— Здравствуй, красавица. Ты чего тут?

Это был мужчина, как ей казалось, лет шестидесяти. Самый что ни на есть обычный: подтянутый, уже начавший лысеть, с покрытым сетью морщин лицом. Он всегда улыбался, всегда отвечал на приветствия. Однажды даже пропустил Полину без студенческого — та в спешке забыла переложить документ из ветровки в сумку. Он был первым, кто заметил её. Даже раньше, чем Маргарита, хотя пересекались они редко — так, на входе-выходе. Ну и дежурили один раз вместе. Это уже когда Полина в очередной раз сменила маршрут, они стали время от времени по дороге к университету пересекаться. Он первым заставил задуматься, точно ли она такая невидимка, какой всегда себя считала? Ведь она была одной из немногих, кого он вот так выделял.

— Да вот, — она пожала плечами, — квитанцию об оплате отдать надо.

Кроме прочего, общение с ним напоминало Интернет: они даже имён друг друга не знали. Вернее она не знала совсем. А он почему-то полагал, что её зовут Яной, и Поля не хотела расстраивать старика.

— И только? Ну ладно, проходи.

Но Полина не только квитанцию отдать хотела. Она слишком скучала, слишком ей было важно увидеть свою любимую. Прошёл уже месяц и она, как ей самой казалось, теперь была готова спросить Риту…

Дверь деканата, как и месяц назад, была закрыта. Но ещё совсем рано, нет и восьми. Они ещё подойдут — Полина знала это точно. По крайней мере Маргарита. Потому что есть такая вещь, как график пересдач. Сегодня ребята с педобразования как раз пересдавали морфологию, так что Поля могла быть уверена на все сто, что сегодня увидит свою Риту.

Однако чем быстрее факультет наполнялся студентами, тем сильнее Полину окутывали страх и сомнения. Ну вот что она скажет? Как вообще начинать такие разговоры? Нельзя же просто поймать человека и в лоб спросить: «А для вас что-нибудь значил тот поцелуй? Потому что если нет…» А что, собственно, если нет? Что тогда изменится? Ну поплачет она в подушку, ну постарается избегать — какое это будет иметь значение?

Полина просто не может сидеть на месте. Она вскакивает, берёт свой рюкзак, снова вешает его на лавку, бродит по коридору… Ноги дрожат. Наконец среди гула студенческих голосов Полина слышит знакомый. Снова накатывает страх — и Поля прячется в самом углу коридора, за спинами других студенток, искренне радуясь, что Маргарита Васильевна приходит, с кем-то разговаривая.

Нужно несколько минут, чтобы успокоиться. Наконец-то Полина перебирается к книжному шкафу, что практически напротив деканата. И когда Маргарита Васильевна выходит, она почти громко произносит своё привычное:

— Здравствуйте!

Почему-то она единственная здесь говорит это. Маргарита поворачивает голову и даже улыбается ей уголками губ.

— Здравствуй, Полина.

Но что же дальше? Как вести себя теперь? Кажется, у неё есть ещё немного времени подумать. Если Маргарита уже ушла на пересдачу… Но — увы! — всё не так просто. И Маргарита просто запускает студентов в аудиторию, уже через минуту возвращается за билетами в деканат. Но останавливается в коридоре.

— Полишка, а я правильно поняла, ты пришла нам помогать? — с самой беззаботной улыбкой спросила она.

— Да! — не задумавшись ни на мгновение, согласилась Полина. По крайней мере, так у них будет шанс остаться наедине.

— Какая молодец. Посиди минутку, сейчас что-нибудь придумаем.

Работой на сегодня оказывается огромная папка с несортированными бумагами — ведомостями, протоколами и прочей крайне важной макулатурой. Полина с головой закапывается в разбор и не отвлекается до самого вечера, до момента, когда в аудиторию заглядывает Марина Андреевна.

— Здравствуйте, Полина. Как у вас дела?

Полина вздрагивает от её низковатого голоса. Марина Андреевна всё ещё почти незнакомка. А незнакомцы — пугают. Особенно в моменты, когда кажется, что они тебя немножко недолюбливают.

— Здравствуйте. Эм, ну…

— Маргарита Васильевна попросила узнать.

