Полина мнётся, сомневается и тогда, когда через несколько минут Маргарита Васильевна выходит снова. Ругает себя за трусость. И снова провожает преподавателя взглядом. Только вот Маргарита Васильевна вдруг останавливается, оборачивается.

— Тебе у меня что-то нужно?

— Д-да, — с трудом бормочет Полина.

Маргарита делает шаг к ней. Сначала даже надеется получить более развёрнутый ответ. Но Поля снова бормочет что-то непонятное. И дрожит настолько, что даже на расстоянии заметно. Эх, девчонка… Ведь она умеет говорить громко — Маргарита знает, видела своими глазами. И всё же она улыбается, предполагая:

— Методичку забрать?

— Если можно… — девчонка вздыхает и наконец-то смотрит в глаза Маргарите, а не на её обувь.

— Да можно, конечно! — преподаватель не может сдержать смешка. Вот же… ребёнок! Странная она. Вроде говорит, что любит, вечно ищет встречи, но при этом так её боится. — Идём, котёнок.

Маргарита Васильевна возвращается в деканат. Полина несмело ступает за ней.

— Напомни-ка свою фамилию, — преподаватель выкладывает на свой стол стопку почти одинаковых методичек. Полина напоминает и, сжимая ручки сумки, наблюдает, как аккуратные руки Маргариты перебирают всю эту стопку. — А она у тебя подписана? А то лежит тут у меня какая-то, с вопросом.

— Да, подписана.

— А, вот, — только добравшись до самого конца, Маргарита находит нужное пособие. Улыбаясь, протягивает его студентке. — Я всё просмотрела. Готовься, самая стеснительная наша. Удачи.

— Спасибо!

Полина выскакивает из деканата, придерживая дверь, чтобы и Маргарита могла выйти.

— Ну что, съездила? Как всё прошло? — спросила мама, когда Полина в окружении двух кошек открыла ей дверь и взяла сумку.

— Ну так… — Поля смущённо отводит взгляд.

— Так, рассказывай.

Они садятся друг напротив друга. Полина обнимает желтоглазую кошку и пытается придумать, как рассказать о сложившейся ситуации маме, не раскрыв некоторых важных деталей. Ведь в маме её всё было хорошо. Только вот один момент не давал Полине быть с ней полностью откровенной: нетрадиционных отношений мама ни в каком виде не признавала.

— В общем, понимаешь… В последнее время я чувствую себя свободней, чем раньше. Даже с людьми немного общаюсь. Но есть один человек, с которым общаться не получается совсем. Я даже обратиться к ней не могу. Дар речи пропадает, едва вижу.

— А надо ли тебе это? Общаться с ней?

Полина сглатывает, кусает губу, боясь неосторожно признаться.

— Мне ей экзамен сдавать в пятницу. А я даже методичку нормально попросить не могла сегодня!

Она коротко пересказала утренние события.

— Я не понимаю, что со мной не так! Почему я не могу говорить с человеком, который так помог мне?

— Знаешь, это нормально. Вот если человек тебе немного симпатичен или, наоборот, не нравится, трудностей в общении обычно не бывает. А с тем, кто тебе очень нравится, как раз так и бывает — дар речи пропадает словно и заговорить очень трудно.

— Ты думаешь?

— Я знаю. Хотя, конечно, к любимым преподавателям у меня никогда чего-то такого не было, тут ты дальше зашла.

«Если бы она мне только преподавателем была».

— А что касается экзамена, ну напиши всё на листе и отвечай с ним. Если эта твоя преподавательница спросит, почему ты читаешь всё, можешь сказать или на том же листе написать, что тебе очень сложно говорить с ней. Если она такая уж понимающая, как ты говоришь, то почему нет?

Полина вздохнула. Тот ещё вариант. Но если других не предвидится…

====== 19. Экзамен ======

Двадцать восьмого июня, за день до экзамена, что был признан самым сложным в эту сессию, как и полагается, была назначена консультация. На которую Полина, как водится, приехала значительно раньше. И тихонько умирала от сорокаградусной жары в душном коридоре. Не выдержав этой температурной атаки, она присела на пол. Тут было хотя бы чуть-чуть прохладнее. Медленно подходили девчонки из группы: Вика, Летта, Лиза.

— Привет. О, Поля как обычно, — усмехнулась Летта. — А где мы?

— В тридцать шестой по идее. Ну, по расписанию так.

