из колеи, но впервые эта растерянность казалась приятной.

Через время я начал жить, как преступник. Было непросто, но в конце концов я сделал так, чтобы именно эти ребята заинтересовались мной. Оставалось только разгадать загадку и отыскать место встречи. Они думали, что защищены таким образом… Наивные.

Той ночью шёл дождь. Пока добрался до склада, вымок насквозь и едва мог назвать кодовую фразу.

Их было человек десять — все разные, насколько это только можно представить и жившие, как огромная дружная семья. То есть так говорил их лидер — я буду называть его А, полные имена там не в чести — мне-то откуда знать, что такое полноценная дружная семья.

Я всегда был уверен, что на уловки таких групп могут попасться только люди с неокрепшим разумом, легко внушаемые. Свобода, равенство, исключительная честность… Невозможные идеалы. Я знал это и потому совершенно точно был защищён от любого влияния. Я думал так и на самом деле был крайне наивен.

Сначала, в первые месяцы, казалось, что они всего лишь кучка любителей, возомнивших себя великими деятелями. Тем легче было собирать информацию. Я записывал любые детали, которые впоследствии могли помочь с идентификацией: реальные и сетевые привычки, излюбленные ходы. Например, В. была правшой, но кодила только левой рукой, выглядя при этом довольно неловко. А. — ярый поклонник социальной инженерии, постоянно использовал этот метод и в сети, и в жизни. Тренировал навыки. Но на самом деле в этом не было ничего важного.

Время шло. Я следил за ними, отправлял данные, но ничего не происходило. Даже начало казаться, что всё это ошибка, что эти ребята просто не могли иметь отношения к делам, о которых говорилось в штабе… Просто кучка активистов. Как раз это было ошибкой, ведь преступления продолжали происходить, а расследование не сдвигалось с точки.

Наконец-то я заметил кое-что, на что не обращал внимания. Мы все жили в том заброшенном складском комплексе, однако люди из группы время от времени пропадали. Казалось, в этом нет ничего удивительного — за гранью этого активистского мира у них наверняка были свои семьи или кто-то вроде. Но вот удивительная деталь: каждый раз всё происходило по особой схеме. А. подзывал человека или двух, чтобы поговорить, через несколько часов они испарялись. Но главное вот что: это происходило именно в те дни, когда совершались преступления.

Совпадение ли это? Нет, очень сомнительно. Но я оказался в той же ситуации, что и мои «наниматели»: подозрения есть, доказательств никаких. Нельзя просто проследить за участниками группы, они наверняка заметят, и миссию можно будет считать проваленной. Если бы спровоцировать А. пригласить меня на одно такое задание… Только даже спустя полтора года он не доверял мне полностью. Надо сделать что-то безумное, что бы точно доказало, что я с группой. Но что? На помощь снова пришли наниматели. Всё же они помогали мне добиться их цели.

Да, в какой-то момент я перестал считать это задание своей или нашей целью, только их. Идеи А. прилипали ко мне, будто смола. Я терялся в них, забывал, что в действительности должен сделать. Это могло означать только одно: пора выбираться из этой ямы. Но теперь я не мог сделать это без помощи.

— Чего-о? Да ты шутишь, котёнок!

Меня передёрнуло от прозвища — терпеть их не мог, но В. постоянно придумывала что-то в этом роде, даже не сосчитать, сколько их скопилось за время участия в группе.

— Нет, я серьёзно. Покажем федералам, кто реально крут.

— Это невозможно, Д. Слишком хорошая защита, — А. махнул рукой. — Забудь об этом.

— Возможно. Я как раз смог утянуть одну любопытную вещь… Код доступа. Неплохо, да?

Мы с несколькими настоящими агентами разработали план вместе. От меня требовалось только забрать код, сообщить точное время, провести группу на место. Но, если честно, не думаю, что кто-то смог бы проникнуть туда так просто, особенно по искусственно созданному коду, если бы система безопасности не была ослаблена. Эти ребята хороши как минимум в защите, очень хороши.

Как бы то ни было, план сработал идеально. Несколько «важных» документов — и эти активисты поняли, что со мной лучше дружить. Потребовалось совсем немного времени, чтобы А. наконец-то позвал меня поговорить тет-а-тет.

— Ты первый раз в этой части базы, Д.? — он шёл всего в нескольких шагах от меня, запрокинув руки за голову.

— Да, прежде не доводилось. Что здесь?

— Ничего конкретного. Совсем старые склады, их давным-давно никто не использует. Зато удобное место, чтобы поговорить… И спрятать что-нибудь.

— Спрятать?

Он просто сделал несколько шагов вперёд, игнорируя вопрос. Потом остановился — я видел, как сжались кулаки.

— С первого дня я пытаюсь понять, кто такой Rednym0s и был ли ты им с самого начала.

— Что это значит?

— Никогда не думал, почему тебе написали тогда? — круто развернулся на пятках. — Я интересовался тобой задолго до этого, но с момента, когда ты пришёл сюда, у меня ощущение, что с тобой что-то не так, но вот что?

— Задаюсь этим вопросом всю жизнь.

Как, чёрт возьми, он догадался? Я думал, что вёл себя достаточно естественно, так же, как другие в группе. Это было ошибкой, которую я не заметил? Или А. настолько проницателен? Может, это результат его психологических увлечений?

А. смотрел на меня, не отводя взгляд ни на секунду. Может, он ждал ещё каких-то слов. Может, всё ещё пытался анализировать. Я помню только тяжёлый взгляд из-под рваной чёлки и ухмылку, от которой мурашки бежали по коже.

— Что ж… Я и не ожидал, что услышу честный ответ. Пусть твоя тайна пока остаётся спрятанной в этой части базы. Сейчас для тебя есть… особая проверка.

В тот момент я почти потерял контроль над эмоциями. Это та проверка, о которой я думал? Неужели цель наконец-то достигнута? Ликование лилось из меня таким неудержимым потоком, что пришлось сжать кулаки, позволить ногтям впиться в кожу. Впервые пришло осознание, насколько физическая боль помогает обуздать эмоции, сохранить лицо в любой ситуации.

— Проверка?

— Точняк. Насколько, — несколько шагов вперёд — настолько быстрых, что я почти не заметил, как расстояние между нами свелось к минимально возможному, — ты готов запачкать руки, а, Джейк?

— Я… Я пойду на всё. Ради цели.

Нет, правда. Пока у есть хоть какая-то цель, я буду делать всё. Потому что пустое существование отвратительно.

— Это мы ещё увидим, — снова та усмешка, — Информация — это прекрасно, но за спокойное обитание нужно отдавать нечто более осязаемое. В этот раз цель — вот.