— Почему? Может, я найду что-то полезное наверху? Мы ведь здесь ради нашей Ханны или я путаю что-то?

— Верно, — подошёл ближе, постарался посмотреть ей в глаза, но Эви отшатнулась, предпочитая изучать уцелевшие ступени. — Но эта конструкция скорее всего провалится, если ты попробуешь подняться. Зацепки… Это важно, но они не стоят твоей сломанной шеи.

— Да ладно тебе. Я могу быть осторожной. А зацепки нам нужны, потому что пока я ничерта не понимаю!

Джейк не знал, разыгралось у него воображение или её глаза действительно блестели так, что видно даже в полутьме заброшенного дома. Одурманенный, он мог только коснуться её плеч кончиками пальцев, наконец-то посмотреть в глаза, надеясь, что в этот раз Эви прочтёт его мысли так же, как прежде, что не придётся подбирать слова. Но она смотрела тоже, хмурясь и не издавая ни звука. Он не сдерживал её, но она не делала ни движения.

— Мы должны спасти Ханну, нам нужны зацепки для этого. Но я не хочу, чтобы при их поиске пострадала ты. Я не смогу объяснить это более доходчиво, поэтому не спрашивай, пожалуйста.

Она только моргнула, подняла брови, на мгновение становясь совершенно растерянной. Похоже, Эви не ждала таких слов от Джейка. Он и сам не ждал, не понимал, что вообще заставило его сказать это. Ханна на первом месте. Она единственный на самом деле близкий человек. Всегда была. Может, временное помутнение здравого смысла — это тоже симптом его бесконечной болезни?

— Ладно, — наконец произнесла Эви. — Если для тебя это важно. Но как же зацепки?

— Я схожу, — Джейк поставил ногу на заскрипевшую ступеньку и тут же почувствовал, как его схватили за толстовку.

— Ты дурачок или просто прикалываешься? — голос Эви звучал до странного тихо, она почти шептала. — То есть для меня это опасно, а для тебя нет? Думаешь, если ты свернёшь себе шею, это будет стоить зацепок?

Джейк дрожал и отчего-то не мог сделать следующий шаг.

— Просто ты ключ к этой тайне, Эви. Если что-то случится со мной, ты сможешь продолжать расследование. А я нет.

— Что мне нужно сказать, чтобы ты понял свою важность? — Джейк вздрогнул, когда почти белые ладони оказались у него на груди. В горле пересохло от ощущения, что Эви прижималась к нему всем телом. От её тепла даже зрение прояснялось. Или ему просто хотелось верить в это, ведь в следующую секунду голова всё же разболелась. Помассировал виски. — Что с тобой?

— Ничего важного. Ладно. Давай вернёмся и изучим то, что смогли найти.

Ещё несколько секунд Эви стояла позади, обнимая его, щекоча дыханием шею и сжимая толстовку пальцами, будто опасалась, что стоит ей отстраниться — он продолжит взбираться по ступеням. Когда она всё же отстранилась, Джейк медленно, держась за шаткие перила, повернулся. Постарался улыбнуться, хотя уже чувствовал пульсирующую боль в висках. В доме темно, и Джейк мог держать себя в руках, но знал наверняка: стоит выйти на улицу — окончательно потеряет лицо. Эти приступы — ещё одна слабость, с которой он ничего не мог поделать. Тем более сейчас, когда единственное спасение, таблетки, лежали на полке шкафа в номере мотеля.

Свет ослеплял, почти выжигал глаза, заставляя зажмуриться и сделать несколько шагов вперёд в полной темноте. Осознание, что он не дойдёт до мотеля в таком состоянии, было для него сродни ударом пыльным мешком по голове. Теперь ещё и к горлу подступала тошнота. Нужно срочно остановиться и… Что? Через пульсирующую боль пробивалась мысль только о желании свернуться клубком и ничего не видеть, не слышать. Не важно, где. Даже под простым деревом, к которым они наконец добрались. Джейк прислонился спиной к стволу, перевёл дыхание.

— Эви, — позвал, и собственный слишком громкий голос резанул по нервам, — иди одна. Я догоню.

— Но почему? — шаги впереди затихли. От звучания голоса хотелось зажать уши руками, но Джейк держался. — Джейк?!

Торопливые шаги, тёплое прикосновение к коже…

Тишина.

Темнота.

Джейк будто бы нырнул в привычную бездну, и боль отступила. Не осталось ни одного чувства.

