— Рит, — Дмитрий едва ощутимо прикасается к её плечу, — скажи ей уже.
— Что сказать? Кому?
— Шутки это хорошо, но не притворяться же вечно, Рита. Если уж тебе кто-то понравился, скажи ей. Где твоя прямолинейность, родная?
Она обнимает его, положив голову на плечо. Рядом с мужем Маргарита позволяла себе быть слабой.
— Дим, пойми ты, она такая маленькая.
— Учитывая, что для тебя маленькие — все, кому нет тридцати пяти… Это всё?
— Ещё она призналась мне. И я отказала.
— Рита, ты чокнутая.
— Здравствуйте! — произносит Полина, когда из своего кабинета выходит декан. Очень рано сегодня, ещё нет и восьми часов. Полина не привыкла видеть её здесь в такое время.
— Здравствуй. Ты уже на работу пришла?
— Да. Можно так сказать.
— Ну подожди, сейчас подойдут.
С этими словами Ольга Сергеевна уходит. Полина продолжает читать, иногда поглядывая в окно. Ближе к девяти подходит Елизавета Сергеевна. Они с Полиной обмениваются приветствиями, и Лиза заходит в деканат. Но через полминуты выглядывает.
— Я жду, попросишь ты ключ или нет?
— Да я там всё закончила, так что мне не нужно, наверное.
Но проходит немного времени, и Поля всё же заглядывает в деканат. Спрашивает про ведомости за этот год — они в другом месте лежат. Всё-таки пересдачи у четвёртого курса так и не стоят, и Полина решает закончить всю работу с журналами, пока не пришла Маргарита Васильевна. И это практически получается. Работы там немного. Когда Полина возвращается из аудитории и расставляет всё по местам, в деканате по-прежнему одна Лиза. Но из кабинета декана доносятся знакомые голоса.
Полина не знает, чем себя занять, и просто ровняет стопку журналов, пока в деканат не заходит Маргарита Васильевна.
— Здравствуйте, Полина, — произносит она, проходя к рабочему месту.
— Доброе утро! — звонко отзывается Поля. И при этом не перестаёт думать: «Почему опять на «вы»? Где я успела накосячить?»
Но уже совсем скоро, включив компьютер, Маргарита снова повернулась к ней.
— Полин, ты чего стоишь? Уже всё сделала?
— Да. Там совсем немного было.
И тогда Маргарита говорит ей взять коробку из-под бумаги и идти за ней в тридцать вторую аудиторию. Там Маргарита объясняет ей, как следует сложить все программы и прилагающиеся элементы. И на несколько часов Полина остаётся в одиночестве. Только вечером к ней заходит Марина Андреевна.
— Полина, вы думаете уходить?
— Да-да, сейчас.
— Идите, уже шестой час.
— Минуточку. Я быстро закончу, две программы осталось.
— Это вам Маргарита Васильевна дала задание?
— Да.
— Так скажите ей, что успели сделать, выключайте всё и идите домой. Если не закончили, можете в понедельник прийти.
Полина соглашается с ней, но и не думает уходить. Ей кажется важным закончить всё именно сейчас. И в деканате это как будто чувствуют, ведь и полминуты не проходит, и в аудиторию заходит Маргарита Васильевна.
— Полинка, — зовёт она, — как у тебя дела?
— Почти закончила, Маргарита Васильевна.
Полина выгнулась, схватила два последних титульных листа и попыталась разложить их. А преподаватель в это время разобранные программы в коробку укладывала. И когда всё было готово, уже собралась выйти. Но Полина окликнула её:
— Маргарита Васильевна… — преподаватель обернулась. — Я… Я буду скучать.
Маргарита Васильевна поставила коробку обратно на стол.
— Эх, ребёнок… Иди сюда.
Полина подошла к ней на несколько шагов и быстро её обняла. А Маргарита, что порядком удивило Полю, обняла в ответ, крепко прижимая её к своему телу. Будто опасается, что та убежит, испугавшись. Но Поля слишком долго мечтала об этом. И даже её трусость здесь не имеет значения. Полина слышала стук сердца, но не понимала, чьего именно. И готова была простоять так вечность, но…
— Что вы делаете?
Руки Маргариты скользнули немного ниже, чем положено при дружеских объятиях. Полина подняла голову и голубыми глазами, широко распахнутыми в удивлении, посмотрела на любимую.
— Ничего особенного, Полиша.
Она неотрывно смотрит на девчонку. Проводит ладонью по её щеке. А девчонка вдруг на мысках приподнимается и быстрым неловким движением касается губ. Поцелуй получается совсем коротким, но надолго остаётся в памяти обеих.