— Тогда чего ты здесь? — удивилась Лиза.

— Тут прохладнее, — пожала плечами Полина.

И остальные девушки согласились с ней, оставшись около единственного в коридоре окна. Они ещё несколько минут болтали, обсуждали предстоящий экзамен и готовность к нему. А потом открылась дверь деканата, и студентки в один миг замолчали.

Маргарита Васильевна стояла напротив и смотрела прямо на неё. Смотрела — и молчала. Это в крайней степени не похоже на неё — вот так молча, замерев на месте, стоять и рассматривать одну студентку. А та, в свою очередь, не сводит взгляд с неё. И хотя длится это всего лишь несколько секунд, обеим кажется, что это не так. И что внимания они таким поведением к себе уйму привлекают. Но Маргарита Васильевна берёт себя в руки.

— Тебе не плохо? — спрашивает она.

— Нет, — Полина мотает головой.

— Точно?

— Ну да…

— А, так ты здесь просто хиппуешь? — усмехается Маргарита. Полина тоже тихонько смеётся, уткнувшись лицом в методичку. Остальные девчонки реагируют сдержаннее, просто улыбаясь. — Сидит тут такая барышня-красавица на полу…

Она, взмахнув рукой и продолжая улыбаться, идёт по коридору. Студентки переглядываются и следуют за ней. Всё же до назначенного времени минут пять осталось. Но Маргарита Васильевна проходит мимо указанной в расписании аудитории. И возвращается минут через десять, когда к месту встречи подходят и другие студенты группы. И так пристально за ней наблюдают, что она не выдерживает. Оборачивается:

— Вы что, меня ждёте?

— Да-а-а, — нестройным хором отозвались все присутствующие.

— Тогда пойдёмте в тридцать вторую аудиторию.

Девушки послушно собрались и последовали за преподавателем обратно.

Когда все студенты расселись за овальным столом, осталось дождаться только преподавателя — она в деканат вернулась то ли взять что-то, то ли ключ отнести. Они пыталась говорить на отвлечённые темы, но всё так или иначе сводилось к бессильным стонам о жаре.

— Ой, ну вот не надо этого. Здесь ещё не так жарко, как везде, — услышав одну из жалоб, фыркает Маргарита Васильевна. Занимает место за преподавательским столом.

— Вы пока думайте, что хотите спросить, а я напомню основные моменты экзамена. Для начала скажу то, что вы наверняка знаете. Самокаты по профилирующим предметам не ставятся, тут придётся учить. Но у меня тоже есть своя система бонусов. Вы заходите в аудиторию, берёте два билета. Один с практическим заданием, другой — с двумя теоретическими вопросами. Но если в течение семестра вы себя хорошо проявили, я могу разрешить вам выбрать только один вопрос из теории. А вот практику, конечно, делать обязательно всем. Именно она показывает, что вы в материале разобрались, вызубрить всё ведь любой может. Но не стоит. Я, знаете, зубрилок не люблю. Гораздо лучше, когда студент понимает, что он вообще говорит.

И пока студенты переглядываются, шепчутся, Маргарита Васильевна молчит, изучает их. И только с наступлением тишины продолжает.

— Кроме того, если студент на занятия ходил и сам все практические делал, — а это, поверьте, сразу по страницам видно, — я всегда могу протянуть ему руку помощи. Ведь ситуации разные бывают: билет неудачный попался, разволновался или просто Шелякову боится — она ж стр-рашная — жуть!

Полина склонила голову, чтобы усмешку скрыть. Маргарита Васильевна и её знаменитая самоирония! Но почему-то не оставляет ощущение, что последняя часть этой фразы — небольшой камень в её огород.

— Для начала на этом всё. Задавайте вопросы, вы ж сюда в такую погоду ехали не для того, чтоб на меня пятнадцать минут посмотреть?

Хотя Полина могла с этим поспорить…

Тишина в аудитории повисла, откровенно, неловкая. Вопросы были если не у всех, то точно у многих. Только вот задавать их было страшно, что ли. Каждый боялся за день до экзамена показаться глупым, задать какой-то неправильный вопрос. И чаще всего в такие вот моменты консультация заканчивалась. Нет вопросов? Ну хорошо, идите готовьтесь. И все уже внутренне приготовились к тому, что их, безынициативных, сейчас по домам отправят. Но Маргарита Васильевна только вздохнула, окинув взглядом аудиторию.