★— Да в конце концов, что, чёрт возьми, с тобой произошло?

Они сидели в номере мотеля, Джейк загрузил фотографии найденных зацепок на ноутбук и теперь пытался упорядочить все материалы по этому делу. Эви лежала на кровати, рассматривая найденную ей улику — нечто наподобие очень старого дневника с давно выцветшими чернилами. Джейк слышал почти безостановочный шорох карандаша. Только иногда она спрашивала об увиденном на обратном пути. Через каждые несколько минут, притом с каждым разом её голос дрожал всё сильнее.

— Ничего, что заслуживало бы твоего внимания, — ответил Джейк, не отрывая взгляда от экрана.

Скрипнула кровать и позади всё стихло, но Джейк, увлечённый файлами, не придал этому значения. Это было ошибкой. Он не увидел, как улика Эви летела к нему, зато точно почувствовал, как книга ударила его по плечу. Джейк дёрнулся и повернулся, потирая место ушиба.

— Ты бесишь! — тут же заявила Эви. — Бесишь своей нерешительностью, неопределённостью и скрытностью, — Джейк слушал, даже не пытаясь вставить слово, только сильнее сжимал край толстовки. — Если это ничего не значит, то незначительны и наши попытки вести совместное расследование. С этого момента я ищу Ханну сама!

Эви схватила куртку и выскочила из номера, хлопнув дверью с такой силой, что с потолка посыпалась белая пыль. Джейк остался внутри, пытаясь понять, что именно только что произошло. Эви — импульсивная девушка, но последние несколько часов эта её черта проявлялась слишком ярко. С момента, когда они оказались в так называемом старом городе, её определённо беспокоило что-то — он никак не мог понять, что именно и почему это заставляло её срывать злость на нём. Ладно. С ним и не такое происходило. Может, прямо сейчас ей нужно просто немного побыть одной.

Джейк качнул головой, поднялся и зашёл в ванную. Несколько секунд он смотрел на измученное, с мешками под глазами отражение не в силах поверить, что на самом деле выглядит вот так. Джейк медленно стянул толстовку, чуть поморщившись. Отбросил в сторону, повернулся боком, рассматривая красно-фиолетовый след на плече.

— Наверняка синяк останется, — пробормотал он. — Ладно.

В конце концов, это всё ещё меньшее, что могло с ним случиться. Он постоял так ещё немного, рассматривая продолговатый шрам на руке, затем снова натянул пыльную толстовку и вернулся к ноутбуку.

Для сегодняшних улик уже была создана отдельная папка, но ясности это не добавило. Табличка на двери почти уничтожена изначально, так что пока оставалось только догадываться, кому десять лет назад принадлежал кабинет. Вероятно, что кому-то из администрации — иначе просто нет причин забирать оттуда все бумаги. Если бы удалось добраться до планов помещения, это могло добавить ясности. Что ж. Можно внести это в список дел, хотя такой поиск займёт немало времени.

Дальше. Подвал. Вход в него был на участке Джейка, так что он действительно попытался проверить, нет ли там чего-то полезного. Не было. Старая мебель, странного цвета тряпки — возможно, когда-то это было простынями — и как будто обкусанные обрывки гнилой верёвки. Как будто в своё время это место пострадало не только от огня, но и от воды. Впрочем, это логично. Тёмные фотографии Джейк оставил, хотя не подозревал, как это может пригодиться.

Из фотографий оставались детские рисунки, расшифровать которые под силу только Эви. Ну огонь, ну карикатурные люди бегут куда-то. Допустим ребёнок попытался рассказать о пожаре, но что именно из этого можно понять? Придётся подождать её возвращения — пусть объяснит, зачем сфотографировала все эти произведения искусства.

«Секунду… Этот ребёнок мог рассказывать о пожаре в рисунках только если был в здании после инцидента. Но зачем?» — возникший в голове вопрос Джейк спешно записал в свой блокнот, посвящённый ходу расследования. Хранить добытые сведения в ноутбуке — верх неосторожности. Особенно сейчас, пока официальных сведений о его связи с Дасквудом нет. Джейк неплох в поиске чужих и защите своих данных. Но опыт давал понять, что есть нерушимое правило в любой работе: как бы хорош ты ни был, всегда найдётся кто-то лучше. Поэтому все объяснения и текстовые заметки отправились в навсегда удалённые файлы. Сами фотографии в случае чего скажут им слишком мало.