Полина в смущении вспыхивает и отводит взгляд. Сомневается, что Маргарита оценит такой жест. Слишком рано. Нельзя так. Но Маргарита улыбается. И, склонившись, уже сама касается сухих искусанных губ девчонки. Статус, возраст, запреты — к чёрту всё это! Они обе хотели этого. Хотели до дрожи, до боли. Они отдаются друг другу без остатка, словно бы сливаясь в единое целое. Будто пожар в груди способен утихнуть от этого. Но огонь лишь разгорается сильнее. Поцелуй, начинавшийся нежным касанием, перерастает во что-то дикое и страстное. Рита языком проводит по ряду зубов девчонки. Скользит по нёбу. Языки на мгновения сплетаются в шутливой борьбе. Но и Рита, и Полина знают правила этой игры. И не заходят дальше необходимого, вновь возвращаясь к пленительным губам.
В поцелуях, пусть даже не с девушками, Маргарита более умела. Но девчонка не желает сдаваться. Она отвечает на поцелуй, посасывая и едва ощутимо прикусывая губы своей женщины. Невольно чуть сильнее прижимается к ней. Руки изучают её спину, на несколько мгновений задерживаясь на застёжке бюстгальтера, что хорошо ощущается под тонкой тканью летнего платья. Останавливает только понимание, что сюда в любой момент могут зайти.
Маргарита первой берёт себя в руки. Легонько отстраняет девчонку. Полина смущённо розовеет, подобно той розе. Не в силах сказать хоть что-то, не до конца веря в произошедшее, она смотрит на свою музу. А для Маргариты будто и не было ничего. Если бы не смазанная помада на губах, Полина бы даже подумала, что их поцелуй — плод воображения. Рита совершенно будничным тоном, будто только что не целовала девушку, к которой ещё недавно прикоснуться лишний раз опасалась, а кактусы на подоконнике поливала, произносит:
— Спасибо за помощь, — она отстраняется, берёт коробку с бумагами. — Ты очень помогла нам всем. Заглядывай тридцать первого августа, торопыжка.
====== 22. Волонтёр (липучка) ======
— Мась… — Полина нервно комкала в руках в руках лист бумаги и расправляла его снова. Нервное напряжение после первого серьёзного посещения банка всё ещё не спало. Всё же оплата счетов за квартиру и семестра в универе заметно различались. — А можно эту штуку не завтра, а в четверг отнести?
Полина кивнула на квитанцию. Она опасалась неловких вопросов мамы: «Зачем тянуть?» или «почему?» Но Инга Витальевна только усмехнулась:
— Что, Маргарита Васильевна из отпуска выходит?
— Да, должна… А я так задолбала тебя рассказами, что ты запомнила имя?
Инга Витальевна никогда не запоминала таких деталей из жизни дочери, как школьные расписания и имена друзей, одноклассников и учителей. Полина относилась к этому с пониманием: всё это не было для мамы столь важным. А зачем запоминать то, что никак не повлияет на твою жизнь? Однако про свою любовь Полина твердила всё лето: Маргарита Васильевна то, Маргарита Васильевна это… Но её имя Инга Витальевна упорно искажала. В её фразах появлялась то Мария Васильевна, то Маргарита Владимировна, то ещё какие-то относительно знакомые сочетания. Полине иногда казалось, что мама просто подшучивает над ней таким странным образом.
— Да нет. Я ведь тоже её видела, — на этой фразе сердце Полины пропустило удар, а руки сами собой сжались в кулаки. — И она мне понравилась. Приятная женщина.
— Как? Когда?
— Ну помнишь, весной я в ваш деканат ходила? Вот с ней я и говорила тогда. Причём поймала, когда она уходить куда-то собиралась, а всё равно остановилась, объяснила мне всё.
«А можно уже считать пройденной стадию знакомства с родителями?»
— Здравствуйте.
Полина добродушно улыбнулась охранникам на входе в университет, однако искренне надеясь, что её не попытаются втянуть в разговор. Почему-то её вежливость часто принимали за желание поговорить по душам. И сразу начиналось: кто, куда, зачем… Порой, узнав о причине прихода студентки в университет летом, охранники на неё смотрели так, будто перед ними вдруг животное из Красной книги оказалось. Один из охранников даже в открытую заявил: «Да вы с ума сошли! Ладно б ещё за деньги…» И всё же среди всех стражей университета был один, общение с которым доставляло ей удовольствие. И как раз он был сегодня на посту.