И эта фраза — словно спусковой крючок. Голос и руки Полины всё ещё дрожали, но она коротко, по делу и даже почти чётко объясняет, что куда положила и какие в процессе возникли вопросы. Марина Андреевна не может на них ответить и обещает всё уточнить. Но через минуту-другую в аудиторию зашла уже не она одна, а вместе с Маргаритой Васильевной. И всё пришлось повторять с самого начала. Ну а Маргарита, выслушав Полю, только улыбнулась: не проблема это, а так — проблемушка. И все эти сводные листы вообще потом в отдельную папку собираются по новым стандартам.

— Полин, ты нам так помогаешь. А тебя не очень затруднит и завтра приехать?

— Да ничуть, Маргарита Васильевна!

Маргарита пристально посмотрела на Полину:

— Ласточка, а ты шить умеешь?

Ответить сразу Поля не сумела. Просто потому что не знала, что именно надо сказать. Да, шить она умела. Могла зашить дырку, пришить пуговицу. Даже вручную пришила лямку к рюкзаку, которую, как полагала мама, можно было только машинкой вернуть на место. Но вряд ли здесь нужны такие швейные таланты. Речь шла, скорее всего, о шитье бумаг — а таким Поля попросту не занималась. Но вдруг у неё природные способности к этому — кто знает?

— Если я покажу вам, как это делать, сможете сшить эти документы?

— Конечно, сможет! Там делов-то — нитку через две дырки протянуть. А Полина умная девочка. В общем, Поль, ждём тебя завтра. А пока выключи здесь всё и отнеси ключ в деканат, хорошо?

Когда Полина приоткрывает дверь и осторожно заглядывает внутрь, обнаруживает в деканате всё тех же двух женщин. Они о чём-то мило беседовали — Полине даже неловко было прерывать их. Но они заметили её. Отступать было некуда. Она положила ключ на стол Елизаветы и уже развернулась, когда её окликнули.

— Спасибо, ласточка. Ты хоть отдохнула?

— Да…

— Ездила куда-нибудь?

— Нет, я так, дома.

«Топила симов в бассейне и пыталась написать сценарий. Ну, типично».

Полина больше не была одна. Сначала они вдвоём сшивали документы, потом команда и вовсе выросла до четырёх человек. Ведь август заканчивался и пора было готовить студенческие и зачётки для малышей-первокурсников, которых в этом году как-то многовато. Днём работа кипела: кто регистрировал приказы, кто подписывал сами документы, кто клеил фотографии. Ну, а вечером пустели все аудитории. Только Полина из всей команды осталась в этот вечер в коридоре. Она стояла у окна, наблюдая то за рабочими на крыше соседнего корпуса, то за выходившими из деканата знакомыми. Уже ушли Елизавета и Марина Андреевна. Теперь вот покидала свой кабинет Ольга Сергеевна. Но декан факультета не ушла так просто.

Сначала Ольга Сергеевна Трофимова даже подумала, что коридор пуст. И это было бы нормально почти в шесть вечера. И всё же она увидела девочку, одиноко стоявшую подле окна, и подошла ближе.

— Что, Полина, домой не хочется?

Девочка повернулась к ней и кивнула.

— А дома у тебя всё в порядке?

Почему-то сейчас Ольга Сергеевна вспомнила, как впервые увидела Полину в деканате. В начале июля эта странная рыжая девочка стояла на коленях и копалась в шкафу с документами. Декан ещё спросила тогда, сама ли эта помощница пришла.

— Да, Ольга Сергеевна, всё хорошо. Просто сегодня что-то… не хочется.

Странная девочка. Конечно, наличие таких идейных студентов радовало. С другой стороны, а идейных ли? Студентку что-то связывало с её замом. Не могла Ольга Сергеевна забыть тот майский концерт. Это другие люди внимания могли не обратить, она же чувствовала некоторую ответственность за моральный облик всех своих подопечных и подчинённых. Это же какой позор будет, если кто-то узнает, что… Нет, такая слава факультету не нужна. С этой возможной связью надо было что-то решать. Или хотя бы узнать о ней побольше. А пока, думая, как перейти к весьма деликатной теме, Ольга Сергеевна спрашивала о самых бытовых вещах. Вроде того, где и с кем девочка живёт. И когда она немножко расслабилась, нанесла удар:

— Ты наша большая помощница. Маргарита Васильевна тебя всё хвалит, нахвалиться не может.